Главный виновник Цусимы. Генезис катастрофы

На модерации Отложенный

 

У нас не только не проводились маневры в таких широких размахах, но самое

обыденное плавание эскадры из-за трат на расходы угля сильно ограничилось
стоянкой в Порт-Артуре. Начальник Тихоокеанской эскадры неоднократно
ходатайствовал и настаивал на необходимости плаваний как для упражнений,
стрельб и маневрирования, так и для изучения вод возможного театра войны,
но тщетно. Когда, наконец, представления Начальника эскадры дошли до
Государя Императора, и Его Величеству угодно было повелеть, чтобы эскадра
больше плавала, то таковое Высочайшее повеление своевременно не было,
по приказанию Морского Министра, сообщено Начальнику эскадры, а было
положено в железный ящик Военно-морского Учетного Отдела ГМШ.

Начальник Главного Морского Штаба есть…
В качестве лица, в ответственности которого лежит
содержание флота в надлежащей боевой готовности...
наблюдает, чтобы личный состав флота был в
необходимом комплекте, и чтобы боевое образование и
вооружение морских команд, боевые и военно-морские
средства отвечали потребностям внешних отношений Империи.
...следит за всеми на судах улучшениями и нововведениями по
боевому вооружению артиллерией и минами и неустанно
наблюдает за ходом военно-морского и строевого обучения
команд, представляя Управляющему Морским Министерством
соображения о необходимых совершениях в боевом образовании
команд и их вооружений.

В предыдущей статье «Главный виновник Цусимы» кратко рассмотрен ряд вопросов самого боя (его начала) и управления огнём.

Сейчас главное – «генезис» катастрофы в Цусиме (и Русско-японской войне) и роль личности Рожественского в этом.

С учетом общей обстановки и условий, скрытый проход эскадры в Порт-Артур и Владивосток был крайне маловероятен. Бой был практически неизбежен, а с учетом обстановки (особенно близости большого количества миноносцев противника в развитии успеха), бой тяжелый, смертный. Соответственно эскадра должна и обязана была готовиться не просто к «прорыву», а именно бою с самыми решительными целями: ставкой именно на утопление максимально возможного числа тяжелых кораблей противника. Т. е. не «перетерпеть» противника, а «продавить» его силой.

Думающий и ответственный адмирал:

– будет готовиться «настоящим образом» еще до войны;

– с началом войны предпримет экстренные меры по мобилизации, усовершенствованию кораблей и тактики, усилению боевой подготовки и изучению боевого опыта, с выработкой тактических приемов и методов, обеспечивающих достижение необходимого превосходства над врагом для его разгрома;

– обеспечит экстренное проведение необходимых испытаний и опытов, особенно в части реальной эффективности оружия и защиты кораблей;

– примет необходимые кадровые решения, мероприятия по подготовке и обеспечению высокого боевого духа личного состава, отработает вопросы управления и замещения в бою;

– организует техническую подготовку материальной части к походу и бою и вопросы снабжения;

Конкретно: с формированием эскадры будут выполнены:

– разработка программы ее форсированной боевой и технической подготовки в своих водах, ее проверка и выполнение в ходе мероприятий боевой подготовки (вплоть до достижения ясного понимания всеми категориями личного состава (в части касающейся), каким образом и какими средствами будет обеспечена победа в сражении), и на основании этого – план перехода с исполнением необходимого перечня мероприятий боевой подготовки в ходе его;

– разработка нескольких вариантов планов сражения, вариантов действий сил (в т. ч. самостоятельных действий различных частей эскадры), с отработкой их в базовых условиях и в море.

Исходные материальные предпосылки к успеху Второй Тихоокеанской эскадры были:

– наличие скоростного отряда из 4 современных однотипных эскадренных броненосцев с мощным вооружением и хорошей защитой;

– достаточно эффективные бронебойные снаряды;

– явное несоответствие табличных скоростей японских броненосцев реальным в боях с Первой Тихоокеанской эскадрой и техническая возможность получения эскадренного хода «быстроходного отряда Второй эскадры» больше, чем у старых японских броненосцев;

– наличие общего значительного превосходства в тяжелых орудиях.

С учетом фактора скорости кораблей успех был возможен только при условии активного маневрирования (со ставкой на решительный бой на эффективных дистанциях применения бронебойных снарядов) скоростного отряда новых броненосцев и «добивания подранков» менее скоростными отрядами броненосцев, а сам прорыв – обеспечен только за счет силового подавления противника.

Увы, в нашем случае все это было не про нашего «Зиновия Нельсона»…
 

 

На пути к Цусиме: «перетерпеть» или сражаться?

