Директор украинского института книги - об изъятии русской классики и почему Пушкин и

Мне очень хочется, чтобы вы очень внимательно прочли два отрывка публичных заявлений людей с именами и должностями, ознакомиться с которыми предложено всему "цивилизованному миру" почти в одно и то же время.

Это поучительно, друзья мои. Мне, кстати, интересно, первый клиент изучает происходящее в стране, за которую он так горячо вступился, прежде чем сочинять свои обращения?

Из письма Михаила Барышникова президенту России:

"Вашему миру — миру страха, сжигающему учебники украинского языка, не бывать, пока есть мы, привитые в детстве от этой чумы. Нашему же миру быть. Мы знаем, как сохранить ценности нашего русского мира. А ваш мир умрет от своих страхов".

А это - отрывки из свеженького интервью директора Украинского института книги Александры Коваль агентству "Интерфакс-Украина". Оно огромное и впечатляющее. Я же скромненькими цитатами обойдусь - вас на весь баян просто не хватит. Но поверьте, даже Геббельс рыдает в гробу от зависти. Читайте внимательно, друзья мои, эту вершину днища. Вы откроете для себя новые параллельные миры.

Читайте и не забывайте - это говорит не атошник Микола, а директор института книги.

О русской литературе:

- Очевидно, что с самого начала независимости нужно было обратить внимание на идеологический аспект, который несет в себе литература, наполнение библиотек и так далее. Это не было сделано, вероятно, потому что кто-то был заинтересован в том, чтобы Украина оставалась в сфере влияния российской идеологии и российской информационной политики.

Возможно, если бы Украина начала раньше противостоять этим имперским нарративам, имперской идеологии, имперскому информационному продукту, то всего этого не бы не было. ... Но мое мнение таково, что все берет все начало не 24 февраля, а гораздо раньше, когда в 2007 году Путин заявил о какой-то особой ответственности России за все территории и стремлении к возвращению Советского союза, а возможно, это тянется еще с 18-19 века.

Но сейчас мы должны сосредоточиться на настоящем и начинать активно изымать эту пропагандистскую литературу.

- Предусматривает ли этот процесс изъятие из библиотек так называемой российской классики?

- В этом вопросе много оппонентов, которые считают, что есть что-нибудь святое, например, русская классика, которую никак нельзя трогать. Только, к сожалению, не приводится никаких аргументов, почему этого нельзя делать. (...)

Почему именно классика так беспокоит? Все мы читали эти книги, в мои школьные годы была сплошная русская классика, считавшаяся вершиной мирового писательства. За счет того, что мы достаточно средне знали мировую классику, многие остались с убеждением, что это действительно та литература, без которой невозможно развить интеллект и эстетические ощущения, быть образованным человеком. На самом деле это не так.

Скажем, для изучения иностранной литературы, а русская именно такая, требуется определенный баланс. Сейчас мы уже уверены, что и британская, и французская, и немецкая литературы, литература США и восточных народов дали миру гораздо больше шедевров, чем русская литература.

Что касается таких любимых нашими библиотекарями и некоторыми читателями Пушкина и Достоевского, то следует сказать, что именно эти два автора заложили основы "русского мира" и мессианство. С детства наполняясь этими нарративами, люди считают, что миссией русского народа является не заниматься своей жизнью и своей страной, а "спасать" мир вопреки его воле.

Это действительно очень вредная литература, она может действительно влиять на взгляды людей. Поэтому мое личное мнение, что эти книги также должны быть изъяты из публичных и школьных библиотек. Они должны остаться только в университетских и научных библиотеках для изучения специалистами корней зла и тоталитаризма. (...)

Как вы думаете - сколько книг предполагается изъять, а вернее и честнее сказать - просто уничтожить?

Директор института книги уже знает эту цифру.

Господин Барышников, внимание! Вы слышите ее?

- По моим подсчетам, - говорит г-жа Коваль, - в фондах публичных библиотек сейчас может находиться более 100 млн экземпляров литературы, которая потребует изъятия.

Более ста миллионов книг!

Кто-нибудь, кроме меня и представителей перевернутого мира, который у меня язык не поворачивается назвать цивилизованным, эту цифру заметил?

Кто-то на планете об этом сказал?

Или я что-то пропустила... Тогда поправьте меня.

 

 

 

Героиня фильма "Москва слезам не верит" идет по читальному залу Ленинской библиотеки. Даже она знала больше о пользе книг.