Самое заметное политическое событие прошлой недели: покинул свой пост губернатор Тверской области Дмитрий Зеленин. Согласно окончательной версии — по собственному желанию. А изначально было еще и такое пояснение произошедшей отставки: по причине неэффективного управления муниципалитетами и в целом низкой доходности Тверской области.
У нас нет официального механизма, посредством которого происходил бы подсчет эффективности губернаторов и руководителей помельче. Но у меня есть своя отдельная лакмусовая бумажка. За некоторое время до этой отставки мне случилось побывать в городе Калязине — административном центре Калязинского района Тверской области, лидирующем, согласно официальным оценкам, среди других районов по реализации практически всех программ, областных и федеральных. Кроме того, Калязинский район выдается среди прочих тверских земель и по медийной цитируемости. Во время прошлогодних пожаров он прогремел на всю страну благодаря ЖЖ-пользователю Top_lap, который возмущенно написал о том, как в деревне Высоково планомерно была развалена противопожарная оборона, и даже рынду сняли. Скандал, докатившись до Путина, задел взрывной волной и Зеленина, и руководителей помельче. И только в деревне повесили рынду — как вновь Калязин поднялся в информационный топ. В конце августа здесь вспыхнули столкновения на национальной почве, в газетах эти события окрестили «тверской Кондопогой».
А до этого воду мутил парализованный ветеран Миронов Константин Иванович, который, отчаявшись выбить из калязинских властей гарантированную законом газификацию, взялся писать Медведеву. И ведь, как назло, накануне 9 Мая, так что опять вышел большой резонанс. (Хотя ветерана все равно до сих пор не газифицировали.)
Но я ездила в Калязин по другому громкому поводу: в Тверском областном суде был вынесен приговор местной чиновнице средней руки. Приговор, при всей внешней заурядности дела, редчайший.
Заурядное дело
1 июля прошлого года в собственном кабинете была задержана с поличным руководительница комплекса по управлению муниципальным имуществом (КУМИ) Калязинского района Ольга Завьялова. Сотрудники департамента экономической безопасности МВД поймали ее с 2 миллионами рублей, полученными чуть ранее от местного предпринимателя Вадима Грошева. Купюры, номера которых у оперативников были переписаны заранее, считали до утра.
Уже понятно, что предприниматель Грошев, пришедший с подношением к Завьяловой, был ангажирован оперативниками. Но и он пошел на такое дело не от тяги к приключениям. 19 апреля в Калязине прошел аукцион на право приобретения 8 га земли под фермерское хозяйство. Грошев с группой товарищей этот аукцион выиграл — ну так уж получилось. Был составлен протокол, на основании которого глава района Константин Ильин выпустил распоряжение — о том, что аукцион состоялся и победитель определен. А спустя некоторое время увидело свет новое распоряжение за подписью все того же Ильина. Из него следовало, что аукцион по объективным причинам не состоялся, а потому будет назначен новый.
Грошев задергался: как это так? Как можно аннулировать уже состоявшийся аукцион?! С этим вопросом он пошел к главе КУМИ Ольге Завьяловой, и та, посовещавшись, назвала Грошеву сумму: 2 миллиона рублей — и изначальный протокол вернется в законную силу.
Ну а дальше все понятно — Грошев идет к оперативникам, те навешивают на него аппаратуру, и через месяц с небольшим Завьялова взята с поличным.
Дальше — следствие, суд и пять с половиной лет реального заключения для Завьяловой, и еще два (условно) для ее зама, Галины Чигринской, участвовавшей в подлоге документов по тому самому аукциону.
Такой вот провинциальный детектив, который только на первый взгляд кажется типичной историей. А на деле это — одна из крупнейших побед на коррупционном фронте за последнее время. Знаете ли вы, что за весь прошлый год зафиксировано лишь 35 случаев, когда чиновник был осужден за получение взятки в особо крупном размере (более миллиона рублей)? Но, оценивая фигуру взяточницы Завьяловой, все же не стоит упускать из виду некоторые важные детали. Известно, что живет она в деревянном доме с печным отоплением, а по городу передвигается в автомобиле «Дэу Матиз» зеленого цвета.
