Подвиг поэтессы-блокадницы

В культурной жизни Воронежа произошло до сих пор абсолютно невероятное... Впервые в истории города с помощью специалиста, предоставленного Центром защиты прав СМИ, наказано привычное беззастенчи­вое хамство редактора. В Ленинском район­ном суде судья Игорь Александрович Доровских признал в соответствии со статьей 1266 Гражданского кодекса РФ редактора поэти­ческой антологии «Земная колыбель» виновным в искажении художественного текста и обязал его выплатить за нанесенный мораль­ный ущерб пострадавшей поэтессе Татьяне Жиронкиной денежную компенсацию в разме­ре 3 000 рублей!

За ходом этого дела внимательно следила творческая общественность не только в Воро­неже, но и в других городах России. Дело в том, что циничный редакторский беспредел Никулина, хорошо известного своей беспардонностью и мизантропией, давно вызывает справедливое возмущение. Правкой или редактурой наглое, унтерпришибеевское вмешательство в замысел автора назвать трудно. Появился даже термин, обозна­чающий это одиозное явление, сравнимое по своим разрушительным последствиям со сти­хийным бедствием, - иступленно-жлобствующая никулинщина...

Из сравнительной таблицы авторских произ­ведений поэтессы Татьяны Жиронкиной и «стихотворений», опубликованных под авторст­вом Жиронкиной Т.И. в сборнике «Земная ко­лыбель. Антология поэзии ВГУ», наглядно вид­но насколько топорно и в этот раз сработал Ни­кулин.

Одни только привнесенные «редактором» строки «Спело бы русское поле, было бы меньше утрат» чего стоят! Какой в них смысл? Если имеется ввиду... «созревало бы русское поле», то оно и так созреет, безо всяких просьб. А если: «спело бы русское поле песню», то это что-то дикое, нереальное, бредовое. Почему, тогда уж, не сплясало бы поле краковяк?.. В любом случае Никулин на этот раз основательно сел в созданную им самим зловонную лужу... Правда и в его собственных стихах логика за­частую напрочь отсутствует.

Вот раскорячистые, холуйские строки, принадлежащие самому Никулину:

Не все лежат

у стен Кремлевских,

но все за них в земле лежат.

Под хорошую закуску можно, конечно, и еще чуднее написать! В чем Никулину не отка­жешь, так это в умении через шесть строк, че­рез пять минут все сказанное начисто забывать. Такому, как говорится, плюнь в ясные глаза, скажет... божья роса!

Сначала он пишет в стихотворении «Вете­раны»:

Но ваша боль и память с теми,

кто перед Родиной вины

не знал совсем...

Такие гордые «герои»- эгоистичные, как и он сам,  болезненно  самовлюбленные  геройчики у Станислава  Никулина...   Не знают  вины  и все тут! Может, не хотят...          Может, такие же патологически забывчивые! Тем не менее эти гордецы через шесть стро­чек:

Когда бывает им несладко,

в грудь кулаком они не бьют,

а, не жалея, без остатка

себя народу отдают.

Заметьте: «им несладко» и точка! Что там Родина и ее боли, она тут не причем. Сказано же: «... кто перед Родиной вины не знал сов­сем»! Скорее всего, не то что не знал, а не хотел знать свой долг перед Родиной. Все остальное для «обиженных» потом. Глав­ное отвертеться, уйти любой ценой от ответ­ственности.

Как-то не верится в то, что именно такие вот «герои» отдают себя народу... Что-то не стыкуется у них! Обычно такие во время войны быстренько становятся дезертирами, самострелами, уклонистами и перебежчиками.

Простите, дорогие ветераны! Вы-то всегда чувствовали свой долг перед Родиной! А ког­да Вам было несладко, Вы об этом помалки­вали, а не орали всякую чепуху на перекрес­тках.

...Скорее всего то, что похабно наворочал, напакостил Никулин в стихах поэтессы-бло­кадницы Татьяны Жиронкиной (она родилась в 1941 году в блокированном фашистами Ле­нинграде), совсем не случайно... Утверждать это есть определенные основания. По всей видимости, приснопамятный фигурант дейст­вовал по принципу: сам не могу и другим не дам!..

