Жизнь за чужую родину

Сначала в армии Римской империи служили только римские граждане, причем их туда призывали. И армия была практически непобедима, обеспечивая расширение империи и оборону ее границ. Потом армия стала наемной. Потом в легионах становилось все больше варваров. А потом Римскую армию полностью заменила наемная армия, состоящая из варваров. Почти сразу после этого империя рухнула под ударами других варваров.

История совершила большой круг и начала повторяться.

Вместо европейцев

В годы холодной войны европейские армии комплектовались путем призыва собственных граждан. Европейцы всерьез ждали советского вторжения. Были ли армии НАТО столь же крепкими, как легионы Римской империи на начальном этапе, – сомнительно, но проверить это не удалось.

Когда тема советского вторжения утратила актуальность, европейцы (за редкими исключениями) с облегчением освободились от призыва. Англосаксы сделали это гораздо раньше, поскольку для них, заморских и заокеанских, угрозы прямого вторжения на их территорию не было никогда.

Некоторые европейские армии уже сворачиваются до чисто символических размеров. Тем не менее полного отказа от них пока не происходит по причинам политического и психологического характера. Поэтому заменой не желающих служить граждан европейских стран снова становятся иностранцы.

Так, для Испании источником иностранцев является Латинская Америка. Общность языка и близость менталитетов сильно облегчают проблему вербовки «латиносов», которые идут воевать за лучшую жизнь (свою собственную, естественно). Ни за что другое они воевать не собираются, поскольку испанская армия ни с кем не воюет.

Больше всего в иностранцах, конечно, нуждаются ВС США. Ирак и Афганистан потребовали увеличения численности личного состава сухопутных войск и морской пехоты, несших основную тяжесть войны (и соответственно наибольшие потери). Источником его стали люмпены, которым все равно, и уголовники, которые шли в армию целенаправленно, чтобы опыт уличных боев, приобретенный в Азии, принести обратно в города Америки.

Поскольку такой контингент не очень вдохновлял американское командование, альтернативой тоже становятся иностранцы. Разумеется, сюда идут наиболее отчаянные: слишком велик риск умереть. Но и приз – американское гражданство – тоже в высшей степени соблазнителен, за него можно рискнуть.

Естественно, иностранцы идут служить в западные армии не для того, чтобы умирать, а для того, чтобы жить, причем жить хорошо. И бытовые условия, и «тяготы и лишения службы» в этих армиях для них гораздо приятнее, чем повседневная мирная жизнь в собственных странах.

А хорошая жизнь в армии открывает путь в еще лучшую мирную жизнь с новым гражданством. Потеря этой жизни не подразумевается – в худшем случае она считается побочным риском, сравнимым с риском жизни у себя на родине (тем более что многие граждане стран третьего мира, вербующиеся в западные ВС, имеют криминальное прошлое).

Подобная мотивация личного состава делает армию, мягко говоря, неустойчивой в случае по-настоящему серьезной войны. Кроме того, уровень образования иностранцев, как правило, очень невысок, что также снижает качество укомплектованных ими ВС.

Самыми известными и давними олицетворениями данной тенденции являются французские легионеры и британские гуркхи.

Трагедия русских наемников

Французский Иностранный легион был создан в 1831 году с очень прагматическими целями: чтобы собственный уголовный сброд и иностранцы умирали в колониальных войнах вместо добропорядочных французских граждан. Впрочем, отчасти это была вынужденная мера: слишком много «нормальных», точнее – лучших французов положил их великий соотечественник Наполеон.

Поначалу легион пополняли главным образом соседи Франции – немцы, бельгийцы, испанцы, швейцарцы. После Первой мировой, в ходе которой генофонд французской нации был добит окончательно (что было очень хорошо продемонстрировано во время Второй мировой), у легиона появился новый ресурс – русские. В рядах легиона оказалось более 10 тыс. белогвардейцев. Русские еще довольно долго верили, что французы считают их союзниками и благодарны за неоднократное спасение Франции ценой сотен тысяч русских жизней. На самом же деле французы относились к русским легионерам точно так же, как и к остальным – как к бесправному пушечному мясу.

Большинство русских легионеров оказались в арабских странах – в Алжире, который давно был французской колонией, и в Леванте (Сирии и Ливане), который Франция получила после Первой мировой от демонтированной Османской империи. То есть впервые российские военнослужащие оказались на сирийской земле именно тогда.

Некоторые подразделения Иностранного легиона в Сирии комплектовались исключительно из русских. Несмотря на отвратительные со всех точек зрения условия службы, русские оказались наиболее добросовестными из всех легионеров. Более того, они радикально повысили общий культурный и образовательный уровень легиона. Если остальные легионеры развлекались лишь картами, вином и доступными женщинами, то русские – чтением и даже созданием собственных театров.

В итоге у местных жителей резко изменилось к лучшему представление об Иностранном легионе. В арабском языке слово «легионер» переводилось как «бандит» (что вполне отражало реальность). С русскими же сирийские арабы начали устанавливать человеческие контакты. Это вызвало бешенство у «культурных» французов, которые начали всячески третировать русских и мешать их отношениям с местным населением.

Всего в 1920–1930-х годах в рядах Иностранного легиона погибло до 500 русских эмигрантов. А вот карьеру сделать почти никому не удалось. Редчайшим исключением является Зиновий Пешков – крестный сын коммунистического писателя Максима Горького.

Начав службу в Иностранном легионе, он дослужился до генерала французской армии.

