Скорбная дата Анвара Садата

Исполнилось 40 лет со дня убийства президента Египта Анвара Садата, сыгравшего немалую роль в истории ближневосточного региона и заплатившего за это жизнью. Некоторые подробности покушения на Садата были засекречены и стали известны лишь недавно. Вместе с мемуарами вдовы и дочери президента они позволили до деталей восстановить последний день его жизни. Итак…

Вечером 5 октября 1981 года на дачу президента был приглашен фотограф, который запечатлел его в саду вместе с любимой внучкой, дочерью сына Гамаля двухлетней Ясмин. На завтрашнее утро был назначен грандиозный военный парад, и по окончании фотосессии президент отправился спать, чтобы быть в форме. Утром его разбудила жена Джихан, принесшая мужу по обыкновению ворох свежих газет. Пока Садат просматривал прессу, Ясмин забралась к нему в кровать и стала дергать деда за усы, что привело того в совершенный восторг. Наигравшись с внучкой, Анвар направился в ванную бриться. Ясмин последовала за ним. Дед размазал ей мыльную пену по мордашке, и еще некоторое время из ванной раздавался заливистый детский смех.

Затем президент оделся и велел жене нарядить пятилетнего внука Шарифа, чтобы тот принимал парад вместе с ним. Как будущий мужчина, добавил Садат, мальчик должен привыкать к мысли, что нет ничего почетнее и красивее военной формы. Джихан с няней занялись Шарифом, но тут три внучки заявили, что тоже хотят на парад, и бабушка решила — а почему бы и нет? В результате Джихан явилась на парад с четырьмя внуками и няней, и они заняли места во втором ряду на трибуне — всего в нескольких метрах от деда.

К этому времени группа из пяти заговорщиков во главе с майором артиллерийских войск Халедом Ахмедом аль-Исламбули, которые тоже готовились выезжать на парад, в который раз обсудили план убийства президента. Акция должна была стать возмездием за сближение Садата с Израилем и Западом, а также за арест 1036 сторонников «Исламского джихада Египта». Разработчиком и вдохновителем плана был полковник разведки Абуд эль-Зумар, который после ухода в отставку стал ревностным адептом движения. За несколько дней до парада Исламбули отправил двух младших офицеров в отпуск и вызвал на резервистские сборы бывших сослуживцев, которые стали его сообщниками. О готовящемся покушении знали только шесть человек, планировалось оно буквально за несколько дней, и это позволило сохранить план в тайне вплоть до последней минуты.

Ирония истории и судьбы Анвара Садата заключалась в том, что он был глубоко верующим мусульманином, по взглядам близким к «Братьям-мусульманам». В 1942 году он, тогда еще совсем молодой офицер и член тайной организации «Исаба», был отправлен англичанами в тюрьму за шпионаж в пользу нацистской Германии и борьбу против британского господства. В тюрьме ему приснился сон, в котором перед ним предстал некий старец в белом, предсказавший, что Анвар станет президентом Египта и принесет своей стране мир и процветание. Любопытно, что тогда еще никто не знал о том, что вскоре Египет станет независимым государством с президентом во главе.

Противостояние Садата с «Исламским джихадом» и «Братьями-мусульманами» носило исключительно политический, а не религиозный характер: он опасался, что апокалиптические идеи лидеров этих движений могут привести Египет к катастрофе. После заключения мира с Израилем во время откровенного разговора лидер «Братьев-мусульман» Умар Талмасани сказал Садату, что его деяния неугодны Аллаху. «Но факт, что Аллах поставил у руля власти именно меня, а не тебя!» — парировал Садат.

