Суть событий

Сегодняшняя история с Будановым. Люди, которые присылают мне вопросы и по SMS, и те, кто посылали вопросы на сайт радиостанции «Эхо Москвы», просят меня прокомментировать сегодняшнее убийство.

Знаете, я вынужден здесь применить тот несложный аналитический, если хотите, прием, который мне очень часто приходится применять и который почему-то не находится в таком расхожем арсенале значительной части моих коллег, а именно разделить историю на составные части.

Сегодня произошло что? Сегодня, прежде всего, произошло убийство в центре Москвы. Человек с пистолетом с глушителем вылез из машины, подошел к прохожему, застрелил его и скрылся. У нас есть много оснований полагать, что убийство произошло из мести. Много раз произносились здесь уже и в этом эфире, и в разных других эфирах произносили фамилию «Кадыров»: «Вот, сам ли Кадыров велел, организовал, стал инициатором, вдохновителем? Вот, Кадыров в каком-то там году некоторое время тому назад (имеется в виду Рамзан Кадыров) говорил о том, что Буданов получит по заслугам и так далее». Знаете, это не так важно. Может быть, это абсолютно не исключено. Ничто не заставляет меня думать, что это совершенно невероятно и невозможно. Может быть, инициатива этого убийства исходит непосредственно от высшего чеченского руководства. Может быть, кто-то из людей, близких к этому руководству, или, может быть, далеких от этого руководства, но подлизывающихся к этому руководству, решил сделать маленький подарок обожаемому начальнику – такое в нашей истории тоже было. И мы знаем, что и такие убийства тоже совершались, такие убийства в подарок, убийства из лести, сказал бы я. Ну, вот так люди понимают товарищество, так люди понимают, что такое удовольствие и что такое сделать приятное дорогому человеку. Например, убить кого-нибудь. Так тоже бывает.

А, может быть, это безутешные родные кого-нибудь из жертв Буданова. Мы с вами много слышали об Эльзе Кунгаевой, но нет никаких сомнений и есть прямые свидетельства того, что и сам Буданов, и люди, которыми командовал Буданов, совершали и другие преступления, и другие жестокости, и другие зверства во время чеченской войны и совершенно не исключено, что остались люди, которые были готовы его преследовать до конца его или своих дней. И, вот, они это дело сделали.

В общем, я совершенно не склонен нагромождать какие-то здесь конспирологические версии, что это все сделано для того, чтобы отвести подозрение от или, наоборот, навести подозрение на кого-то, кто не имеет к этому никакого отношения. Или что-нибудь спровоцировать, кого-нибудь настроить, кого-нибудь напрячь или что-нибудь такое. Слишком очевидны обстоятельства, что у Буданова было колоссальное количество людей, которые страстно ненавидели его и желали его смерти в Чечне. И этого достаточно, чтобы считать этот мотив основным и более чем правдоподобным.

И тогда возникает другой вопрос. Почему это можно? Почему, действительно, существует лицензия на этот обстрел? В который раз мы видим, что счеты – справедливые ли счеты, несправедливые ли счеты, криминальные или какие-то, я не знаю, робингудовские, я вообще не хочу в этом разбираться сейчас и знать ничего по этому поводу не желаю – но я говорю, что счеты сводятся здесь в Москве, на улицах Москвы. Люди ходят с оружием, люди делают свое дело и благополучно исчезают. Сколько таких было уже ситуаций, когда убивали и чеченских политиков другие чеченские политики, и чеченских преступников другие чеченские преступники? И так далее, и так далее, и так далее, и так далее. Мне кажется, что мы, жители Москвы, граждане России оказались сегодня в ситуации, когда внутри России есть анклав, есть часть нашей страны, которая находится вне закона и не чувствует себя обязанной законам следовать – эта часть называется Чеченская республика. И власть в России оказывается бессильной, чтобы это контролировать. Произошло, собственно (опять же, мы много раз про это говорили), произошло то, о чем не мог и мечтать генерал Дудаев: власть чеченских полевых командиров распространилась далеко за пределы Чеченской республики. Генерал Дудаев хотел, чтобы эти полевые командиры и он как главный полевой командир управлял бы самой Чеченской республикой, был бы безраздельным хозяином внутри границ Чеченской республики. Но оказалось, что возможно гораздо большее, что бывают такие смелые мечты, которые оказываются реальностью, когда власть эта распространяется шире, руки оказываются длиннее и Чеченская республика приходит сюда, в Москву.

