Без истории. Российские вузы не могут выбраться из демографической ямы и сокращают ставки

Кризис системы высшего образования в России может привести к тому, что вузы потеряют и специалистов классических дисциплин, и «технарей». Сокращающиеся бюджетные места отдают менеджерам и экономистам. Газета ВЗГЛЯД выяснила, что проблема очень масштабна и касается не только России.

Волгоградский государственный университет, классический вуз города-миллионника, уже лишился философов, а в следующем году может остаться без историков и археологов. Все дело в демографическом кризисе и политике вуза, которому нужно удержать «платников». Об этом газете ВЗГЛЯД рассказал один из преподавателей вуза, попросивший его имени не называть.

«Уменьшение набора и перераспределение бюджетных мест не ведет к увеличению количества студентов технических специальностей»

 Металлурги проигрывают юристам

«Дело в том, что сейчас выпускниками стали дети, попавшие пять–шесть лет назад под очередную образовательную реформу, – если помните, было такое «введение четвертого класса» – сначала дети сразу перескакивали из третьего в пятый класс, а потом было решено ввести еще и четвертый. И тогда получилось, что небольшая часть детей перешла все-таки в пятый класс, а все остальные пошли осваивать новую систему. То есть фактически один выпуск растянули на два года, и только сейчас мы пожинаем плоды реформы», – по мнению преподавателя, именно этот шаг и послужил причиной сегодняшней проблемы.

«И теперь вуз, вынужденный распределять бюджетные места по различным специальностям, отдал историкам всего 15 мест, которые могут оказаться просто незаполненными, – у немногочисленных абитуриентов-гуманитариев огромный выбор: международные отношения, юриспруденция и т. д., на все эти места сдают историю, и истфаку достанутся те, кто не прошел на «престижные специальности», – но и это еще не самая большая проблема, полагает собеседник газеты ВЗГЛЯД.

«Большая проблема состоит в том, что, исходя из прогноза по поступлению, на философию, например, нет набора вообще, а на историю набор следующего года будет зависеть от предыдущего. Но никто, разумеется, не берет в расчет демографическую ситуацию, то есть если вы свои 15 мест не заполняете сейчас, через год вам и их не дадут, даже если абитуриенты подтянутся. В итоге моя нагрузка уже сейчас составит полставки, что равносильно безработице, потому что, как известно, платят в вузе в основном за часы».

Вместе с тем перераспределенные бюджетные места отдают не инженерам, а экономистам, менеджерам и юристам. На сайте ВолГУ в «Плане приема студентов» хорошо видно, что больше всего бюджетников планируется принять на специальности «юриспруденция» (46), «экономика» (74), «менеджмент» (41) и «государственное и муниципальное управление» (40), тогда как «прикладной математике» достанутся всего 35 бюджетных мест, «радиофизике» – 25, а «программной инженерии» – всего 20.

Эта ситуация не уникальна: так, Новгородский государственный университет планирует принять 30 студентов на специальность «экономика», 40 – на «менеджмент»,  «промышленной энергетике» достанутся 20 бюджетных мест, а «электронике и микроэлектронике» – всего 10.

Та же история и в Тихоокеанском государственном университете, где «экономике и управлению» отдано 85 бюджетных мест, а специальности «металлургия, машиностроение и материалообработка» всего 30. Еще хуже дела обстоят с магистрами: в том же Тихоокеанском госуниверситете 18 бюджетных мест достанутся «экономике и управлению» и только пять – «энергетике, энергетическому машиностроению и электротехнике».

Еще хуже приходится негосударственным вузам. Член Общественной палаты, ректор Курского института менеджмента, экономики и бизнеса Галина Окорокова рассказала газете ВЗГЛЯД о том, что судьба коммерческих учебных заведений будет зависеть только от них самих: «Выпускники школ, конечно, в первую очередь будут выбирать вузы, где будут бюджетные места. Это – нормально. И государственные вузы тоже очень озабочены, что они всех бюджетных мест не заполнят.

