Добродушное и странное о быте в советской Армении.

    В командировках я объездил из Ленинграда чуть ли не весь Советский Союз, но нигде не чувствовал большей безопасности, чем в армянском Степанаване. В любое время суток в горах можно подойти к незнакомой группе людей, армян или азербайджанцев, у которых всегда заготовлена любезность для приезжих русских. Ни разу не было случаев насилия над отдыхающими на турбазах женщинами…

    Моей задачей в Степанаванском СЗВЧЭО в 80 х годах было систематическое курирование  серийного производства разработанных в Ленинграде установок воздушно-плазменной резки металла АПР404 и УПРП201.

     Вообще-то в Степанаване семьи в основном были патриархальные. Классическая самоутверждающая фраза: «Попросила денег у мужа, и он разрешил сходить на рынок купить зелени».

     Когда я впервые приехал на Завод, было очень дискомфортно от общения с женским  инженерным персоналом - никак не возможно встретиться взглядом. Исключения допускались лишь, когда я уж очень доставал. Тогда  дама делала идиотскую улыбку по детски разводила руки и, чуть присев и с ужасом глядя в один мой глаз своими красивыми округлено-удивленными глазами,  произносила спасительное убийственное слово: «Чка!». В  вольном переводе на русский это означало, что необходимого мне документа у нее нет, она не знает, где он, ее это совершенно не интересует, и она очень сомневается в моих умственных способностях. Тем не менее, эволюция общительности вершилась стремительными темпами.

    Вероятно, это связано с просмотром российских телепередач и  любимых индийских фильмов. А вот российские фильмы в кинотеатрах  местной властью дозировались, да и смотреть их было тяжело. Дело в том, что кинотеатр в этом случае на 90% заполняли молодые женщины (мужчины ходили обычно на американские боевики), которые в значительной степени из-за языкового барьера  не понимали смысла фильма и в нем искали лишь наглядные проявления женской эмансипации. Приходили в долгообсуждаемый восторг, когда, например, по ходу фильма русская сажала в свой автомобиль незнакомого мужчину, давала ему пощечину, а уж когда еще до свадьбы сближалась с ним, в зале возникали долгие шумные дискуссии.

      Но вот в течение каких то нескольких лет на моих глазах верхушка  армянских ИТР-овок существенно эволюционировала. Во-первых, она существенно продвинулась профессионально, то есть каждая дама на своем рабочем месте научилась производственным навыкам, грамотной бюрократической деятельности и поэтому, во-вторых, многие из них вдруг стали самодостаточны, уважаемы и даже труднозаменимы. И вот уже по всем техническим делам я общаюсь, если не с главным инженером или с талантливейшим  наладчиком Гагиком, то с одной из умных армянок, некоторые из которых могли шаловливо позволить многозначительный взгляд, который в Ленинграде от незнакомой женщины можно было получить  лишь на Московском вокзале.

Правда, помимо взгляда, никогда не больше! 

      Сложнее оказалась ситуация на заводе с мужской частью ИТР. В отличие от женщин,  многим служащим мужчинам особо трудиться считалось западло. Не привыкши в отличие от круто вкалывающих на заводе работяг и технарей. По их мнению, мужчина не должен суетиться: вышел на дорогу, поднял руку, если ты мужчина – машина остановится. Вальяжность допускает игру в шахматы на работе, но уж никак не вникание в болячки производства.

     Поэтому довольно быстро почти все заводское хозяйство, как и домашнее, оказалось в нежных руках армянок…

     И вот однажды директор предложил мне провести цикл занятий по ликбезу в электротехнике и схемотехнике плазменных установок среди ИТР завода. Я, конечно, быстро согласился: не так часто предлагают халявный приработок. Это уж позже выяснилось, что к каждому занятию надо готовиться, причем желательно быть понятым большинством. Количество занятий – около 15, слушателей –около 20. Помню, какое всеобщее одобрение получило объяснение особенностей работы тиристора на модели сливного туалетного бачка …

     У большинства женщин во время лекций не сходила с лица доброжелательная улыбка:  не так часто им не возбранялось много и в упор смотреть на русского мужчину. О чем они мыслили – велика тайна есть, но уж не о тиристорах - точно. На лицах мужчин – кисло-пренебрежительная усталость.

    И вот, когда я уже провел большинство занятий, вызывает меня директор с сообщением, что я, оказывается, должен еще принять у слушателей экзамен, да  и выставить каждому оценку, которая будет основополагающей при его карьерной аттестации. Ну типично армянская хитрость: иначе не будут платить. Как я не изворачивался от этого щепетильного дела, пришлось согласиться.

     Все же выбор формы приема экзамена мне удалось оставить за собой. И вот я заранее объявил слушателям, как он будет проходить.

    Наступил экзамен. Зачитываю вопрос, кто знает ответ - поднимает руку. На первый вопрос подняли руки только женщины. Вызываю одну из них, не самую умницу, и ко всеобщему удовлетворению ставлю ей отлично. На второй вопрос и все последующие опять поднимают руки только дамы. Что делать? - спрашиваю у мужчин. Молчание! Вдруг один из них, нарочито коверкая слова, объяснил, что они плохо говорят на русском языке и не всегда понимают мои вопросы! Мне ничего не оставалось, как принять соломоново решение. Быстренько благополучно опросив дам, я стал задавать мужчинам общие вопросы, затем тех, кто их понял, просил ответить однословно: да или нет? Если экзаменуемый угадывал, я ставил ему четверку, если нет - задавал другие вопросы, пока тот не угадывал. Так я и деньги заработал и не нажил смертельных врагов.

: Петр Новыш Санкт-Петербург