Говорит это вам о чем-то?
Интересный факт: даже когда Завьялова была осуждена, районные власти не признали ее вины, утверждая, что это провокация против главы района. Между тем неоднократно в ходе предварительного, а потом уже и судебного следствия всплывало имя Константина Ильина — как конечного получателя средств, собранных с предпринимателей. Всё это есть в материалах дела. Но ни прокуратура, ни тот же ДЭБ, разделавший Завьялову под орех, данными фактами не заинтересовались. Зато сам глава района Ильин в личной встрече, рассказывая мне о подоплеке скандала, потрясшего район, так охарактеризовал причины всех своих бед: «На меня налетели «назаровские соколы»*.
Так что и Ильин, надо думать, пострадал в этой истории. Только Завьялова будет теперь страдать пять с половиной лет в тюрьме, а Ильин, наверное, поплатился как-то по-другому.
Эффективность управления
Главное здешнее богатство — земли. Калязин, свернувшийся уютным калачиком в одном из волжских изгибов, мог бы припеваючи жить за счет одних только естественных ресурсов**. Участки на берегах многочисленных местных речек стоят миллионы. Все дороги, ведущие в Калязин, едва ли не от самого Сергиева Посада утыканы баннерами: «Продаю землю в Калязинском районе». Сюда тянутся богатые люди, о чем свидетельствует плотная стайка белоснежных яхт, облюбовавшая устье речки Пуды, впадающей в Волгу.
На острове, который все здесь зовут Паулино (от названия деревни, погибшей при создании Угличского водохранилища), сейчас один крупный областной милицейский начальник продает участок с небольшим домиком. Просит 800 тысяч евро.
Свободно продаются земли в водоохранной зоне. Ничего невозможного нет. В прошлом году участок площадью 1,6 га в городском парке Победы перешел в распоряжение ООО «Страйк», единственным учредителем которого является Игорь Штин, московский адвокат, стечением обстоятельств представлявший интересы Ольги Завьяловой в суде. После продажи целевое назначение участка, прежде предназначенного для рекреационных целей, было изменено — теперь на нем можно строиться.
Согласно официальному отчету главы Калязинского района Ильина, за весь прошлый год всего 48 миллионов рублей пришло в муниципальный бюджет от продажи земель. А я провела эксперимент. На частном риелторском сайте «Земля, дома, недвижимость в Калязинском районе Тверской области» я открыла заглавную страницу, на которой были опубликованы новинки: шесть участков земли, буквально только что выставленных на продажу. Я суммировала заявленную стоимость шести участков, и у меня получилась сумма 34 миллиона 640 тысяч рублей. Столько стоят шесть новинок недели лишь одного риелтора.
Бросается в глаза существенная дельта между рыночной стоимостью земель и той ценой, по которой земли распродает Калязинский район. И к каким-то рукам эта дельта прилипает.
Целевые программы
Полным ходом, согласно отчетам, идет в Калязинском районе реализация федеральной целевой программы по расселению ветхого жилого фонда.
«Более трехсот миллионов мы получили на эту программу, и мы гордимся тем, что в нее включены и успешно ее реализуем», — рапортует глава района Ильин. Но тут же оговаривается: «К сожалению, подрядчик оказался недобросовестным. Они влезли в нашу программу и, закрыв свой кассовый разрыв, не завершили строительство четырех домов по программе».
Эти не завершенные дома в городе строила фирма «Градация», ранее успешно сдавшая в эксплуатацию пять новостроек по аналогичной программе. (За те дома, правда, город остался должен ей 9 миллионов — на что есть отдельное судебное решение.) Ныне «Градация» фактически разорена, понятно, что ничего достроить она не сможет.
