Сытый голодному... друг, товарищ и брат?

8.06.2022 

Алексей Чеботарёв

Примерное время чтения: 6 минут

Закрома и Родина. Грозит ли миру и России голод?

 Еженедельник "Аргументы и Факты" № 23. 

Урожай зерна в этом году в России превысит его потребление на 45–50 млн т. Будет что поставлять на экспорт. Shutterstock.com

На Западе каждый день пугают – грядёт мировой голод. И виноваты в этом, конечно же, русские: мол, из-за нас 20 млн т пшеницы не могут попасть на мировой рынок.

Зерно якобы заблокировано в портах Украины. Но эксперты уверены: ситуация с украинским зерном – политическая манипуляция. Почему? Об этом «АиФ» рассказал вице-президент Российского зернового союза Александр Корбут.

Так есть ли дефицит?

Алексей Чеботарёв, «АиФ»: Александр Вадимович, дефицит еды, голод – неужели всё это в нынешнее время возможно?

Александр Корбут: Дефицит продовольствия и голод – разные вещи. Дефицит – это вопрос глобальных балансов. Мир прокормить можно, и по запасам, и по производству. Голод же – это вопрос доходов населения. ООН ставила «цель тысячелетия» – «нулевой голод». До 2015 г. всё вроде бы шло хорошо: снизили число голодающих до 640 млн человек (с доходом 1,25 долл. – меньше 100 руб. – на человека в сутки).

А потом число недоедающих пошло вверх: начались пандемия, протекционизм, разрывы логистических цепочек, падение доходов. И сейчас мировая экономика находится если не в идеальном шторме, то где-то рядом с ним. Плюс у России слишком большая доля в мировой экономике, чтобы попытка изолировать нас была бы незаметна.

В итоге, по данным ООН, 47 стран имеют существенные риски голода.

Хочет ли Запад помочь голодающим?

– В Америке есть программа производства биоэтанола, в Европе – биодизеля. Если ресурсы, которые идут на эти программы, пустить на мировой продовольственный рынок, это снизит напряжение?

– Напряжение будет уничтожено. Но вы сказали только про США и Европу. В Азии пальмовое масло используется для производства топлива, и за счёт этого цена масла за 2 года выросла в несколько раз. Бразилия также перегоняет часть сахара в биоэтанол.

– Правильно ли мы понимаем, что когда Европа отказывается от российских углеводородов, тем самым цены подталкивают к росту? И когда цена на бензин в мире растёт, это делает очень выгодным превращение кукурузы в топливо…

– Это повышает конкурентоспособность биоэтанола, создаёт стимулы для производства.

– А сколько именно американцы кукурузы на биоэтанол перегоняют?

– Сотни миллионов тонн, что значительно больше тех 20 млн т украинской пшеницы и кукурузы, о разблокировании которых идёт речь.

Откуда запасы?

– Если эти 20 млн т попадут на рынок, способны ли они накормить те страны, которые испытывают недостаток зерна?

– Те 20 млн т украинского зерна, о которых говорят в СМИ, – я не понимаю, откуда они взялись. Украина планировала экспортировать в этом сезоне 61 млн т, сейчас отгружено 47 млн. Получается 14 млн т, что меньше, чем говорят.

Также вызывают вопросы сообщения, что «4,5 млн т зерна заблокировано в Одессе».

4,5 млн т – месячный объём отгрузки зерна из всех портов Украины.

В принципе по тем балансам, которые даёт Минсельхоз США, Украина может экспортировать 12–14 млн т пшеницы и кукурузы. Цены на мировом рынке могут ненадолго снизиться. Но десятки миллионов тонн пшеницы есть у стран, которые ввели санкции против России. Ребята, если мир страдает – продайте!

Так что все эти проблемы разрешимы. У нас ожидается очень хороший урожай, и для России дополнительные поставки зерна в Африку – только техническая задача.

А нам что ждать?

– Угрожает ли голод российской семье? И зачем нам экспорт в ситуации, когда непонятно, можно ли будет воспользоваться экспортной выручкой?

– В этом году получим урожай зерновых 125–130 млн т, запасы 15 млн т и потребление – 80. Что мы с остальным будем делать? То есть зерна будет много, оно будет дешёвое, но это денег в экономику не даёт. А экспорт даёт, причём с мультипликативным эффектом – и в сельское хозяйство, и в транспорт. Агропродовольственный экспорт стал основным фактором и драйвером развития нашего сельского хозяйства в последние годы, а вовсе не господдержка.

А что касается голода в России – такую ситуацию создать будет очень сложно. По основным продуктам питания мы самодостаточны. Да, у нас не растут бананы и авокадо. Есть сложности с тем, что в мире принято называть «колониальные товары», – чай, кофе и т. д. Здесь мы заместим одни рынки на другие, и всё будет.

– Но у нас и семена сахарной свёклы не растут…

– Селекция и семеноводство – одни из самых больных тем. Это основа в сельском хозяйстве. И если она непрочная, то развитие сельского хозяйства проблематично.

– Пшеницу, о которой мы говорим, выращиваем из своих семян?

– 90% – да. У нас есть свои семена, но не хватает гибридов, урожайность которых на 20–30% выше. Здесь мы отстали на очень много лет.

– Догнать можем?

– Я очень плохо отношусь к «догонянию». Нам нужно не догнать, а опередить. И я считаю, что тут у нас есть возможность импортозамещения.

Кому Россия продаёт своё зерно? 

Есть опыт

– Александр Вадимович, вы были советником белгородского губернатора Евгения Савченко. Именно с этого региона стартовало аграрное экономическое чудо в стране. Что можно посоветовать людям из тех отраслей, которые сейчас находятся в стадии «чёрной дыры», как когда-то сельское хозяйство?

– Первое – должно быть чёткое понимание задач. Второе – постоянный диалог с представителями бизнеса, поиск компромиссов. Бизнесу был обеспечен высокий уровень свободы.

Ещё важный момент: умение концентрировать небольшие ресурсы на отдельных направлениях. Это, пожалуй, то, чего особенно не хватает сегодня правительству. Оно много делает для устранения административных барьеров, инвестирует в экономику. Но «бить» надо в конкретные точки и ставить конкретные задачи, чтобы было за что спрашивать. А то бюджетные деньги потрачены правильно, а результата нет и претензий нет…

А ещё нужно быть ориентированным на людей. Простой пример. Савченко все тротуары в сёлах вымостил плиткой. Народ брюзжал поначалу, а потом перестал – потому что грязь на обуви и та ушла в прошлое. Вроде мелочи, но это качество жизни и иная культура общества.