Крайне низкий уровень технической подготовки Второй эскадры лучше всего характеризует разнобой мнений различных должностных лиц о величине максимальной скорости, которую могут держать корабли: есть «мнения», причем сильно отличающиеся друг от друга, но нет самой реальной проверки величины такой скорости! Нет – из «опасения повредить машины».

Простите, а корабли куда собрались – на войну, в бой или просто «побродить по морю»?

Причем значение максимальной скорости понимали все мало-мальски тактически грамотные лица!

Об отработке задач реального тактического маневрирования (подразумеваются не «элементарные эволюции», а именно необходимого в бою) и речи не было! Уж если Рождественский это не удосужился провести в «своих водах», когда рядом заводы и специалисты, то делать это в длительном океанском плавании он не стал тем более!

Странное и нелепое зрелище представлял собой штаб Второй эскадры, при том, что Рожественский имел возможность самому разработать план перехода и укомплектовать свой штаб.

Удивительно, но для эскадры не было предусмотрено должности начальника штаба в адмиральском чине, который, согласно «Морскому уставу» (изд. 1899 г.), являлся бы первым заместителем командующего. И причина этого – сам Рожественский («в этой берлоге медведь может быть только один»). Флаг-капитан капитан 1-го ранга К.К. Клапье-де-Колонг, «правая рука» Рожественского на эскадре, являлся старшим из исполнителей приказаний командующего и не был допущен к решению вопросов управления эскадрой.

Здесь уместно вспомнить такую известную личность Цусимы, как капитана 2-го ранга В.И. Семенова. Пишет В.Ю. Грибовский («Вице-адмирал Рожественский»):
 

Рожественский назначил Владимира Ивановича как бы своим флагманским штурманом, но, совершенно очевидно, предполагал, что тот будет нештатным летописцем похода. В.И. Семенов уже имел известность во флоте как поэт, писатель и лингвист… штурманских обязанностей фактически не исполнял, так как они были возложены на других офицеров. Сам В.И. Семенов пишет в «Расплате», что чувствовал себя в штабе как бы пассажиром…

Т. е. «Зиновию Нельсону», уже «отформатировавшего» штаб эскадры не просто «под себя», а под «себя одного» («потеряв» даже заместителя командующего!), нужен был в штабе не действующий офицер (с боевым опытом), а «летописец» (разумеется, «его грядущих свершений»).

В то же время в официальной справке о плаваниях капитана 2-го ранга В.И. Семенова, составленной в начале 1907 года, вполне определенно указано, что… он состоял в качестве заведующего морским отделом штаба командующего эскадрой. Точно такая же должность В.И. Семенова отмечена и в обвинительном акте по делу о сдаче миноносца «Бедовый». Заведующий морским (точнее – военно-морским) отделом штаба по положению 1904 года отвечал за разработку стратегических и тактических вопросов – то есть являлся ближайшим помощником начальника штаба (здесь – флаг-капитана) и командующего по руководству боевыми действиями.

Собственно, после этого ко всем произведениям Семенова в защиту Рожественского необходимо относиться соответственно – как в т. ч. личным оправданиям офицера, находившегося на критически важной должности (фактически начопера эскадры), но фактически являвшегося «пассажиром».

Ну и «поведение» при сдаче японцами миноносца «Бедовый» этих двух, наиболее приближенных к Рожественскому, лиц штаба характеризует их вполне исчерпывающе.
 

В.И. Семенов и К.К. Клапье-де-Колонг

Стиль управления не просто «из-за каменной стены», а с постоянным и площадным хамством и унижениями в отношении командиров кораблей, просто на корню убивал управление в эскадре (по сути, оно сводилось или с Рожественским, или никак, ибо вопросы передачи командования Рожественским были благополучно провалены и, если бы не инициативные действия командира миноносца «Буйный» Н.Н. Коломейцова, передача управления Небогатову не факт что вообще состоялась бы).

Есть лица, которые считают, что унижения подчиненных и хамство являются «эффективным средством управления». Из дискуссий на «Военном обозрении» по «цусимской теме» от сторонника такой «точки зрения»:
 

Просто пара цитат современного адмирала (Северный флот): «Любой командир корабля только тогда заслуживает уважения, когда сумеет сделать жизнь своих подчиненных невыносимой».

Очевидно, что лицо, это высказывавшее, просто не понимает, что это был лишь «элемент жесткого флотского юмора», к коим принадлежат и другие известные высказывания этого адмирала с Северного флота (вице-адмирал Г.А. Радзевский):
 

…на флоте все обязанности строго распределены: лейтенант – должен все знать и хотеть работать; старший лейтенант – должен уметь работать самостоятельно; …капитан 2-го ранга – должен уметь доложить, где и что делается; капитан 1-го ранга – должен самостоятельно находить то место в бумагах, где ему необходимо расписаться; адмиралы – должны самостоятельно расписываться там, где им укажут; Главком ВМФ – должен уметь ясно и четко выразить свое согласие с мнением Министра Обороны…

Или пример «воспитательной работы»:
 

Не следует стыдливо натягивать юбчонку на колени, товарищ капитан 1-го ранга, когда вы пришли за помощью к венерологу. Рассказывайте, как вы умудрились из такого хорошего и нужного дела, как прием шефской делегации, устроить пьяную оргию с поездками на командирском катере по зимнему заливу с профилактическим гранатометанием?