Хотя, заплачено дорого ей, Чеченской республике в лице ее лидеров – разумеется, не простым чеченцам, не простым жителям Чечни. Заплачено очень дорого, заплачено, в общем, немеряно. «Вот, просто возьмите любые деньги для того, чтобы вот это ваше оставалось там у вас». В сущности, вот этой фразой описывается политика РФ в отношении этого сложного, я бы сказал, мятежного своего региона. «Возьмите сколько угодно денег, и закупорьтесь там у себя. За это мы вам платим».

Этого не произошло. Всякий раз, когда это зачем-нибудь нужно, оказывается, что никто не собирается нигде закупориваться, и мы знаем, что чеченские политики продолжают свою политику делать более-менее где хотят. И в соседних республиках, иногда за пределами РФ. Мы знаем, какую роль они сыграли и в Абхазии, и в Южной Осетии, ну, в то время, когда Южная Осетия не была еще частью России, не была аннексирована Россией так же, собственно, как и Абхазия. И в соседних северокавказских республиках, и, вот, в Москве тоже.

Вот это одна половина того, что можно сказать в связи с произошедшим сегодня убийством полковника Буданова.

Есть, конечно, вторая сторона. Вот, одна история – это убийство. Убийство из мести, совершенное на улицах Москвы, совершенное одним из людей, который ненавидит Буданова в Чечне. Я абсолютно не сомневаюсь в этом, а остальное – детали. С санкции политического руководства, без санкции политического руководства, по собственной инициативе или в результате какого-то большого сговора... Мало шансов, что мы узнаем правду на этот счет. Такого рода убийства в России обычно не раскрываются – я не думаю, что в этом случае оно будет раскрыто.

А теперь, собственно, о Буданове. Давайте с вами, все-таки, и в этот момент не станем забывать о том, что Буданов – убийца и насильник. И он совершил абсолютно бесчеловечное, крайне жестокое преступление. По меньшей мере, одно, то, которое было доказано и продемонстрировано в мельчайших деталях. Детали эти были ужасны. Эту самую Эльзу Кунгаеву затащили к нему, в его такой, походный вагончик, там он оставался некоторое время с ней наедине, а, по всей видимости, он ее там изнасиловал. Были там еще какие-то чудовищные изуверские издевательства. Не очень даже понятны эти издевательства были в тот момент, когда его жертва была еще жива – там, с помощью черенка лопаты над ней каким-то образом (ну, известно, каким образом) надругались. То ли она была еще жива, то ли, может быть, это были надругательства уже над трупом, на что в суде предпочли нажимать люди, которые защищали Буданова (им казалось, что так менее страшно, что как-то мучил он уже труп – или он, или по его приказу кто-то из солдат и так далее). Потом они попытались ее спрятать, потом они долго и много врали по этому поводу, потом они выдумывали, что она была снайпером, еще чего-то. В общем, много всякого на это все было наворочено.

И в результате мы можем с вами теперь, когда Буданова нет в живых и история его, так сказать, кончена, мы можем теперь сказать, что он наказание за содеянное не понес. Не говоря даже о том, что, по всей видимости, были и другие преступления, в зоне его личной как офицера ответственности пропадали люди, погибали люди, людей расстреливали без суда, подвергали пыткам и так далее, он не понес ответственности за это. Но и за это преступление он не понес той ответственности, которую должен был бы понести.

Он был осужден на 10 лет, просидел он 5. Через 5 его выпустили за хорошее поведение, условно-досрочное освобождение он получил.