— Сколько денег было городом нам выделено — на столько мы и построили, — говорит бывший директор «Градации» Олег Ильенок. — 53 миллиона плюс задолженность 9 миллионов рублей. Не будем говорить о тех деньгах, которые получил неформально сам Ильин. Ему ничто не мешало, когда эта программа заключалась, свои интересы соблюдать. А сегодня он пытается всю ответственность с себя спихнуть.
Олег Ильенок грозится обнародовать диктофонные записи, компрометирующие Ильина. И прямо заявляет: сотрудничество с Калязинским районом затянуло «Градацию» в болото. Хотя, по совести сказать, «Градация» и сама охотно лезла в это болото. Вот, скажем, по контракту базовые коммуникации типа водопровода и канализации к домам должен подводить муниципалитет. А на деле их строила «Градация». Деньги, списанные на это дело из муниципального бюджета, ушли в неизвестном направлении.
Но «Градация» все равно думала, что сделала верный политический шаг. А тем, кто делает верные политические шаги, очень часто улыбается фортуна на аукционах по продаже земли. Список счастливчиков и цены, по которым им удалось приобрести завидные участки, вы без труда найдете на сайте муниципалитета.
Так что пока программа расселения ветхого фонда с успехом идет только на бумаге. А восемнадцатый дом на улице Челюскинцев, признанный ветхим, уж который год ждет своего расселения. В этом длинном, провонявшем гнилью одноэтажном бараке прежде жили двадцать семей. Потом часть из них ушла на новые места по программе «Ветхий фонд». А на место тех, которые ушли, администрация подселила других, из аварийных домов, а также погорельцев. Так что теперь в доме проживают опять двадцать семей.
Почему, спрашивается, они не уходят из гнилого барака вслед за теми, переселенными? А потому, что новые малогабаритные квартирки метражом все же побольше тех клетушек, которые занимают семьи в бараке. И лишние метры, согласно калязинскому варианту программы расселения, должны быть оплачены новоселами. По бараку средняя зарплата у тех, кто работает, — 6 тысяч рублей. А стоимость дополнительного метра — 50 тысяч.
Но все равно — никто здесь духом не падает.
Меня провожают, собрались все во дворе: и Валя Кальчева с дочкой, и Оля-погорелица, и Татьяна, которая здесь всеми хороводит.
Думаю, надо бы им сказать что-то обнадеживающее, крепкое. Но они все глупости, какие я только могу придумать, уже слышали, и не раз (даже федеральное телевидение приезжало снимать их отхожее место, куда зимой, как подморозит, падают дети).
— Ну, ничего, вы тут не унывайте, держитесь, — бросаю я.
— А мы и не унываем, — задорно отвечает Татьяна. — С чего нам унывать-то? Мы пляшем и поем, как ни вечер.
На беду администрации Калязинского района, таковы не все жители. И здесь, как и по всей России, есть радикалы — люди, добивающиеся своего исключительно крайними методами. Возьмем для примера Лену Сырникову, проживающую в доме № 3/26 на улице Красноармейская.
В конце девяностых в город Лену пригнала из деревни безнадега: ни мужа, ни работы, и крыша течет. Правда, в Калязине у нее совсем никакой крыши не было, и даже в очереди на жилье она не стояла.
Но Лена взяла своих двоих детей, вышла на площадку перед администрацией и обратилась к тогдашним калязинским правителям: «Или жилье мне дадите, или сейчас сожгу себя вместе с детьми — и вы в этом будете виноваты».
Так Лена получила две комнаты в разваливающейся халупе на Красноармейской. А потом и муж нашелся, Мишка. Пожили, правда, недолго: сбежал к Маринкиной матери из 18-й комнаты, а потом помер. Но жилье — жилье и по сей день остается за Леной. Хотя и оно по всем признакам завершает свой земной путь.
