Революция в Казахстане сделала неизбежным пожизненное президентство Путина

4 января 2022 года волей казахского народа Владимир Путин окончательно стал пожизненным правителем Российской Федерации. Назарбаевская модель плавного транзита власти, бывшая до сих пор одним из всерьез рассматриваемых сценариев для России, доказала свою несостоятельность вне зависимости от того, чем там у них все закончится — сами события в Казахстане могут развиваться как угодно, но конкуренции с давно сложившейся картиной мира российской правящей группы и лично Путина они не выдержат.

                           Фото: правительство Казахстана

Протесты в Казахстане идут всего третий день, а Путин в этом живет всю жизнь, ну или последние двадцать лет, и ему не нужно смотреть алмаатинские ролики с горящими полицейскими машинами, он и так все видит — и печеньки Нуланд, и растерзанное тело Каддафи, и кривые улыбки «медведевских» в дни Болотной, и Лукашенко с автоматом. Казахские события, чем бы они ни были вызваны на самом деле, уже встроены в российский политический контекст, и все возможные выводы из них могут быть связаны только с недопущением, которое в наших условиях однозначно привязано к ужесточению политического режима. Прямо сейчас, в этом январе, Владимир Путин убеждается в том, что в России все делается правильно — и с иноагентами, и с посадками, и с интернетом, и, наверное, даже с вакцинацией, и что нужно готовиться к президентским выборам 2024 года. Можно также предположить, что никакой «геополитики» в этой картине мира нет, вернее, она есть, но ограничена сюжетной линией со злокозненным Западом, сеющим хаос на постсоветском пространстве — и любая развязка казахских событий будет для Москвы доказательством именно западной заинтересованности в дестабилизации региона. Правда, если спросить Путина, в чем там заинтересована Россия, он вряд ли сумеет выйти за пределы (уже повторяемых российскими официальными спикерами Песковым и Захаровой) привычных формул о внутреннем деле Казахстана и о стабильности как абсолютной ценности.

Относясь (очевидно, всерьез) к распаду СССР как к крупнейшей геополитической катастрофе, Путин посвятил свою политическую жизнь не преодолению последствий этой катастрофы, а ее поддержанию. Весь опыт Путина на постсоветском пространстве демонстрирует трагикомическую двусмысленность его положения, когда политическая закомплексованность не позволяет ему смотреть на заведомо враждебные Москве государства (ярчайший пример — турецкий сателлит Азербайджан, да и Белоруссию туда же) иначе как на друзей и союзников, в итоге неизбежной делается зависимость Москвы от ее псевдосателлитов и ее беспомощность в тот момент, когда они отворачиваются от нее окончательно.

В известном смысле удачей для России оказалась победа украинского майдана, ведь в противном случае Янукович с поправкой на масштаб (Украина стоит дороже Белоруссии) стал бы играть для Москвы ту же роль вечного шантажиста-вымогателя, что и Лукашенко сейчас.

В свою очередь, сохранение белорусской государственности после протестов 2020 года стоит считать бесспорным политическим провалом Путина, который он почему-то считает своим успехом — связав свою судьбу на белорусском направлении с диктатором-шантажистом, он уже истратил на него избыточные ресурсы, а в результате получит дезинтеграцию при любой постлукашенковской власти.

                            UR.KZ / Владимир Третьяков

Наверное, формула о геополитической катастрофе нуждается в уточнении. Катастрофа действительно случилась в 1991 году, но роспуск СССР стал не концом ее, а началом. Беловежская модель устройства постсоветского пространства законсервировала все худшее, что было свойственно Советскому Союзу — межреспубликанские границы, бесправие русских, местные этно- и автократии, — и при этом ничего не дала России взамен. Но именно этой катастрофой Москва почему-то дорожит, и каждый раз, когда беловежская система терпит крах, Путин считает это вызовом себе, прилагая максимальные усилия к тому, чтобы сохранить все, как в 1991-м. Фантомная заинтересованность в политической стабильности в постсоветских странах делает Путина полноценным соавтором геополитической катастрофы, сравнимым и с нелюбимым им Горбачевым, и с беловежской троицей.

Конечно, нельзя сказать, что распад Казахстана и крушение казахской государственности был бы самым желательным для России сценарием. Но можно определенно сказать, что сохранение и укрепление (если Токаеву и в самом деле удастся избавиться от двоевластия и стать полноправным правителем республики) астанинского режима будет худшей из возможных развязок. Хаос и анархия в Казахстане могли бы спасти хотя бы часть этой страны от будущего подчинения другим сильным региональным игрокам. Сохранение режима эту возможность исключает. Россия будет радоваться сохранению политической стабильности и продолжит вести себя с Казахстаном так, как если бы он был ее младшим союзником — сохраняя и сберегая его для будущей китайской или, скажем, турецкой экспансии.