«Жесткий вариант воспитательной работы»:
 

А старпом тяжелого ракетного крейсера «Адмирал Ушаков» обнаглел до такой степени, что мерзкий рапорт написал на имя командующего Северным флотом с просьбой оградить его от моих нападок и оскорблений. Такое не забывается никогда – я все сделаю, но этот рапорт постараюсь ему даже в гроб положить.

 

А теперь отзывы по вице-адмиралу Г.А. Радзевскому от его подчиненных.

Пример 1:
 

Моя служба в штабе 7-й Оперативной эскадры… пришлась на непростое время с середины до конца 1990-х. Массовые сокращения Вооруженных сил, отсутствие даже хотя бы какого-то приемлемого обеспечения сил флота порождали в офицерах чувства обреченности, ненужности, а в некоторых – и безответственности. Руководить штабом оперативной эскадры… запредельно сложно… только такая личность, как Г.А. Радзевский, могла обеспечить такое руководство, когда штаб все-таки со всем этим справлялся. Не могу не отметить, что у Г.А. никогда, ни при каких условиях не проявлялось никакой личной симпатии или антипатии к подчиненным. Каждый получал то, что заслуживал… Еще можно отметить такие качества Г.А., как способность быстро, но вдумчиво анализировать обстановку и принимать правильные решения… Да, язва, да, любитель «планчиков». Но ведь УМНИЦА! Спасибо Геннадию Антоновичу за незабываемую совместную службу!

Пример 2:
 

– Под командованием Геннадия Антоновича я служил 6 лет. Служить в штабе ОпЭск было не просто, но действительно интересно. При Радзевском мы после длительной стоянки начали понемногу выходить в море. Да и в том, что сумели кое-что сохранить, что способно и по сей день выйти из базы… тоже немалая заслуга Радзевского. Корабли выворачивали наизнанку, но замечания устранялись.
– А почему так рано вице-адмирал уволен со службы? Неужели требовательный адмирал не нужен Флоту? 55 лет – это не возраст для увольнения адмирала с флота!
– Командующий СФ ошалел и расстроился, когда Радзевский написал рапорт на увольнение и отказался от нового назначения. О мотивах умолчим, они были...

Пример 3 (кто это – вполне понятно):
 

igorriw, 12 января 2020, 09:41:44. Когда меня назначали на высокую должность в эскадре, первое, что я подумал, как буду отвечать на хамство комэска.

Другой пример, вроде бы «противоположный», из книги Э.Б. Поттера «Адм. Нимиц»:
 

...все видели, что «большой босс» интересуется всем и всеми и активно сотрудничает с подчиненными. Такие встречи позволяли Нимицу точно наметить фронт работ, что он считал просто бесценным моментом. Кроме того, они позволяли ему увидеть его будущих лидеров. «Есть офицер, за карьерой которого мы должны следить, – говорил он Ламару, когда посетители уезжали.– Из такого-то выйдет толк».
«Для него это была возможность оценить их, – вспоминал другой офицер штаба, – а для них – узнать, что у них есть точки соприкосновения с командующим флотом. Это было важно для поднятия боевого духа»…
На сессиях планирования адмирал Нимиц действовал подобно председателю правления – руководил сам и позволял другим руководить собой. Это не значит, что война управлялась подобно собранию избирателей. Окончательные решения принимал сам Нимиц, иногда несмотря на противоположное мнение остальных, но сначала он выслушивал все советы и тщательно все взвешивал…
Он передавал большие полномочия своим подчиненным, так как он считал, что они тоже должны уметь руководить. Если оказывалось, что они не могут, их выгоняли – осторожно, если офицер страдал чрезмерным чинопочитанием, и грубо, если они были молоды и нуждались во встряске. «Молодой человек,– говорил в таких случаях Нимиц, – вы не оправдали моих надежд, и я впредь обойдусь без ваших услуг».

При этом нужно понимать, что в плане «вежливого управления» Нимиц очень сильно выделялся в ВМС США, и в тех же ВМС США и Великобритании было немало высших офицеров со «стилем управления», аналогичным вице-адмиралу Г.А. Радзевскому (или гораздо более жестким). И вопрос здесь в первую очередь в умении его правильно применять в интересах дела. Радзевский это умел.