Эта постройка — редкостных архитектурных характеристик — стоит отдельного слова. Создатель, не доживший, наверное, до Октябрьской революции, замыслил ее в камне. Дом, сложенный из темных, обожженных кирпичей, поначалу был добротный и строгий. Но десятки снежных зим и дождливых весен внесли свои коррективы в проект, изогнув двухэтажную постройку сразу в нескольких плоскостях: дом будто бы замер в разухабистой пляске. Плюс к этому — вмешательство советских строителей, приспособивших к искореженному каменному коробу деревянную пристройку, в которой разместился туалет типа выгребной ямы.
Яму не выгребали с прошлого года, однако сам по себе факт ее наличия в доме позволяет считать его благоустроенным. Что влияет на квартплату.
В прошлом году дом на Красноармейской благополучно попал в районную программу по капитальному ремонту. Правда, незадолго до этого дом несчастным образом «выпал» из федеральной программы по расселению ветхого фонда. Но все же летом узбекские рабочие от лица администрации перекрыли в доме крышу шифером. Вот и весь капремонт. Сделано все было в спешке и кое-как, так что в дождливые дни Лена только и успевает опорожнять корыто, выставленное на чердаке над ее комнатой. И конечно, всем уже написаны письма: и Ильину, и Медведеву, и Путину — а заместителю главы по вопросам ЖКХ Скворцову экстремистка Лена даже грозила «оторвать всё коммунальное хозяйство», если последствия капремонта не будут устранены. Но пока все жильцы так и бегают к своим корытам.
Спускаясь с чердака по хлипкой лестнице, Лена беззлобным, будничным тоном приговаривает, обращаясь к своим незримым оппонентам:
— Да никуда ж вы, касатики мои, не денетесь! Все ко мне на стол попадете! Это вы пока бегаете — все шумные и смелые, и не до чего вам дела нет. А у меня-то все спокойненькие лежите.
Лена работает в местном морге.
Манежка
В августе прошлого года, еще до того как в Москве случилась настоящая Манежка, Калязин выступил с собственной заявкой на аналогичную тему, твердо обозначив общероссийскую тенденцию. По городку пронеслись погромы на националистической почве, в результате чего по соображениям безопасности отсюда были вывезены практически все иностранные рабочие. Как назло, гастарбайтеры работали на фирму «Градация», которая тогда еще тужилась достроить свои социальные дома. Своих рабочих она эвакуировала в Углич, и это был, наверное, последний гвоздь в крышку ее гроба.
Драка между приезжими и местными, завязавшаяся в ночь на 22 августа в местном кафе, переросла в беспорядки. Из-за чего началась драка — до сих пор не ясно. То ли телефон у кого-то украли, то ли имела место попытка изнасилования — окончательной версии нет, так как уголовного дела у милиции не получилось.
Как бы то ни было, к утру в городе начались всенародные волнения. Площадь перед администрацией оказалась битком набита. Люди требовали, чтобы вышел Константин Ильин. Но он так и не вышел, передав своему народу, что вопрос о поведении рабочих надо адресовать к застройщику, который их нанял.
В Калязин стали стягивать тверской ОМОН и спецназ. Народ весь день и всю ночь продолжал волноваться. И только спустя сутки из города начали автобусами вывозить иностранных рабочих.
Про эту историю я говорила с «Градацией», а также с простым участником акции протеста Володей-Физкультурой.
Вот их позиции:
Олег Ильенок, бывший директор «Градации»:
— Мы своих строителей доставили в Калязин из Череповца. Да, были среди них узбеки. Но мы их организованной гурьбой отвозили на работу, и гурьбой же они возвращались обратно. Все было под жестким контролем.
Володя-Физкультура:
— Мы хотели одного: чтобы они днем работали, а ночью по улицам не шарились. Если что надо в магазине — пусть выберут одного-двух и их пошлют. А чтобы всей узбекской толпой — так не надо. Мы с этим к администрации и пришли, говорим: «Костик, выходи, разговор есть». А он сидит у себя в кабинете и не выходит.
