Мирный польский лагерь смерти

Прочёл леденящую кровь книгу. Сборник документов о польском лагере для коммунистов. Называется «Они не стали на колени». Издан Архивным управлением Совета министров в 1966 году. Свидетельства выживжих в лагере и документы поразительные.

Либералы всю голову пробили фальшивками о Катыни. И ещё более страшными фальшивками о Советской системе исполнения наказаний. Почитаешь – натуральный ад. Только в реальной истории всё наоборот.

Вот для контраста лагерь у наших демократических соседей. В местечке Берёза Картузская. Создан в 1934 году Пилсудским для «исправления» коммунистов. Не для уничтожения, что Вы, для исправления!

Более того, в польских документах эти милые мероприятия назывались словами пацификация, умиротворение, то есть, санация. Санация началась с того, что сразу арестовали две тысячи коммунистов и сожгли первые пятьсот домов в сочувствующих коммунистам деревнях. Это середина тридцатых, никакой Войны еще нет!

В сборнике приводится постановление о создании лагеря. Знаете что нужно было совершить, чтобы загреметь в этот лагерь? Решениями каких судебных органов направляли туда?

Много говорят какой ужас-ужас были судебные тройки в СССР в период чисток. И вообще, что следствие в НКВД иногда велось с нарушениями. И что суд был пристрастен к врагам Революции.

Так вот открытие – поляки все эти вопросы решили радикально. А лагерь в Берёзе можно было хватать и отправлять кого угодно. Без всякого следствия, суда, приговора. Зачем такие излишества?

Я не шучу, это право прямо прописано в постановлении! Достаточно представления начальника полицейского околотка или главы воеводства и всё, человек поехал на вечную каторгу.

Правда, оговаривалось, что такой беззаконный порядок действует всего на три месяца, а потом неплохо было бы хоть какое-то решение суда оформить. Но тут же право продлевать эти три месяца ещё на три, и ещё на три, и ещё на три. В книге приведены воспоминания узника просидевшего так все три года. Без надежды на суд и освобождение.

Причём поляки они же закон уважали, не то, что Сталинские негодники. Поэтому лагерь не считался тюрьмой, а пребывание в нём не считалось наказанием. Сделано было ровно для того, чтобы у заключённых не было вообще никаких прав. Выглядит как похищение людей в рабство.

Кто там ругал Советскую законность? Кто удивлялся зачем мы освобождали Западную Белоруссию и Украину? Там же так всё было замечательно, по-европейски!

Кстати, даже Лига наций прекрасными действиями польского правительства в середине тридцатых возмутилась. Было выпущено специальное коммюнике. И закончилось пшиком. Пацификация штыками и поджогами продолжилась.

Читать воспоминания польских коммунистов, прошедших Берёзу откровенно страшно. Вот как звучал один из куплетов ячейки коммунистов-подпольщиков в лагере:

Наша верность навеки нетленна.
Палачи! Нас ничто не сломило.
Вам трусливое слово измены.
Пыткой вырвать у нас не под силу.

А архивный сборник вошли воспоминания сорока выживших коммунистов. Это совсем немного по лагерным понятиям, всего одна небольшая камера на сорок человек. Именно по столько набивали каменные мешки надзиратели.

Спать не давали, выдерживали полночи стоя босиком на ледяном бетонном полу. Днём тоже запрещалось садиться. Зимой специально поливали пол камеры водой, чтобы никто даже не подумал сесть.

Разговаривать между собой было категорически запрещено. За попытку пошептаться немедленно били дубинками по голове. Постоянный голод и тяжёлая и специально бессмысленная работа, цель которой подорвать здоровье.

Бытовые подробности просто пугают. Это и правда не тюрьма, здесь целенаправленно уничтожают людей. Да ещё и глумятся в самых извращённых формах.

Вместо обуви деревянные башмаки, стирающие до крови ноги. Передвигаться по лагерю только бегом. Воспомнинания одного из узников так и называются – четырнадцать месяцев бегом. Неважно, тащишь ты бетонную плиту в пятьдесят килограмм, можешь ли вообще идти после избиений – только бегом.

Один из выживших даже книгу такую написал с панским акцентом «Бягом марш». Вообще у надзирателей было только три команды: Ложись, вставай и это самое бягом. Причём ложись-вставай могли полдня гонять заключённых пока те уже подняться не могли.