Мы озабочены еще больше: за 18 лет работы мы приобрели и опыт, и кадры, обеспечиваем достойную подготовку и, несмотря на это, скорее всего, студентов не доберем. Но будем справляться, делая упор на магистерские места, на второе высшее, на аспирантуру, комплекс по непрерывному образованию. Ситуация очень тревожная, но мы остаемся оптимистами».

Держать марку и продолжать обучать студентов прикладным специальностям удается лишь немногим классическим вузам. Так, в Новосибирском государственном университете 143 бюджетных места в бакалавриате отдано «физике», 63 – «химии», 60 – «геологии» и лишь 35 – «экономике».

Тем не менее уменьшение набора и перераспределение бюджетных мест не ведет к увеличению количества студентов технических специальностей, признают те, кто, собственно, нанимает выпускников на работу.

«Специалистов, действительно, не хватает», – рассказала газете ВЗГЛЯД заместитель генерального директора Уралвагонзавода Светлана Иванилова, отметившая также, что и качеством выпускников предприятия обычно не очень довольны. «Единственное, что спасает лично нас, – специальные программы по привлечению молодежи, стажировки, практики, совместные научные конференции, договорные отношения с вузами, это очень большая работа по привлечению и удержанию кадров. Понятно, что надеяться только на вузы невозможно».

Директор Института глобализации и социальных движений Борис Кагарлицкий убежден в том, что из-за непродуманной образовательной политики и технических специалистов не станет больше и классические научные школы можно потерять.

«Отсылка к демографической яме – это полная чепуха: если бы проблема была только в демографии, то пару лет можно было бы продержаться до нового подъема численности выпускников. Можно было бы просто увеличить расходы на одного студента и сократить соотношение между количеством студентов и преподавателей, и это было бы очень хорошо: педагогу интересней и продуктивней выучить пять специалистов, а не 25. Качество обучения уж точно выросло бы».

Но проблема, по словам Кагарлицкого, не только в этом: «У нас пытаются искусственно подгонять образование под нужды существующего рынка, не давая себе труда представить, каким этот рынок будет лет через пять. Образование должно опережать экономику, и бояться перепроизводства кадров нечего – это все равно лучше, чем недостаток специалистов, который мы как раз и наблюдаем сегодня. Действительно, больше всего от этих тенденций страдают классические специальности: погоня за сиюминутной эффективностью их убивает».

«Впрочем, кризис классических гуманитарных специальностей, – продолжает Кагарлицкий, – не российская, а общемировая проблема. И в Оксфорде – все то же самое, проблема одинакова и для нас, и для стран Запада. Пожалуй, если так дальше пойдет, через полвека специалистов по латыни и древнегреческому языку мы будем выписывать из Индии, там этому пока еще учат».

Слова Кагарлицкого подтверждает и вотум недоверия, который вынес проводимой правительством Дэвида Кэмерона реформе высшего образования Оксфордский университет. The Guardian пишет о том, что 283 преподавателя вуза, собравшиеся на заседании законодательного органа Оксфорда, выступили против реформирования учебного заведения.

Вотум, к которому может в скором времени присоединиться и Кэмбридж, стал реакцией на идею радикальной реформы классических британских университетов. В планах преобразований, о которых заявил министр высшего образования правительства Великобритании Джон Денхэм, одновременное повышение платы за обучение на 3 тыс. фунтов стерлингов в год и сокращение образовательных программ, для того чтобы студенты могли совмещать учебу с работой.

Главный аргумент противников изменений состоит в важности именно классического высшего образования. «Гардиан» приводит мнение Кармы Набулси, оксфордского преподавателя международных отношений, которая полагает, что реформы повредят университету: «Оксфорд готов защищать академические дисциплины вне зависимости от их рыночной стоимости и поддерживает идею доступности высшего образования для широкого круга молодых людей за счет государственного финансирования».