Дело в том, что после гибели атомной подлодки «Курск» Жиронкина написала прекрасное   стихотворение,   которое   газета «Комсомольская правда» разместила в Интернете на мемориальном сайте, посвященном памяти погибших под­водников. Тогда еще живой доктор филологических наук Анатолий Ми­хайлович Абрамов написал по горячим следам записку в журнал «Подьем» с настоятельной просьбой неп­ременно опубликовать это замеча­тельное стихотворение. Записка была незамедлительно передана вместе с текстом стиха в ре­дакцию журнала.

Спустя какое-то время Татьяна Ива­новна позвонила Никулину и диплома­тично спросила его о судьбе своего так понравившегося людям стихотворения. В ответ раздалось заливистое рыготание, срывающееся в повизгивание и странное хрюканье.

Дикое рыготание и повизгивание продолжались довольно долго. Когда Никулин, наконец-то, остановился, то с издевкой выпалил: «Твои стишки мы печатать в нашем «Подъеме» никогда не бу­дем!..»

О том, как кропает вирши сам Никулин, мы уже немного сказали. Хотя это тема воистину неисчерпаемая... Себя родимого в ан­тологии, в которой не нашлось места ни для стихов Анатолия Жигулина, ни для стихов Алексея Прасолова, Никулин тис­нул аж на пятнадцати страницах. Теперь о тех, кого он печатает в жур­нале «Подъем» и других изданиях... Вот, например, отрывок из стихов некоего Бо­риса Подгайного из антологии «Зем­ная колыбель»:

Жук, прожужжав у самой

                                    головы,

Летит к уже дурманящим

                                    кустам.

Деревья - в ожидании листвы,

И кошка - в ожидании кота.

И таких разухабистых, с позволения сказать... «Подгайных», в университет­скую антологию вошло немало! Для Никулина хороши только они - «наши», только   нужные   лично   ему   для практических целей люди.

Редактор антологии Никулин напечатал вот такие стишата Подгайного!.. Корреспондент сразу же по выходу антологии опуб­ликовал в газете «Воронежский курь­ер» пространное панегирическое ин­тервью с самим редактором, в кото­ром как в басне Крылова кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку. А если быть точнее: то избрехавшаяся кукушка напропалую восхваляет обнаглевшего от безна­казанности, беспредельно зарвавшегося   петуха.

-  А как эти сборники к вам попада­ли? - спросил Подгайный в интервью.

-  Сам все искал, - с места в карьер, самодовольно, без малейшего стесне­ния отрубил Никулин. 

И беспардонно заявил далее: «Кроме редактора-сос­тавителя я еще был и техни­ческим редактором, и кор­ректором. Все на моей совес­ти». И тут же проглаголил во все­услышание: «Я, откровенно говоря, и на стихи пока не могу смотреть». Ну, чего там кривить  душой?   Какое   там «пока»?! Если бы мог составитель спокойно смотреть на чужие стихи, он бы их так не уродовал.

Когда отдел пропаганды и агитации Воронежского обкома КПСС пере­вел Никулина на повышение за некие специфические партийные заслуги из газеты в ре­дакцию журнала, в здании "Подъема" на одной из стен кто-то   написал   следующее:

Поэты, атас!

Тут орудует Стаc

А всеми любимый Виктор Поляков так и сказал: "Пока в "Подъеме" хозяйничает Нику­лин, никакой поэзии тут не будет!!!"

...Прошло время. Состо­ялся суд. 16 июня 2009 года в № 65 одиозного «Воронежского курьера» поя­вилась статья «Достоинство и наказание» все того же Бо­риса Подгайного. Из новой статьи мы узнаем, что, ока­зывается, Никулин работал над антологией все же далеко не один!!! Цитируем: «Декан филологического факульте­та. В. Акаткин передал несколько подборок стихов...». Это уже прогресс! 

