Большая пресс-конференция Путина как «Дом-2» и «Поле чудес»

Все началось двадцать лет назад в четырнадцатом корпусе Кремля; здание за годы существования несколько раз меняло свое назначение, и при Хрущеве в нем несколько лет квартировал кремлевский театр, специально для того и созданный, чтобы помещение с большим залом не пустовало. При Ельцине там сделали «президентский пресс-центр», тоже, конечно, своего рода театр, причем заведомо погорелый — публичные разговоры и в лучшие годы не были сильной стороной Бориса Николаевича, а по мере старения и ухудшения здоровья (власть он отдаст уже глубоким стариком, будучи, впрочем, даже чуть моложе, чем Владимир Путин сейчас) от практики регулярных встреч с прессой он отказался вообще, зал пустовал, и новая его жизнь начнется только при Путине, который в бывшем театре даст свою первую большую пресс-конференцию летом 2001 года.

Источник: сайт президента РФ

Лидер, умеющий долго говорить без бумажки — с брежневских времен это был такой народный фетиш, слегка померкший при Горбачеве (он умел говорить, но счастья это не принесло), но вернувшийся в массовое сознание при позднем Ельцине, когда телевидение смаковало его неловкие ситуации вроде той, когда он крутил в руках бумажку со своей речью, недоумевая — «Конец, что ли?». Именно тогда изобрели доживший до наших времен телевизионный формат «рабочих встреч», когда министр или губернатор в кабинете президента что-то рассказывает первому лицу, и первое лицо кивает, давая прежде всего понять, что в этом месяце операций и госпитализаций нет, президент жив и легитимен.

А сугубо путинские телевизионные форматы двадцать лет назад для того и изобретались, чтобы самое бесспорное его преимущество в сравнении с предшественником («Его никто не поддерживает, он сам ходит») демонстрировалось максимально наглядно. Ежегодная прямая линия, поначалу зимняя, длинное послание Федеральному Собранию (при Ельцине документ готовили в письменном виде, получалась толстая книга, и президент презентовал ее, произнося дай бог, если пятиминутную речь), и большая пресс-конференция — в том самом зале бывшего театра.

Первый раз главной сенсацией мероприятия станет сам факт существования у Путина пресс-секретаря — при Ельцине это была знаковая должность в том смысле, что, когда глава государства исчезал на много недель, главным публичным лицом власти становился человек, умевший делать вид, что он регулярно видится с президентом и знает, какое у него рукопожатие.

Путин эту функцию на себя взял сам, и по поводу рукопожатия сомнений тогда не было, а пресс-секретарь — ну вот такой необязательный лысый мужчина, появляющийся на людях раз в год, чтобы дать слово газете «Шесть соток». Дипломат-тюрколог Дмитрий Песков уже тогда был у Алексея Громова заместителем, но Пескова тоже в России не знали в лицо, потому что отвечал он за общение с западной прессой, а о Громове тоже не знали, кто он есть на самом деле — общество еще не было в курсе, что пресс-секретарь президента в новой иерархии будет главным медиаолигархом, заменяющим и Березовского, и Гусинского и кого угодно, но уже от имени государства. Двадцать лет назад можно было просто смеяться над тем, что у Путина, не нуждающегося в доказательствах рукопожатия, зачем-то есть пресс-секретарь.

Первый пресс-секретарь Путина Алексей Громов — нынче первый замруководителя Администрации президента (слева) (Источник фото: сайт президента РФ)

Постсоветская Россия с самого начала была медиакратией, переходящей в пиарократию, сам президент Путин изначально был прежде всего телевизионным продуктом, и превращение его в верховную телезвезду было естественным и логичным, а путинские телевизионные форматы, будучи помещенными в контекст отечественной телекультуры, сами собой оказывались продолжением ее несущих конструкций — откуда-то вдруг возникли кавээновские плакаты, призывающие обратить внимание именно на их авторов, не обошлось и без «Поля чудес», на котором то балагур-кировчанин пожалуется на качество «Вятского кваса» (немедленно превратив его в популярный общероссийский бренд), то женщина из Владивостока назовет Путина Володей, вызвав всеобщее умиление, то пресловутый огородник с первой пресс-конференции станет вечным талисманом формата и улетит однажды в Госдуму депутатом.