В своей автобиографии Садат рассказывал, как в октябре 1970 года вскоре после вступления на пост президента он вызвал министра финансов и экономики Аббаса Заки и потребовал подробного отчета о состоянии государственной казны. Заки ответил, что страна на грани банкротства, и вскоре станет нечем выдавать зарплату чиновникам и военнослужащим. «И тогда я решил то, что решил», — написал Садат, имея в виду намерение объявить войну Израилю. Причем начал он с того, что с позором изгнал из Египта не оправдавших надежд советских военных специалистов. По оценкам западных историков, Анвар Садат не мог не понимать, что на фоне состояния национальной экономики это был самоубийственный шаг. Но Война Судного дня, по мнению тех же историков, не ставила задачей ни захват территории Израиля, ни даже возвращение Синая — египетская армия не пыталась прорваться вглубь полуострова, хотя в первые дни войны могла это сделать. Нет, ее целью было усадить Израиль за стол переговоров и в конечном счете начать сближение с Западом, и Садат верил, что может рассчитывать в этом на помощь Аллаха. Цель была достигнута, и Анвар Садат с полным правом мог объявить себя победителем в этой войне — пусть израильские танки и стояли в сотне километров от Каира.

Его визит в Иерусалим в 1977 году, а затем подписание с Израилем мирного договора не только вернули Египту утраченную в 1967 году территорию, но и принесли невиданные дивиденды. В страну потекла американская финансовая и военная помощь, в Египте начался невероятный туристический бум, для него открылся западный рынок, а израильские специалисты приехали поднимать сельское хозяйство и весьма в этом преуспели.

За несколько дней до покушения Садат с треском уволил министра внутренней безопасности только за то, что тот посоветовал ему надеть на парад бронежилет. «Я не стану надевать эту штуку, когда передо мной проходят мои дети. А каждый солдат — это мой сын!» — сказал он, и это были не пустые слова. Впрочем, дочь Садата от первого брака Кемалия считает, что отец подозревал о готовящемся на него покушении, но сам хотел смерти. «Я выполнил свою миссию на земле, — якобы сказал он ей за пару месяцев до смерти. — Я начал войну, вернул стране землю и принес ей мир. Теперь я могу с чистой совестью предстать перед Аллахом!»

По словам приближенных Садат был убежден, что ведет джихад против Израиля просто не только военными, но и дипломатическими средствами. Да и слово «джихад», как известно, исламские богословы трактуют очень широко.

В тот роковой день 6 октября 1981 года парад в соответствии с планом начался ровно в 11:00 по местному времени.

Приняв рапорт от командующего парадом, президент Египта в сопровождении группы высокопоставленных лиц и высших армейских офицеров поднялся на трибуну для почетных гостей. Он занял на трибуне центральное место в первом ряду. Справа от него расположился вице-президент Хосни Мубарак, слева — военный министр Абу Газаль. Все шло по намеченному распорядку: дикторы на двух языках — арабском и английском — комментировали ход парада, а перед его зрителями дефилировали представители различных родов войск.

Ближе к концу парада в тот самый момент, когда собравшиеся увлеченно следили за проносящимися над их головами самолетами, артиллерийский грузовик, двигавшийся в строю военной техники, внезапно затормозил. Халед аль-Исламбули в десантной форме спрыгнул с платформы грузовика и метнул под правительственную трибуну дымовую гранату, которая призвана была сыграть роль отвлекающего маневра. Вслед за этим он и его сообщники открыли по трибуне автоматный огонь. Среди тех, кто на ней находился, началась паника. Анвар Садат поднялся из кресла, произнес «Не может быть!» — и в этот момент в него вонзились пули. По одной из версий Садат принял происходящее за попытку подразделения выразить ему особую преданность, поскольку ранее так поступили высадившиеся с воздуха прямо на плац десантники, и встал, чтобы отсалютовать в ответ.

Джихан Садат в своих мемуарах пишет, что до последних дней в ее ушах будут стоять эти автоматные очереди и страшное зрелище мечущихся в ужасе и падающих вокруг людей. «Наших внуков еще лет пять преследовали по ночам кошмары», — добавляет она.

В результате покушения вместе с Анваром Садатом были убиты 11 человек, 28 получили ранения (в том числе вице-президент Мубарак – в локоть). Участникам покушения удалось уйти, они были найдены и арестованы лишь спустя несколько дней.