Только  вот доктор  филологи­ческих   наук   Виктор   Михайлович Акаткин передал Никулину не нес­колько подборок стихов, а больше половины   будущей   антологии, произведения больше половины из 128 авторов.

На   историческом   заседании суда   фигурировало   заключение комиссии   в   составе   поэта  Аркадия Макарова, поэтессы Людмилы  Кузнецовой   и   прозаика   Виктора Чекирова (найти для кворума тре­тьего поэта, готового ловко прог­нуться, Никулину, как видно, не удалось, несмотря ни на какие тяжкие потуги… пришлось утешиться прозаиком). В заключении этой весьма своеобразной поэтико-прозаической комиссии, единственное достоинство которой состоит в том, что ее члены сумели во вре­мена не столь отдаленные шустро вступить в Союз писателей (других достоинств, при всем желании, не узришь  даже   под  мощным микроскопом), сказано, в частности, что никаких изменений смысла от «правки», якобы, не произошло…

На самом-то деле, как мы уже говорили выше, смысл был полнос­тью изуродован. И именно поэтому Никулин получил по заслугам. Су­дья И.А. Доровских в этом процессе показал свою гражданскую зрелость. Хочется верить, что другие судьи то­же перестанут идти на поводу у во­ротил телефонного права, а будут столь же честно и достойно выпол­нять свой служебный долг, когда другие пострадавшие авторы пода­дут на Никулина в суд...

Александр Дегтярев,

член-корреспондент

Петровской академии наук и искусств,

лауреат премии  Союза журналистов России

 

Сравнительная таблица авторских произведений поэтессы Татьяны Жиронкиной и стихотворений, опубликованных под авторством Жиронкиной Т.И. в сборнике «Земная колыбель. Антология поэзии ВГУ»

(изменения, сокращения и дополнения подчеркнуты)

 

Из сборника стихов «Земная колыбель. Антология поэзии ВГУ» (в 2-х т. Воронеж. Издательско-полиграфический центр Воронежского государ­ственного университета, 2008)

 

Как пробужденья примета

Снова алеет восток.

И по стволам тайным светом

Движется жизненный сок.

В шепоте трепетных листьев

Спит молодая земля.

Вечная истина истин

Родина есть у меня.

Жить мне с ней

Радостью, болью,

Без привилегий, наград.

Спело бы русское поле.

Было бы меньше утрат.

 

 

Хирургу В.А. Волкову

 

Густой шатер еловых лап,

А рядом желтая березка.

И воздух, кажется, озяб,

Рябины снова рдеют броско.

Вновь в паутинных проводах

Плутает сонно бабье лето,

И мягко светится вода,

Дыханьем осени согрета.

У поля отшумевшей ржи

Простое чудо листопада...

И хочется так Жить и жить

И большего душе не надо.

 

 

Авторский вариант стихотворений Татьяны Жиронкиной

 

Белая сказка планеты

Кипень цветущих садов...

Слышен в тиши предрассветной

Ветра весеннего зов.

Звездное время рассвета...

В алом дыханье восток.

И по стволам незаметно

Движется жизненный сок.

Шепот проснувшихся листьев.

Спит молодая земля...

Вечная истина истин

Родина есть у меня.

В дымке туманной над речкой.

В косах зеленых ракит,

Там, где под небом навечно

Воин на взгорье стоит...

Там мне и жить с этой болью.

Славы не нужно, наград.

Было бы русское поле.

Было бы меньше утрат.

 

 

Хирургу В.А. Волкову

 

Густой шатер еловых лап,

А рядом желтая березка.

И воздух, кажется, озяб,

Рябины заалели броско.

Предутренней зари нежней.

На косогоре зреют груши.

И только стая журавлей

Молчанье тишины нарушит.

Вновь в паутинных проводах

Лучится солнцем бабье лето.

И мягко светится вода,

Дыханьем осени согрета.

У поля отшумевшей ржи

Просто чудо листопада...

И хочется мечтать и жить.

И большего душе не надо.