Война на школьном дворе в Германии

Статья из немецкой прессы.

Война на школьном дворе

Школа в Бремене, в которой много русских учеников, ищет способ справиться с надвигающимися конфликтами из-за войны на Украине.

Твои родители за войну? Леон не избегает моего взгляда. После недолгого молчания он говорит: «Я не хочу это комментировать.» Это звучит не пренебрежительно, а умоляюще. Незадолго до этого я уже спрашивал его, не спорит ли он со своими родителями, выходцами из России как представители немецкого меньшинства, по поводу нападения на Украину. — Я избегаю говорить об этом, — ответил он.Только на следующий день я понимаю, что мог бы спросить его, считает ли он войну правильной. Ему 18, у него свое мнение. Что я спрашиваю о его родителях. Но я боялся ответа.

Пятница, 15-й день войны, и Леон и еще четверо учеников старшей школы на Курт-Шумахер-Аллее в Бремене сидят в комнате отдыха и рассказывают, какое отношение война имеет к их жизням. Школа расположена в Вахре, районе Бремена с наибольшей долей иммигрантов из России. Для него характерны многоквартирные дома и многоэтажки 1960-х годов. Здание старшей школы, которое учащиеся называют «КСА», новое. Большие окна, высокие потолки, столы и лавки из светлого дерева. Внутри и снаружи плакаты: «Никогда больше войны», голубь мира на желто-голубом фоне. Ученики стоят вокруг нарисованного знака мира на школьном дворе. Школа хочет предотвратить развитие враждебных образов по отношению к молодежи русского происхождения Фото: Кей Михалак Час назад девушка пела здесь «Imagine» Джона Леннона в сопровождении одноклассницы на фортепиано. Другой играл на гитаре "Der Traum ist aus" Тона Стейна Шербена. Выступили учитель и представитель студентов, директор школы Кристиан Заутер предостерег от «милитаризации мышления». В школе говорят на 60 языках Он подсчитал, что в школе говорят на 60 языках, и сказал, что сосуществование множества разных людей всегда и дерзко, и обогащает. Он закончил свою речь словами «Принеси это, это наше послание», после чего его голос сорвался.

Опасения, что война продолжится на школьном дворе, в Варе реальны. Поэтому неслучайно здесь происходят такие акции. Сначала для больших, через неделю, в прошлую пятницу, для маленьких. После поминального часа остались пятеро старшеклассников: Леон, еще трое юношей и девушка. Еще 20-30 студентов сидят вокруг нас, просто слушают, в абсолютной тишине. Помимо директора, здесь также учитель политологии Йенс Винтер, который вместе с представителями студентов организовал урок, и преподаватель Виктория Дончук. Она преподает на подготовительных курсах для беженцев и приехала в Германию из Украины девять лет назад. Родом она из Донецка на востоке страны. Ее отец и большая часть ее семьи все еще живут там. Студенты представляются. На самом деле у всех разные имена, они вместе думают об именах, смеются, когда кто-то хочет «Джонас». «Нет, это не подходит», — 17-летняя Мариам сидит рядом с Леоном. Ее семья родом из Чечни, которая находится под контролем России с 1999 года после непродолжительной войны. Теперь ее двоюродному брату предстоит воевать за Россию в Украине в качестве солдата. Она не знает, жив ли он еще. Каждые несколько секунд, по ее словам, она проверяла свой мобильный телефон, чтобы узнать, не пришло ли от него сообщение. Она хочет, чтобы больше людей говорили что-то против Путина и его войны против Украины.

страх за родственников Затем 16-летний Матеуш. Его семья родом из Украины, но долгое время жила в Польше. Алекс, которому тоже 17 лет, сидит рядом с Мариам на скамейке, он выглядит подавленным, говорит мало и говорит так тихо, что его с трудом можно понять из-за маски. Он родился в Узбекистане. Его отец работает журналистом. Еще до начала войны он поехал в Киев, чтобы сделать репортаж для международного СМИ. Теперь он остается там. Я спрашиваю Алекса, сердится ли он на своего отца. «Я сказал ему вернуться, — говорит он. Но он верит своему отцу, когда тот говорит ему не волноваться. Он звучит так, как будто ему все еще нужно убедить себя. Роман, старший в 19 лет, тоже боится. О двоюродном брате, который живет в подмосковной деревне и может быть призван в армию. Но и о других родственниках. На вопрос украинского учителя он не смог сказать, почему именно. Его семья также эмигрировала в Германию как русские немцы. По его словам, его родители против войны и за дипломатическое решение. Мы не обсуждаем, как может выглядеть дипломатическое решение – означает ли это, что Украина без боя отдаст части страны и благословит территориальные претензии России. Никто из нас, за исключением разве что напряжённого учителя, похоже, не готов спорить.