Впрочем, один легионер стал даже советским маршалом, более того – министром обороны СССР. Речь идет о Родионе Малиновском. Он был солдатом Русского экспедиционного корпуса во Франции, участвовал в его восстании в 1917 году, был отправлен в каменоломни, из них завербовался в Иностранный легион (в Марокканскую дивизию), но в 1919-м сумел добиться отправки на родину.

После разгрома Франции немцами в 1940 году легион, как и вся остальная французская армия, разделился на «вишистский» и «голлистский». Первый утратил всякое желание воевать, капитулируя перед всеми, кем можно (японцами, немцами, американцами). Второй, напротив, стал одной из наиболее боеспособных частей «Свободной Франции».

После войны у легиона появился новый ресурс – эсэсовцы. Они десятками тысяч шли служить своим «проигравшим победителям», значительная их часть потом полегла под Дьенбьенфу («Индокитайская катастрофа», «НВО», 24.05.19), найдя все-таки смерть от советского оружия.

Фарс после трагедии

В начале 1960-х легионеры оказались замешаны в военном мятеже против президента Де Голля на почве несогласия со сдачей им Алжира («Боевые операции Франции после Второй мировой», «НВО», 15.11.19). Это привело к расформированию 1-го парашютного полка Иностранного легиона.

В мае 1978 года оставшийся 2-й парашютный полк принял участие (совместно с бельгийскими десантниками) в освобождении европейских заложников, захваченных повстанцами в Заире (ныне ДРК), потери легионеров при этом составили 5 человек убитыми. Части Иностранного легиона также принимали участие в войне в Чаде против Ливии в 1969–1987 годах, однако потерь они там практически не несли, поскольку в наземных боях не участвовали.

Во время «Бури в пустыне» в 1991-м легионеры составляли почти половину французского контингента. Но и здесь они практически не понесли потерь, поскольку войска Саддама Хусейна были разгромлены американской авиацией, а затем добиты сухопутными войсками США при помощи контингентов армий Великобритании, Египта и Сирии («Паралич диктатора», «НВО», 05.03.21). Французам в соответствии с их реальными боевыми качествами была отведена вспомогательная роль.

Второе «нашествие» русских в Иностранный легион случилось после распада СССР. Впрочем, здесь вспоминается известное выражение, что история повторяется один раз как трагедия, другой раз – как фарс.

Обвальное сокращение армий как покойного Варшавского договора, так и до сих пор существующего НАТО вызвало высвобождение огромного количества квалифицированных военных кадров. При этом, разумеется, из натовских армий народу уволилось меньше. Кроме того, здесь было гораздо меньше проблем с последующим трудоустройством и соцобеспечением.

А вот у «восточников», которых на соответствующем «рынке труда» оказалось очень много, чаще всего без всяких денег и прав, огромной популярностью стал пользоваться именно Иностранный легион, который кроме хороших денег дает право на французское гражданство (разумеется, в случае безупречной службы). К тому же здесь уже нет рабских условий службы и отношения к солдатам как скотам, как это было раньше. Хотя, конечно, дисциплина жесткая и нравы суровые. Несравненно лучше стали и бытовые условия.

Иностранный легион остается почти единственным соединением сухопутных войск Франции, который участвует в боевых операциях – как натовских, так и чисто французских (в бывших африканских колониях, с которыми Париж по-прежнему имеет «особые» отношения, таких как в БСК, Чаде, ЦАР, Мали).

Однако сегодня в западных армиях не принято посылать на смерть даже иностранных граждан. Вместо них либо воюют армии африканских стран, либо операции превращаются в откровенный фарс. Поэтому число погибших в боях легионеров исчисляется единицами.

При этом в полном соответствии с натовскими тенденциями легион очень сильно численно сократился. Сегодня в нем осталось всего около 8 тыс. военнослужащих (примерно в пять раз меньше, чем в первой половине ХХ века), причем весь командный состав, разумеется, остается французским (офицером легиона может быть только гражданин Франции).

И среди рядового состава французы стремятся выдерживать некий баланс, не отдавая слишком большого предпочтения какой-либо одной национальности. Сегодня от четверти до трети рядового состава (2–2,5 тыс. человек) составляют выходцы из Восточной Европы и бывшего СССР. Примерно в тех же долях в легионе представлены Западная Европа и Латинская Америка.

Правда в широкую восточноевропейскую категорию входят и венгры, и румыны, и поляки, и югославы, и прибалты, и грузины, и армяне. Восточные славяне обеспечивают 50–60% численности данной региональной категории легионеров, при этом преобладают среди них не столько россияне, сколько украинцы и белорусы. И в последнее время эта тенденция лишь укрепляется, поскольку как на Украине, так и в Белоруссии уровень жизни стремительно падает. К тому же на Украине появилось множество молодых мужчин с опытом жестокой наземной контактной войны, от чего очень давно отвыкли европейцы.

При этом нельзя не отметить, что после отмены в 2001 году во Франции призыва на военную службу Иностранный легион в значительной степени утратил прежний смысл. Теперь заменять на войне «добропорядочных граждан» не нужно, ибо кто не хочет, тот в армию не идет. Зарплаты легионеров далеко не баснословны, получение иностранными легионерами французского гражданства, вопреки существующим мифам, является отнюдь не автоматическим и даже в лучшем случае очень небыстрым.

Тем не менее Иностранный легион никуда не денется. По крайней мере пока есть французская армия.