Более того, за некоторое время до этого он даже умудрился быть помилованным. Но по некоторым там политическим соображениям ему велели прошение о помиловании отозвать. Политические соображения заключались в том, что помилован он был, на, так сказать, первом этапе помилования главой того региона, в котором он сидел (а сидел он в Ульяновской области). Главой этого региона был генерал Шаманов, человек, который в свое время Буданову выдавал полковничьи погоны и очень этому радовался, был его, так сказать, боевым другом и товарищем, и покровителем. Вот, он ему и покровительствовал. Он забрал Буданова сидеть к себе в свою Ульяновскую область, он организовал ему это помилование. Организовал абсолютно поперек каких бы то ни было законов. Совершенно, что называется, «через край по-матерному». Так, что даже российская прокуратура при всем том, что мы знаем про российскую прокуратуру, вынуждена была, что называется, призвать его к порядку и заметить, что, ну, все-таки, так помилования не оформляются и нужно, все-таки, немножечко совесть иметь. Ну, или не совесть, а хоть, что называется, страх какой-то иметь перед законом. Это первое.

Дальше, собственно, как сидел Буданов? Это же тоже хорошо известно. Сидел он спортивным тренером. Он ходил на работу, утром приходил, вечером уходил. Ходил на работу в спортзал, в хорошо оборудованный, вполне себе комфортабельный спортзал, где, как он сам выражался (я вот тут нашел его старое интервью газете «Известия», бесславно почившей), так вот он говорил: «Я не тренирую осужденных, а занимаюсь организацией их спортивно-массового досуга». Он, значит, занимался организацией их спортивно-массового досуга и предавался тем временем философским размышлениям. Он говорил: «Я убежден (относительно своего собственного приговора), что все это делалось с подачи Генпрокуратуры». Понятно, что с подачи, потому что Генпрокуратура в данном случае выступала государственным обвинителем (не удивительно быть в этом убежденным). Так вот, дальше: «С подачи недобитков чеченских. Я знаю, что это проплачивается. Почему все молчат о том, как бедный крестьянин – я о потерпевшем, отце погибшей девушки – взял и уехал с семьей в Норвегию? И вы после этого будете говорить мне о каком-то правосудии?» Послушайте, а причем здесь это? Да, люди уехали в Норвегию. Норвегия известна тем, что она на протяжении многих лет уже принимает беженцев с Северного Кавказа и организует там для них, ну, какой-то минимально человеческий быт. Не лагеря беженцев (хотя, там есть сначала такие временные поселения, куда люди попадают непосредственно после переезда), а дальше они оказываются просто жителями маленьких норвежских городков. Не столицы Осло и не какого-нибудь там изумительно-прекрасного Бергена, а далеко где-то в маленьких городках, в провинции норвежской они живут. Что в этом такого? Какое в этом свидетельство неправосудия? Люди бежали. Люди бежали, на самом деле, от страха. Они бежали от страха перед своим прошлым (у них зверски убили дочь) и от страха перед своим будущим, потому что страна, если иметь в виду Россию, это страна, в которой колоссальное количество людей сочувствовали Буданову, оправдывали Буданова, восхищались Будановым и готовы были, так сказать, отомстить за него и защитить его поруганную офицерскую честь чем? А, вот, тем, что добавить этой семье этой девушки Эльзы Кунгаевой. Они бежали оттуда. Буданов этому еще имел наглость возмутиться.

Но важно не это, а важно то, что, на самом деле, правосудие над ним так и не свершилось. Вот, некоторые из моих коллег договариваются до того, что, вот, дескать, это такое же избирательное применение закона к Буданову как и в случае с Ходорковским. Да нет, в том-то все и дело. Не было никакого избирательного применения правосудия или, там избирательного наказания к Буданову. Не наказали его как следует – он 5 лет осуществлял культурно-спортивный досуг осужденных. И вышел. И после этого переехал в Москву и работал здесь вице-президентом некоторой компании (не помню какой в точности) по безопасности. Ездил на Лексусе, как выяснилось в последний день, и вообще отлично себя чувствовал.