Но даже она не копает глубже, когда Роман говорит, что изначально было сказано, что от «фашистов» нужно освобождать только Киев. Позже, после разговора, директор тихо говорит, что ему, возможно, придется еще раз повторить на уроке понятие фашизма. "На чьей вы стороне?" Но почему немецкие студенты должны занимать позицию в войне, которую ведет человек и его приспешники? Этот вопрос не уникален для средней школы KSA. «На чьей вы стороне?» — спросили ее девятилетнего сына в первый день войны только потому, что он говорил дома по-русски, — рассказывает мне социальный работник из другого района, где также проживает много людей русской национальности. . Старшеклассник Роман также знает мальчика, которого он тренирует по баскетболу, над которым издеваются. В социальных сетях циркулируют шокирующие сообщения об антироссийской дискриминации. Сообщается, что детей и молодых людей оскорбляли и избивали. В том числе фейковые новости. Ввиду отсутствия эмпирических исследований в настоящее время сложно сказать, действительно ли это массовое явление или единичный случай. При изучении этой статьи становится ясно, что то, как школы относятся к войне, имеет большое влияние на поведение детей. Способствует ли это схеме «свой-чужой» или специально противодействует ей. Друг, выросший в Санкт-Петербурге, познакомил меня с матерью в Бремене, чей девятилетний сын услышал, как старший мальчик сказал, что Россия — отстой, поэтому он тоже отстой. Молодая женщина поет и аккомпанирует на фортепиано Студенческая акция против войны в Украине Фото: Кей Михалак До этого все дети под руководством учителей посадили синие и желтые цветы на школьном дворе. Ее сын и одноклассник — тоже с русскими родителями — плакали, — рассказывает женщина, заявившая о себе противником Путина. "Я не знаю, почему. Может быть, он чувствовал себя виноватым». Никто не заметил, как он себя чувствовал. Не создавайте образы врагов Клара Бернау сообщает нечто подобное. Она руководит начальной школой на Витцлебенштрассе, в десяти минутах ходьбы от средней школы KSA. В каждом классе, говорит она по телефону, есть два-три ребенка с русским миграционным прошлым, а во всей школе может быть четыре или пять детей с украинским происхождением. Но она не знает наверняка, потому что не всегда известно, где родились ее родители или бабушка с дедушкой. В один из первых дней войны восьмилетняя девочка плакала, потому что думала, что никто больше не захочет с ней играть. А когда мальчик нарисовал желто-синий флаг, его русские одноклассники подумали, что он ему больше не нравится. Важно, говорит директриса, не создавать образов врагов и не способствовать их появлению непреднамеренно. Поэтому они сознательно будут говорить о «Путине», который ведет войну, а не о «русских».

«Речь идет не об этнической конфронтации, — говорит Шёнхёфер. «Дети все напуганы в конце дня. Возможно, важно постоянно подчеркивать этот связующий аспект». В то же время должно быть ясно, что детям разрешено держаться на расстоянии друг от друга, если они этого хотят.

Поклонник Путина в 8 классе

После беседы со студентами директор КСА Кристиан Заутер обращает мое внимание на то, что студенты русского происхождения не всегда являются жертвами буллинга, но иногда и виновниками. Например, учительница восьмого класса обратилась за помощью, потому что тон там задавала группа школьников, поклоняющихся Путину. «Фашисты должны умереть», — подошли бы такие заявления. В начале войны учителя начальной школы в Вахре рассказывали, как они справляются с тем, что некоторые дети дома слышат, что Путин герой, а в школе наоборот. Несколько детей также сказали, что их родители говорили, что войну начала Украина, говорит директор школы Клара Бернау. «Мы не хотим втягивать их в конфликт лояльности, но мы занимаем очень четкую позицию и доносим до детей, что они могут доверять информации, предоставленной немецкими СМИ». В беседах с пятью студентами многое также касается достоверности информации. Леон и Роман неоднократно говорят, что не знают, кому верить. Всегда нужно видеть обе стороны. Они сами говорят, что пресса в России цензурируется. Вы можете видеть, как они борются за правду. После беседы директор Кристиан Заутер и учитель политологии Йенс Винтер хвалят открытость учеников и внимание окружающих. «Мы должны делать что-то подобное гораздо чаще», — говорят они оба. Просто скажи и послушай. «В средствах массовой информации говорят только взрослые», — говорит пресс-секретарь студентки, когда я спросил, почему она вызвалась добровольцем. Она, наконец, хотела услышать, что думают молодые люди.