Эра однополярности США прошла, Россия и Китай окончательно ее хоронят (The Atlantic)

В 2002 году, на пике глобальной однополярности, когда Соединенные Штаты готовились к вторжению в Ирак, некоторые из наиболее известных профессоров-международников попытались разрешить загадку: почему другие крупные державы мира, выступавшие против внешней политики США, ничего не противопоставили этому вторжению? Россия, Китай, Франция и Германия заявили о своих взглядах на него в ООН, но они не поддержали Саддама Хусейна. Они также не наращивали свои вооруженные силы и не меняли свои альянсы, чтобы противодействовать Соединенным Штатам.

Когда государства сопротивляются другим государствам, которые они считают опасными или слишком могущественными, политологи называют такое поведение «балансированием». В сборнике статей под названием «Непревзойденная Америка» некоторые из упомянутых профессоров выдвинули положение о том, что этот основной акт геополитической конкуренции исчез после распада Советского Союза, потому что Соединенные Штаты оказались слишком далеко впереди всех остальных. Другие утверждают, что Соединенные Штаты тогда не угрожали другим крупным державам или что они выстраивали либеральный порядок, открытый для всех.

Однако сегодня то самое «балансирование», безусловно, вернулось — и обычно его описывают довольно непонятной и аморфной фразой «конкуренция великих держав». Россия в 2014 году аннексировала Крым, осуществила военную интервенцию в Сирии и вмешалась в президентские выборы в США в 2016 году. Тем временем Китай построил искусственные острова в Южно-Китайском море и быстро продвинулся вперед в военных технологиях, в чем-то превосходя даже Соединенные Штаты. Россия и Китай начали «балансировать» в мире по мере того, как они становились все сильнее, а также потому, что Владимир Путин и Си Цзиньпин опасались, что, если западный либерализм добьется глобального успеха, то может создать экзистенциальную угрозу для их режимов. «Балансируют» даже союзники Америки. Реджеп Тайип Эрдоган в Турции свободно использует военную мощь и дипломатию принуждения, сотрудничая в этом с Россией, когда ему это удобно. Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты больше автоматически не подчиняются Соединенным Штатам и используют свою военную мощь, даже когда Вашингтон предпочитает, чтобы они этого не делали, как Эр-Рияд поступил в Йемене.

Решение других стран проецировать собственную военную мощь таким образом, чтобы помешать действиям США, коренным образом меняет для Америки глобальную внешнеполитическую среду. После холодной войны Соединенные Штаты могли относиться, а иногда и относились к геополитическим интересам соперничающих или даже дружественных держав как к второстепенному делу. Больше так поступать они уже не могут. Фактически, концентрация Россией сил вторжения численностью 175 000 человек вдоль ее границы с Украиной означает, что мы вот-вот вступим в опасную новую фазу международного соперничества.

Никто не знает, почему Путин, кажется, выбирает именно этот момент, чтобы заполучить Украину. Угрозу вторжения нельзя с достоверностью объяснить какими-то конкретным действиям Запада или провоцирующими этот сценарий событиями, такими, например, как интервенция Запада в Сирии или предложение Украине со стороны ЕС соглашения об ассоциации в 2013 году. Некоторые утверждают, что Путин всерьез разочарован тем, что Украина не выполняет своих обязательств по Минским соглашениям 2014 и 2015 годов о предоставлении тем украинским регионам, где доминирует Россия, права вето на углубление отношений Украины с Западом. Но ведь эти факторы отнюдь не являются новыми.

Одно из возможных объяснений состоит в том, что Россия использует угрозу вторжения, чтобы вызвать реальную дискуссию о выполнении Минских соглашений и будущем европейской безопасности. Она будет держать войска в местах их нынешней дислокации в качестве инструмента принуждения, показывая, что готова применить силу, если переговоры зайдут в тупик. В некотором смысле это будет постепенная эскалация того агрессивного «балансирования», к которому Путин прибегает с 2014 года.

Более мрачный сценарий — это немедленное вторжение. В июльской статье под названием «Об историческом единстве русских и украинцев» Путин утверждал, что две страны составляют «один народ» и что «истинный суверенитет Украины возможен только в партнерстве с Россией». Сейчас, на третьем десятилетии своего правления, Путин вполне мог поверить в то, что, если он не предпримет решительных действий, Украина будет еще больше отдаляться от России.

