«Осиротел я совсем!»: почему Сталин создал в СССР «культ» Кирова

1 декабря 1934 года от рук безработного Леонида Николаева погиб талантливый оратор-большевик, секретарь ЦК ВКП(б) и фактический «хозяин Ленинграда» Сергей Миронович Киров. В последующие годы прославление имени Кирова в СССР обрело невиданный масштаб, сравнимый с культом личности самого Сталина. Почему же «отец народов» так возвеличил своего покойного соратника?

Увековечивание Кирова

Уже на следующий день после убийства Кирова партийная пресса принялась прославлять его имя самыми громкими «титулами» и эпитетами. Газета «Правда» называла его «великим и пламенным трибуном революции», «ближайшим соратником, учеником и другом великого Сталина», «образцом большевика, не знавшего страха и трудностей в достижении великой цели, поставленной партией».

За этим последовала волна увековечивания имени секретаря ЦК. Пятого декабря ЦИК СССР переименовал в Киров старинный русский город Вятку, а бывшая Вятская губерния, где родился революционер, стала называться Кировским краем. В Ленинграде сделался «Кировским» бывший Путиловский завод, с забастовки на котором началась Февральская революция 1917 года. В декабре 1934 года стал Кировском город Хибиногорск Мурманской области, а на Украине «появился» город Кирово (бывший Елисаветград, впоследствии Кировоград).

В 1935 году древняя азербайджанская Ганджа превратилась в Кировабад – в этом городе Киров отличился участием в подавлении антисоветского восстания в 1920 году.

Именем застреленного вождя называли улицы, площади, парки, дворцы культуры. До сего дня в России насчитывается 4 тысячи «кировских» объектов.

«Культ Кирова» в топонимике превзошёл по своим масштабам культ Сталина», – отмечают исследователи из Омска Кирилл Демьянов и Валентина Рыженко.

Некоторое время спустя пришла пора устанавливать памятники. В Ленинграде скульптура работы Николая Томского вознеслась в 1938 ггоду над Кировской площадью на Нарвской заставе. Этот же автор соорудил памятники Кирову в Пскове, Волхове, Воронеже. Монументы убитому появились и в других городах.

Наконец, неотъемлемой частью общественной жизни СССР стали «кировские дни». В 1935 году стандарт почитания памяти покойного был установлен циркуляром за подписью самого Сталина. По требованию «отца народов» местные парторганизации должны были показать Кирова «одним из величайших руководителей нашей партии, трибуном нашей партии, любимым всеми трудящимися СССР».

Реакция населения

В начале 1930-х годов имя Кирова произносилось реже, чем имена Калинина, Ворошилова, Молотова. Многие советские граждане, подобно молодому Константину Симонову, только после убийства Кирова узнали, какое значение имел этот человек в иерархии ВКП(б). Народ поразило, что на похороны в Ленинград приехал сам Сталин.

Большинтсво жителей СССР принимало пропагандисткую кампанию за чистую монету.

Но были и те, кто отнесся к шумихе вокруг Кирова с недоверием. Об этом свидетельствует известный во многих вариантах анекдот того времени: после убийства Кирова на вопрос Калинина «Кого убили?» товарищ Берия отвечает: «Кого надо, того и убили!» Правда, это явный анахронизм – возвышение Берии в момент смерти Кирова только начиналось.

О том, насколько граждан раздражал культ Кирова, можно судить по случаю в Томске. В этом городе в 1904 году начиналась партийная карьера революционера Кирова. Историк Екатерина Красильникова рассказывает о непростой судьбе директора Томского краевого музея Александра Уланова. Приняв в музей экспозицию, посвящённую Кирову, Уланов сквозь зубы сказал: «Сколько денег потратил на эту гадину!» (по другой версии, «На эту тварь отпустил столько денег...»). Эти слова кто-то хорошо запомнил, донос «раскрутило» следствие, и в итоге Уланов в 1937 году был приговорён к семи годам лагерей за «контрреволюционную агитацию».

Цели культа

Но что же заставило Сталина делать себе пусть и покойного, но «конкурента» в глазах народа? Современники, знавшие обоих вождей, утверждают, что между ними имелась личная симпатия. Подписывая книгу, подаренную им Кирову, Сталин назвал своего соратника «другом» и «братом любимым».

«Сталин относился к Кирову лучше, чем к любому из нас», – вспоминал Лазарь Каганович.

Дочь Сталина Светлана Аллилуева свидетельствует, что её отец после убийства Кирова был «ужасно опустошён» и «разбит духовно».

«Осиротел я совсем», – сказал тогда Сталин в присутствии Павла Аллилуева, брата своей жены.

С другой стороны, «отец народов» не страдал излишней сентиментальностью. Почитание Кирова сознательно встраивалось им в политическую конструкцию 1930-х годов. Память о «героически погибших» соратниках вождя вносила «вклад» в прославление самого Сталина, который выглядел «праведным мстителем» за них.

Беспрестанные славословия Кирову позволяли искусственно поддерживать тему его убийства в «повестке дня». А это, в свою очередь, создало основу для волны политического террора, которая окончательно укрепила сталинскую диктатуру. Убийцами Кирова Сталин объявил политических врагов. По свидетельству Николая Бухарина, уже в начале декабря Сталин заявил ему, что Леонид Николаев был «зиновьевцем». Затем убийство связали с заговором «правотроцкистского блока». В этой мутной волне сгинули старые большевики Григорий Зиновьев и Лев Каменев. Впоследствии в причастности к убийству «уличили» давнего друга семьи Сталина Авеля Енукидзе, а также шефа НКВД Генриха Ягоду.

Культ Кирова оказался одним из самых «долгоиграющих» в советской истории. После XX съезда КПСС Хрущёв назвал Кирова жертвой Сталина. Памятники секретарю ЦК продолжали активно возводиться в 1960-80-х годах. Лишь в постсоветский период начался их частичный демонтаж.