Журналист «Маарива» Джеки Хуги недавно взял интервью у ветерана израильских спецслужб Моше Гая, который в 1981 году был телохранителем посла Израиля в Египте Моше Сасуна. Тот рассказал, что сразу после взрыва дымовой гранаты, еще до того, как Исламбули сделал первый выстрел из своего «калашникова», бросился к послу, повалил его на пол и закрыл своим телом. Сидевший рядом с Сасуном египетский дипломат был убит. «В первые доли секунды я решил, что делаю что-то не то, — рассказывает Моше Гай. — Подумал, что меня обвинят в нагнетании паники, что я зря повалил охраняемого на землю, придется давать долгие и нудные объяснения, и в результате меня уволят со службы. Но когда началась стрельба, я понял, что все сделал правильно. В какой-то момент у меня возникло инстинктивное желание открыть ответный огонь, но я сдержался, так как понял, что в этом случае именно меня, а вместе со мной и Израиль обвинят в убийстве президента Египта. То, что произошло в тот день, было, прежде всего, колоссальным провалом охраны президента. Находись кто-то из телохранителей рядом, он мог бы повалить Садата на пол и прикрыть своим телом, как предписывают элементарные правила. И ведь поначалу они были рядом, но когда начался авиапарад, решили, что все закончилось, и, отойдя назад, задрали головы и тоже стали смотреть. Во время первых выстрелов ближайший телохранитель оказался в десяти метрах от Садата, но не мог ни подобраться к нему, ни открыть стрельбу из-за мечущихся в панике вокруг людей. Кроме того, не выставили снайперов на крышах прилегающих к площади строений: они могли бы перестрелять заговорщиков в первые же минуты — те были как на ладони. Все это я проанализировал в тот же день и, помню, еще подумал: «Хорошо, что у нас такое невозможно!» Кто же знал, что через 14 лет это случится и у нас?!»

Поиски убийц президента начались спустя час и позорно затянулись на несколько суток. Последнего из пятерки заговорщиков обнаружили лишь через несколько дней в провинции, в доме сестры. Во время ареста у одного из контрразведчиков сдали нервы, и он выстрелил участнику покушения в живот. Так что, когда всех пятерых приговорили к смертной казни через повешение, на виселице болтались только четверо.

Любопытно, что на допросе следователь решил взять Исламбули на испуг и сказал, что сейчас для участия в допросе придет президент. Исламбули ответил: «Этого не может быть! Президент мертв. Я видел, куда вогнал в него пули, после такого не выживают!» На самом деле Исламбули бравировал — его слова были далеки от правды. Садат получил пять пулевых ранений, но ни одно из них по большому счету не было смертельным. Если бы ему немедленно оказали первую помощь — просто наложили бы повязку, чтобы остановить кровотечение, он мог бы выжить. И ведь такая возможность была: позади трибуны разместили медицинскую палатку, в которой дежурили несколько врачей и был запас крови той группы, что у Анвара Садата. Но его окружение допустило вторую роковую ошибку: решив, что в стране начался путч и площадь вот-вот захватят заговорщики, раненого президента решили доставить в больницу на вертолете. Он скончался в пути от обильной потери крови.

На могиле Анвара Садата выбит стих из Корана: «Не думайте, что те, кто умер во имя Аллаха, мертвы, ибо живы они у Аллаха»…

Моше Гай убежден, что все удавшиеся покушения на политических лидеров объясняются непростительными просчетами их охраны, а не профессионализмом убийц. «После вынесения приговора нам разрешили встретиться с Игалем Амиром, — рассказывает он. — Он начал с извинений за то, что ранил одного из наших товарищей, и заверил, что совсем этого не хотел. Потом добавил, что если бы кто-то из охраны премьера остановил его на входе в стерильную зону и потребовал уйти, он не стал бы спорить, а просто ушел».

* * *

Джихан Садат скончалась 9 июля 2021 года в возрасте 88 лет и по распоряжению президента Абдул-Фаттаха Халила ас-Сиси была похоронена рядом с мужем с высшими воинскими почестями, хотя и не являлась государственным деятелем. Свое особое уважение к памяти президента Анвара Садата и его супруги ас-Сиси объяснил тем, что, во-первых, продолжает идти его путем, а во-вторых, еще в молодости, когда был лейтенантом, Садат пришел к нему во сне и сказал, что придет время — он, ас-Сиси, станет президентом Египта. Как видите, сны в этой стране имеют обыкновение сбываться.

ПЕТР ЛЮКИМСОН

1