Российский совет по международным делам (РСМД) в своем докладе полагает, что, если Путин решит вторгнуться на Украину (что в докладе не рекомендуется), апофеозом операции должно стать окружение и последующий захват Киева, а также стабилизация линии фронта вдоль Днепра.

Россией будет объявлено создание нового украинского государства со столицей в Киеве, и оно будет признано Россией. В него войдут ранее объявившие о своей независимости ДНР и ЛНР. Тем самым Россия решает сразу несколько кардинальных исторически сложившихся проблем. Устраняется непосредственная угроза юго-западным границам страны. Обеспечивается полный контроль над Азовским морем и сухопутным коридором в Республику Крым. На карте появляются два украинских государства, одно из которых должно быть «дружественным и братским» по отношению к России.

Западные аналитики давно отмечают, что внешнеполитическая напористость России и Китая может быть контрпродуктивной. До аннексии Крыма Россией Украина чувствовала себя разорванной между Западом и Россией. После Крыма Украина начала неуклонно двигаться в геополитическом смысле на запад. Точно так же наступление Китая на Гонконг укрепило позицию Тайваня против мирного объединения по модели «одна страна, две системы». Вторжение было бы ответом со стороны Путина на эту критику — если небольшие акты агрессии вызывают антироссийские настроения, он просто удвоит напор и навяжет Украине свою волю.

Это сложная карточная партия. Если Россия быстро не разгромит украинские силы, конфликт может затянуться, поскольку на Украину хлынет западная военная помощь. Неизбежные жертвы среди гражданского населения и материальные разрушение могут воспламенить общественное мнение в восточной части Украины, что может привести к восстанию. Россия не сможет прибегнуть к официальному отрицанию своей роли во всем этом, как это было с аннексией Крыма. И с учетом того, что целью является Киев, ситуацию уже нельзя будет рассматривать как отдаленный конфликт из-за какой-то спорной территории.

Перспектива вторжения возникает в то время, когда отношения Путина с остальным миром относительно стабильны. Администрация Байдена ясно дала понять, что желает «стабильных и предсказуемых» отношений с Россией, что означает сохранение статуса-кво. Президент Франции Эммануэль Макрон давно придерживается мнения, что Европа должна взаимодействовать с Россией по вопросам безопасности. Между тем, Путин оказывается не только не изолированным глобально, но и активно стремится укрепить связи России во всем мире, совсем недавно заключив крупную новую сделку на продажу вооружений Индии.

В ближайшие недели США, Германия, Франция и Соединенное Королевство, несомненно, будут стремиться активизировать сдерживание России, усилив риторику о «высокой цене вторжения». Администрация Байдена также объявила, что Соединенные Штаты и «как минимум четыре их союзника по НАТО» встретятся с Россией, чтобы обсудить вопросы безопасности в Европе. Лидеры НАТО тоже должны в обязательном порядке напоминать своим коллегам по всему миру, что они являются в этом кризисе заинтересованными сторонами, поскольку это усилит сдерживание России и послужит снижению геополитической температуры с помощью дипломатии. Действительно, связи России с остальным миром означают, что другие лидеры, такие как индийский Нарендра Моди, турецкий Эрдоган и израильский Нафтали Беннетт, должны сыграть в этой ситуации значительную роль.

Не атлантические лидеры вряд ли займут твердую позицию в пользу Украины и против России, но им следует знать, что, если Путин захватит Украину, Рубикон будет перейден. Азиатские державы (Индия и Япония) надеются в долгосрочной перспективе ослабить российско-китайское сотрудничество. Вторжение на Украину сделает Россию еще более зависимой от Китая и, возможно, политически обязанной ему за поддержку во время этого кризиса. Индия и Япония стратегически заинтересованы в том, чтобы этого не произошло. В более общем смысле, разрушение украинского государства «взорвет» противостояние между Соединенными Штатами и Россией, особенно если Путин будет мстить Западу за военную помощь Украине. Это приведет к массовому давлению на союзников США, не входящих в НАТО, с требованием сократить связи с Москвой и изолировать ее.

Этот кризис имеет отношение не только к Минским договоренностям или спору между Россией и Украиной. Речь идет о том, что перед нами возникает реальная перспектива увидеть резкую эскалацию военной конфронтации между крупными державами, которая потрясет международный порядок до самого основания. Дипломатические усилия по предотвращению такого развития событий должны быть глобальными.

________________________________________________________________________________

Томас Райт — автор многих статей в The Atlantic, старший научный сотрудник Брукингского института и соавтор книги «Афтершоки: политика пандемии и конец старого мирового порядка».