Буданов, его убийца и..... Калоев?

На модерации Отложенный

Последние два дня половина тем в Гайдпарке посвящена убийству Юрия Буданова.

Оценки убитого весьма полярны - от "Герой России" до "падонок и насильник".

В оценках же действий Убийцы (назовем его таким, вымышленным собственным именем) особых расхождений не заметно. И вроде бы понятно объясняется - какая-то "дикая" кровная месть", нам, цивилизованным, непонятна и несвойственна. Да и сам акт убийства - противозаконен, как не посмотри.

И сразу вспоминается хмурый ноябрь 2007, аэропорт, где приземлился самолет Виталия Калоева после его освобождения. Толпы корреспондентов, цветы, плакаты. И толпы эти отнюдь не состояли из одних осетин, нет - русские, москвичи....

Не иначе как возвращение Героя на Родину. Причем НАШЕГО героя, российского. Калоев сразу перестал быть осетином и стал россиянином. Это как Росси - наш русский архитектор (правда итальянского происхождения), а Сикорский - тот тоже, наш, родной (правда гражданин США).

Объясните мне, почему Калоев герой, а убийца Буданова - падонок и мразь? Почему Калоев и Буданов так оба нам дороги? Почему в действиях Калоева многие видят подвиг и высшее правосудие, но отказывают в оном убийце Буданова?

Или наоборот - Калоев негодяй, но Буданов почему-то герой, хотя потрясение отца и мужа, потерявшего в один день семью не может идти в никакое сравнение с душевными переживаниями профессионального военного, теряющего подчиненных.... Или может?

Все трое "кавказские люди", Убийца и Калоев руководствовались местью, Калоев и Буданов действовали в состоянии аффекта, Убийца и Калоев убивали взрослых мужчин, Буданов же - женщину, почти ребенка.....

Нильсен угробил 71 человека (из них 52 ребенка). Буданов - одну девушку. Убийца - одного мужчину. Калоев - одного мужчину. Двое из них убиты, один отсидел, четвертого мы никогда не узнаем.

Вернемся с катастрофе над Боденским озером. Даже те, кто вслух осуждал Виталия, в душе его очень жалели и понимали. И каждый считал так: случись со мной такое, поступил бы точно так же (или, по крайней мере, хотел бы поступить).

Так значит мы все-таки что-то понимаем в мести? Принимаем ее? Или принимаем, но с оговорками? С какими? И где для нас та граница, где кончается "праведная месть" и начинается "неправедная"?