Олег Ильенок, директор «Градации»:
— Понимаете, это была анархия чистой воды. Константин Геннадьевич забился в угол и даже побоялся выйти в народ. А я как дурачок с этими пьяными подростками пытался построить диалог.
Володя-Физкультура:
— Мы договорились: приходим все на площадь трезвые, чтобы никаких инцидентов. Но были там двое, которые могли все испортить. Пьяные и провоцировали толпу.
Олег Ильенок:
— Когда все ринулись к администрации, пьяные, на «Мерседесах», сшибая фонарные столбы — там была ГАИ, был ОМОН, но никто не предпринимал никаких действий. И на следующий день, когда у Ильина было совещание по этому вопросу, когда приехали майоры и полковники из Твери, я встал и сказал: «Ребята, вы ищете проблему в пяти узбеках, которых уже вывезли, но вы не осознаете, что в 150 километрах от Кремля вы просто допустили полный вакуум власти». Я в тот день стоял рядом с начальником калязинской милиции — и он абсолютно растерян был, ему люди подсказывали, что надо делать.
Володя-Физкультура:
— Милиция ни во что особо не вмешивалась. «Градация» подогнала автобусы, и мы сами узбеков с охраной проводили: чтобы никто из наших, калязинских, их не ударил. За неделю всех вывезли.
А вот что официально заявил вскоре после этого происшествия глава района Константин Ильин:
— Последние события в Калязине я расцениваю как провокацию, не исключено, что и политическую. Потому что в ее основе лежит чье-то желание скомпрометировать руководство нашего муниципального образования, а когда речь идет о власти, в ход пускаются все средства, даже самые грязные.
Глава района
Мне удалось встретиться с главой Калязинского района Константином Ильиным. Мне хотелось узнать его позицию по поводу коррупционного приговора, который вывел район не то что в областные лидеры — а уже просто-таки на федеральный уровень. Разговор у нас не пошел в нужное русло. Константин Геннадьевич все больше рассказывал про успехи и победы. А когда я спросила его про тот самый аукцион, из-за которого возбудился предприниматель Грошев, и про то, в частности, зачем он подписал подложный документ, Ильин вспылил:
— Вы меня не ловите, пожалуйста, вот так на документах. Что я подписывал-то? Надо еще посмотреть, что я там подписывал! Вы следователь, что ли? Покажите мне документы, которые я подписал! Я же не вижу… Мне сотрудники подготовили — ну я и подписываю. Если бы я всё видел и знал — тогда не нужно было бы столько сотрудников.
Губернатор Зеленин, кстати говоря, тоже мог бы так крыть вражью карту. Если б он всё видел и знал — зачем ему столько глав районов? Да и те, кто выше Зеленина, в целом тоже могли бы.
И вот, разбирая на части эту тверскую управленческую матрешку, конечной, самой мелкой фигурой которой является осужденная Завьялова, я силюсь понять: а с какого именно момента ответственность для чиновника начинает определяться Уголовным, а не Трудовым кодексом, назначающим ему в качестве самого сурового, самого крайнего наказания — отставку?
Знаете ли вы, что из тех самых 35 приговоров, вынесенных в прошлом году по случаю получения взятки в особо крупном размере, далеко не все предусматривают лишение свободы? Так, например, следователь Следственного комитета России Домовец, получивший в 2010 году три года отсидки за взятку 4 млн долларов, позже получил поблажку: Мосгорсуд сменил наказание на условное.
Мне кажется, подобный факт в сочетании с завьяловской историей исчерпывающе говорит о характере текущей и дальнейшей борьбы с коррупцией в России.
* Александр Назаров – заместитель начальника ДЭБ МВД РФ.
** Законодательство сформулировано так, что если район продает землю, то выручка от этой операции, если не брать в расчет мелкие оговорки, остается в местном бюджете.
Комментарии