Мне кажется, что убийцы и извращенные зверские насильники не должны таким образом избегать ответственности за то, что они сделали. И в этом смысле мне жаль, что дни свои он кончил вот таким образом от рук убийцы, который мстил ему, а не в тюрьме как должен был бы, отвечая за содеянное. Вот, что я могу сказать по поводу... «Разве 5 лет?» - спрашивают у меня. Да-да, 5 лет, ровно половину срока он просидел. Да.

Вот это то, что касается истории с Будановым. Но раз мы заговорили о российском правосудии, конечно, я должен сказать и о том, как второй раз уже происходит очередное издевательство, такое, процессуальное издевательство в деле Ходорковского и Лебедева на этапе этапирования, простите за такой печальный каламбур, их из Москвы в колонию. Вот, складывается такая ситуация... Это было и после первого процесса, это сложилось и сейчас, когда абсолютно вопреки всякому закону совершенно произвольно, в нарушение всех существующих правил. Уж и правила-то совершенно людоедские в России по этому поводу, а тут еще и в нарушение этих правил.

Ходорковский и Лебедев, в сущности, похищены. Вот, на вопрос «Где они сейчас?» никто не может ответить – ни их адвокаты, ни их родственники, ни мы с вами, просто интересующиеся их судьбой. Они из точки А убыли, в точку Б, неизвестную никому, не прибыли. Вот в таком состоянии они пробудут то ли неделю, то ли 10 дней. Все это полностью противоречит российскому закону. Разумеется, должна была быть предоставлена информация и их адвокатам, и их родным о том, куда их предполагается этапировать именно для того, чтобы можно было проследить за тем, кто отвечает за них, за их просто целость и сохранность, за их здоровье, за то, что они благополучно доедут до того места, куда их силой тащат, не говоря уже о том, что существует поданное прошение об условно-досрочном освобождении. Оно должно быть рассмотрено, оно должно было быть по закону рассмотрено в Москве, если бы оно рассматривалось в должные сроки. Но оно там рассмотрено не было ровно для того, чтобы нам с вами сложнее было за этим следить, чтобы притупить внимание к этому, чтобы можно было осуществлять там более или менее беззаконную процедуру, так сказать, в тиши и в отдалении. Так вот, теперь они еще и исчезли. И нет совершенно никаких препятствий к тому, чтобы спустя несколько дней не оказалось, что одни скажут «А чего такое? А мы их отдали – они не наши, мы за них ответственности не несем», а другие скажут «А мы их не получали. Они еще не наши – мы за них ответственности еще не несем. А что с ними случилось в пути – ну, что-то такое случилось с ними в пути. Мы, в сущности, и не знаем».

Это и есть беззаконие, это и есть произвол, уже совсем прямой произвол. И люди, которые снова и снова спрашивают у меня, зачем я столько времени уделяю этим делам? Отвечаю: потому что эти дела, дорогие друзья, прямо вас касаются. На этих делах Ходорковского и Лебедева самые разные люди – судьи, прокуроры, исполнители из системы исполнения наказаний, политики, управляющие Россией – отрабатывают свои приемы беззакония. Вот, ровно на этом. А потом применяют их в других случаях, убедившись, что это работает, убедившись, что они остаются безнаказанными убедившись, что российское общество не способно протестовать против этого достаточно мощно или хотя бы достаточно пристально за этим проследить, убедившись, что все в порядке и эта машинка работает, они применяют это к вам в больших и в малых масштабах, в густых пропорциях или в сильно разбавленном виде. Но тем не менее, это так. Если вы оглянетесь вокруг, вы увидите, как много прецедентов было извлечено из дела Ходорковского и Лебедева, и первого, и второго. И вообще дела Ходорковского и Лебедева в широком смысле. Вот почему я об этом говорю снова и снова.