Чем кавказская коррупция хуже брянской

Южные взяточники стимулируют рост гражданского сознания, но увеличивают безработицу среди молодежи. Знаю не одного осведомленного наблюдателя за региональной жизнью, у которого сетования федеральной власти на кавказскую коррупцию вызывают одновременно и согласие, и недоумение. Коррупция на Северном Кавказе и впрямь велика, но так ли уж отличается от большинства других российских регионов? Отличается, конечно, тем, что где-нибудь в Центральной России коррупционеров не всегда просто назвать пособниками терроризма, как это сделал сегодня Дмитрий Медведев с их кавказскими коллегами. Есть и другие отличия, но они скорее в пользу кавказской коррупции. Во-первых, кавказский рынок коррупции почти всегда конкурентен. Там на каждый регион чаще всего не один, а два, три центра влияния, способных помогать друзьям и побивать врагов — как в бизнесе, так и в прочей жизни. Например, глава республики и мэр столицы; глава местной пищевой компании и сенатор; главный милиционер и главный же антимонопольщик. Каждый такой центр пытается оттеснить конкурента не только силовым путем, но и предоставляя наилучший спектр услуг за лояльность. Картина, конечно, не очень вдохновляющая, но хоть не такая унылая, как в регионах, где все нити коррупционных связей сходятся в одном кабинете, обычно расположенном поблизости от губернаторского. Во-вторых, на Кавказе сильнее, чем во многих других местах, гражданское противодействие коррупции. Причем «дубина народной войны» поднимается чаще всего против тех, кого вдохновляемые из федерального центра антикоррупционные кампании затрагивают мало, а именно против муниципальных чиновников.

Митинги, перекрытия дорог и прочие, нередко несанкционированные акции чаще призывают к ответу глав районов или сел, «не тем» или «не так» предоставляющих земельные участки.

В Дагестане, например, на борьбе с их злоупотреблениями в самые последние годы поднялась целая группа молодежных лидеров, которые имеют шанс совсем скоро приобрести немалый вес в общереспубликанских делах. Вполне понятно, почему, при всех этих «плюсах» коррупции Кавказа, Кремль в первую очередь волнует именно она: в Дагестане и Ингушетии молодой человек, не преодолевший чиновничьи препоны, может попасть «в лес» к радикалам с гораздо большей вероятностью, чем где-нибудь на Брянщине. Однако корень массовой неустроенности кавказской молодежи, по крайней мере отчасти, кроется не в чиновниках. Чтобы понять в чем, приведу рассказ руководителя агентства по подбору кадров, работающего в одной из республик СКФО. Работодатели, говорит он, несут много заявок, даже в кризис. И часто устно добавляют, уже когда соберутся уходить: «Извините, но по возможности нам бы хотелось, чтобы предложенные вами кандидаты были такой-то национальности».

Республика многонациональная, выполнить это устное пожелание не всегда легко. А выполнив, сталкиваешься с другой проблемой: не хочет человек идти работать к выходцу из своего собственного села — боится, что о его детях и даже правнуках будут говорить: «Вот, их предок был у такого-то батраком». В итоге большое количество потенциальных трудоустройств просто срывается. А рождаемость высокая, не всем хватит работы в других регионах, отчего и растет «навес» безработной молодежи. Вряд ли такой рассказ предназначался для печати. Хотя свидетельства этого «хедхантера» и коллег были бы небесполезны для полпреда Хлопонина, готовящего сейчас программу кавказских преобразований.