Жизнь заключённых не стоила ничего. Помните, это же не тюрьма, санация же, что-то вроде санатория. Администрация за постояльцев не отвечает. Потому можно убить любого просто так.

Например, за отказ поклониться надзирателю. В книге приводится случай как политзаключённые Германисский и Мозырко отказались кланяться польским фашистам. И бьли показательно забиты до смерти перед строем заключённых.

Узник пишет, что надзиратели глумливо приговаривали:

«Ах, не сгибаешься, пся крев, кости мешают, ломайте их к черту!»

Мылись ледяной водой из колодца. Бани не было по полгода, бельё не меняли никогда. Причём у колодца был конный привод с насосом, но вращали его, разумеется, вместо лошадей заключённые.

Работа выдумывалась максимально бессмысленная. Один из узников вспоминал как копали, а потом закапывали гигантский бассейн. Как грузили телегу тонной земли и толками её вручную по песку и обратно. Как люди падали от непосильной работы.

Леденящий рассказ про ослепшего от побоев члена профсоюза работников торговли. Надзиратель кричал кукареку и заставлял поворачиваться слепого к нему лицом. А сам забегал сзади и бил дубинкой. Так развлекались польские панове.

А потом слепому выдали пилу и заставили пилить брёвна, калеча себе пальцы на радость польским надзирателям. Вы можете такое представить в Советской тюрьме? Повторюсь, это не преступник, вся его вина – участие в профсоюзном движении.

Это вообще очень характерный штрих. Даже германские лагеря начинались в тридцатые, всё-таки с уголовников. У поляков чисто политическая история. Во всех воспоминаниях красной нитью декларации об отказе от комунизма.

Все издевательства сводились ровно к одному – подпиши декларацию и от тебя отстанут. Домой не выпустят, но хотя бы не так сильно станут избивать. По воспоминаниям ломались совсем немногие, подписавших такие декларации были в лагере единицы.

Ещё одно любимое развлечение – кровавая красная дорожка. Залкючённых раздевали догола и заставляли, непрестанно избивая, ползать по камням от столба до столба. Называлось это воспитательными упражнениями. При этом нужно было приговаривать:

- Ползи, ползи до своей Москвы!

Я напомню – это мирное время, середина тридцатых. И германские фашисты ещё Польшу не захватили. Вот так выглядит европейская демократическая законность когда сталкивается с коммунистами.

Кормили впроголодь, люди быстро теряли силы. Хлеб, который составлял основу рациона готовили с мусором и опилками. Есть его было почти невозможно. На завтрак отводилось три минуты. Или могли, как только люди сели за столы, сразу дать команду встать и идти на работу без еды.

Потрясает рассказ как узникам удалось отпраздновать годовщину Революции. Чем именно они её отпраздновали. Один из коммунистов рассказывает, что выпросил у надзирателей для работы не каменный, а древесный уголь.

Тот направил в пекарню для надзирателей, где такой уголь был. Двое узников пошли грузить уголь, а когда охранник отвернулся смогли бросить в мешок с углём несколько буханок белого хлеба. Просто нормального белого хлеба!

Хлеб потом делили в бараке на маленькие кусочки и праздновали им седьмое ноября. Просто маленьким кусочком белого хлеба! Слова-то какие красивые, пацификация, санация, санаторий, угу.

Всего к 1939 году через лагерь прошли десять тысяч коммунистов. Освобождён Красной армией. Впрочем, пишут, при известии, что Советские солдаты уже на подходе, большая часть охраны просто разбежалась в ужасе. Прекрасно понимали чем занимались все эти годы.

Либералы и тут врут, что большевики радостно приняли лагерь на баланс и принялись гноить там уже своих политических врагов. Это неправда, в ноябре 1939 года лагерь в Берёзе был ликвидирован Советской властью. А на месте лагеря установлен памятный знак.

И когда в Совете Европы в очередной раз будут принимать уже традиционную ежегодную декларацию о Катыни, как страшно, якобы, виноваты русские в репрессиях против поляков, не худо бы бросить на стол эту книжку. С документами и воспоминаниями узников, большей частью, кстати, поляков, украинцев и белорусов. Коммунистов.

С простым названием «Они не стали на колени». Как пели шопотом по ночам коммунисты подпольщики Берёзы:

Я достойно погибнуть сумею.
Так как нас эти двое учили.
Выше песня, звени все сильнее.
До конца не складывай крылья!