Человек по природе добр?

Тамара Эйдельман: ХХ век, казалось, навсегда положил конец разговорам о человеческой доброте

"Человек по природе добр" — сказал двести с лишним лет назад Жан-Жак Руссо. Из поколения в поколение студенты рассказывают байку о том, как какой-то недотепа на экзамене по философии неправильно прочитал шпаргалку и сказал: "Человек по природе бобр".

И надо сказать, что в разные времена — не только сегодня, люди задумывались о том, что, может быть, человек действительно не царь природы и не венец эволюции, а в лучшем случае бобр. А может быть волк или тигр, или крокодил. А может быть, он даже хуже всех этих зверей.

В течение многих веков средневековый христианский мир жил в убеждении, что человек греховен по своей природе и зло живет в нас еще со времен Адама и Евы, поддавшихся искушению. Потом наступила эпоха Возрождения — прямо скажем, не самое доброе время, но все равно философы, литераторы, художники гордо сравнивали человека с Богом и говорили о его красоте и величии.

Шли века. Где-то на престол вступали деспоты, где-то милостивые государи, вспыхивали страшные войны, потом устанавливался мир. Бедняки трудились в поте лица своего. Эпидемии уничтожали тысячи людей. И все равно вера в доброту человеческой природы оставалась.

Философы эпохи Просвещения с гордостью писали о человеческом разуме, который конечно же, обязательно, непременно должен привести людей к прекрасному будущему. А прекрасное будущее все не наступало.

В XIX веке все чаще и чаще культура начала находить в человеческой натуре мрачное дно. Романтики воспевали "Каинов и Манфредов", Ницше вообще писал о том, что "человек — это мост", а значит, надо его превзойти, забыть про гуманизм и радостно приветствовать появление веселого и безжалостного сверхчеловека.

ХХ век, казалось, навсегда положил конец разговорам о человеческой доброте. Что может быть прекрасного в тех, кто начинает войны, в которых гибнут миллионы, в тех, кто служит кровавым диктаторам, гноит невинных людей на Колыме или отправляет их в газовые камеры?

После каждой войны, после каждой диктатуры, люди восклицали: "Это не должно повториться", искренне верили, что больше ничего такого не будет, и все начиналось снова. Может быть, и правда дело в предельной, бесконечной испорченности человеческой натуры?

Когда мир узнал о Холокосте, то казалось, что сами основы человеческого существования покачнулись. Холокост стал восприниматься не просто как трагедия еврейского народа, а как крушение всей человеческой цивилизации. Какой убаюкивающей и успокаивающей казалась мысль о том, что нацистские злодеяния совершила группа садистов и маньяков, просто подчинивших себе тысячи безвольных исполнителей. Увы — историки, философы, политики давно доказали, что это не так.

Знаменитая фраза Ханны Арендт "банальность зла" — реакция на процесс Адольфа Эйхмана, человека, спокойно, без особой злости и даже без особого антисемитизма, организовавшего депортации и уничтожение миллионов людей. Я уже говорила об этом подробно в лекции "О природе зла" — сегодня, увы, эта лекция снова актуальна.

Сегодня, глядя на кадры разбомбленного Мариуполя, отчаявшихся беженцев и озверевших российских сторонников войны, тоже начинаешь задумываться: может быть, и правда человек — это порождение ехидны, злобное и гнусное существо — раз уж представители человеческого рода способны НА ТАКОЕ.

Доказательств в пользу столь мрачного взгляда на человеческую природу так много, что они просто обступают тебя со всех сторон. И все равно, все равно, я изо всех сил стараюсь думать о человеке из Новосибирска, который сейчас тяжко трудится в Польше и несмотря на это в любой момент бросается на помощь всем и каждому, о моей американской подруге, специально поехавшей на границу Румынии встречать беженцев, о моих выпускниках, оказавшихся сегодня в разных концах земли и не сдающихся, не уступающих злу, о моих коллегах, которые даже в нынешних, ужасающих обстоятельствах продолжают учить детей добру.

Да и вообще…

"Все мерзостно, что вижу я вокруг…

Да как тебя покинуть, милый друг!"