В том же 2001 году Россия узнала, что такое реалити-шоу — показали «За стеклом», потом был «Последний герой», потом первый «Дом», а за ним — уже окончательное, ультимативное и вечное великое отечественное реалити-шоу, которое, между прочим, в какой-то момент состыковалось и с путинским — по крайней мере, Ксения Собчак и в этом году, уже не впервые, аккредитуется на большую пресс-конференцию и наверняка задаст положенный ей острый вопрос.

Пресс-конференция Путина — такое классическое телевизионное чудо (Источник фото: сайт президента РФ)

Сравнение с «Домом-2» — не дежурная фигура речи. Как и с «Полем чудес», и как с большой пресс-конференцией Путина — такое классическое телевизионное чудо, когда заимствованный формат резонирует вдруг с чем-то важным скрытым местным и дает на выходе новый, ни с чем не сравнимый продукт. Кто помнит, как в «Поле чудес» потенциальный участник поначалу был должен составить кроссворд, и люди реально расчерчивали на клеточки листы бумаги, следовали правилам, но очень быстро кто-то догадался, что больше шансов будет, если выжечь кроссворд на фанерке, или вышить на пяльцах, или выгравировать на рисовом зернышке, а дальше самое естественное — зачем вообще кроссворд, если можно принести банку солений, или разноцветный восточный халат для Якубовича, или что-то еще, чему место в музее? Так же и «Дом» — была же идея, чтобы участники реально что-то строили, кто выиграл, тому и жить в доме, а потом как-то само собой вышло, что спариваться без стройки веселее — ну и все, уже феномен.

Идеальный журналист с точки зрения Кремля — провинциальный дурачок (Источник фото: сайт президента РФ)

Пресс-конференция сама по себе — хрестоматийный формат связей с общественностью, журналисты спрашивают, ньюсмейкер отвечает, и нет никаких оснований подозревать, что балаганный формат запроектировали изначально. Но мы ведь знаем, как в путинском Кремле с самого начала относились к прессе, помним и первый опыт давления во время второй чеченской (фоном к выборам Путина в 2000 году шла драма журналиста Бабицкого, плененного в Чечне федералами и потом обмененного на российских пленных у боевиков — власть с первых путинских дней относилась к нелояльным ей журналистам как к врагам), и «споры хозяйствующих субъектов» с «уникальными журналистскими коллективами», и прочие эпизоды нескрываемой нелюбви, и очевидно, чем ярче был отрицательный образ прессы в глазах Кремля, тем сильнее была потребность в положительном, который и конструировался на этих пресс-конференциях, когда вдруг оказалось, что идеальный журналист с точки зрения Кремля — провинциальный дурачок, который будет подпрыгивать на задних ногах, добиваясь ответа на какой-нибудь задушевный («Владимир Владимирович, отчего вы такой прекрасный?») вопрос.

Кремлевский театр — напрашивается слово «крепостной».

Здесь нет уже повода ждать содержательных ответов и сколько-нибудь серьезного разговора, и по мере кристаллизации формата все более странными (и более редкими, и потом они вообще сошли на нет) становились те люди, которые пытались поговорить с Путиным серьезно. «О чем бы ты спросил Путина на пресс-конференции?» — этот вопрос и в лучшие годы звучал сомнительно, теперь его и задавать некому, даже «Новую газету» не аккредитовали.

Вернувшись в 2012 году, Путин уже не вернется в бывший кремлевский театр; новым местом пресс-конференций станет бывший Хаммеровский центр на Пресне, и все уже будут знать, что Владимир Путин не любит Кремль (в 2001 году такое и в голову никому не приходило). 14-й корпус закроют на ремонт, а потом снесут, чтобы, по предложению Путина, восстановить на его месте снесенные при Сталине монастыри, но с этим не срастется, и теперь в Кремле пустырь со странным подземным музеем. Формат законсервирован как памятник, и видно, что самого Путина он давно тяготит, но по мере его старения традиционные появления на публике снова становятся важны как доказательство, что он еще в форме, никуда не делся и не денется. Так себе сенсация, конечно, но других ведь и нет.