Автор лично не был знаком с ним, но по его служебной деятельности приведу только один пример: … лет назад, еще в «тяжелые и голодные годы», в связи с очередным обострением внешнеполитической обстановки ВМФ «выполнил определенные мероприятия», в т. ч. связанные с подготовкой к экстренному развертыванию в дальнюю зону отряда боевых кораблей из состава 7-й Оперативной эскадры, сначала «все смеялись», но жесткая форсированная подготовка началась практически сразу, включая немедленные кадровые перестановки (вместо «балласта» – тех, кто реально могут), прибытие (буквально: «фирма» – такси – самолет – спецавтобус – корабль) большого количества гражданских специалистов и ЗИП для экстренного ремонта и юстировки боевых корабельных комплексов, и еще ряд мероприятий, после которых даже «самые веселые», стали предельно серьезными.

Т. е. Радзевский не «отбывал номер», как Рожественский, он даже в самых тяжелых обстоятельствах готовил так, чтобы при необходимости корабли могли достойно вступить в бой!

Однако вернемся ко Второй Тихоокеанской эскадре и Рожественскому.

Вопреки заявлениям некоторых адвокатов Зиновия никакой полноценной боевой подготовки на эскадре. Да, «готовились» – «авось перетерпеть»! Отсюда и крайняя скудность эволюций и стрельб, крайне убогий их тактический фон и фактически полное игнорирование подготовки отдельных эскадр и командиров.
 

В этом отношении гораздо больше сделал Небогатов на переходе Третьей Тихоокеанской эскадры. Пишет В.Ю. Грибовский («Вице-адмирал Рожественский»):
 

В пути отряд Н.И. Небогатова провел две примерно – боевые стрельбы с дистанции от 60 до 25 кбт. Для них израсходовали часть боевого комплекта тяжелых снарядов, а между стрельбами провели согласование дальномеров. Это позволило на второй стрельбе добиться относительно хороших результатов: все щиты были разбиты.
…26 апреля 1905 г. отряд Н.И. Небогатова присоединился к эскадре З.П. Рожественского. Позади осталось около 12 тыс. миль, пройденных в рекордное время (всего за 83 дня) и при минимальном пользовании услугами портов.

Интересно сравнить этот результат с «броском» в 1895 году эскадры С.О. Макарова из Средиземного моря в Желтое для сдерживания Японии – 72 дня, т. е. вполне соизмеримое значение.

По случаю присоединения отряда Н.И. Небогатова Зиновий Петрович издал специальный приказ (№ 229 от 26 апреля 1905 года):
 

«С присоединением отряда силы эскадры не только уравнялись с неприятельскими, но и приобрели некоторый перевес в линейных боевых судах... У японцев больше быстроходных судов, но мы не собираемся бегать от них... У японцев – важное преимущество и продолжительный боевой опыт и большая практика стрельбы в боевых условиях... Это надо помнить и, не увлекаясь примером их быстрой стрельбы, не кидать снарядов впустую, а исправить каждую наводку по полученным результатам...»

Еще раз подчеркну – прорыв во Владивосток был возможен только путем силового «продавливания» японцев, с учетом их господства в районе Цусимского пролива. Бой был практически неизбежен и бой жесткий.

В этих условиях идти в него неготовым – лучше было совсем не идти.

Некоторые будут восклицать: «Как, ведь Государь Император задачу поставил!»
 

Хорошо, а если Николай II поставил бы задачу Куропаткину «просто взять и прийти в Порт-Артур», и он, слепо выполняя ее, построил бы все войска в походные колонны и вперед, на Квантун?

Да его сам Николай II бы немедленно оставил: «Ты что делаешь, дурак, тебя же японцы в походных колоннах расстреляют!»

А почему же тогда теми же лицами заявляется о возможности такого «подхода» для флота?

Не готовы?

Готовиться!

В т. ч. стрелять и активно маневрировать, в т. ч. большими ходами. На броненосце N в результате «полетела машина»? Значит – к прорыву и бою он не готов!

Т. е. задача, да, ставится руководством. Но вот способ ее выполнения – уже, как правило, дело исполнителя! И у Рожественского была возможность и подготовить эскадру, или, в конце концов, довести дело до ситуации, когда ее (или большую ее часть) бы просто отозвали (например, серьезный выход из строя машин пары броненосцев).

Увы, у Рожественского все было в точном соответствии с его же фразой (написанной незадолго до сражения):
 

«…перестанет существовать и эта глупая вторая эскадра, небольшая будет надбавка к позору».

В итоге пишет В.Ю. Грибовский («Вице-адмирал Рожественский»):
 

В Носи-бе за два месяца эскадра совершила всего шесть выходов на эволюции, и только три из них сопровождались практическими стрельбами. При этом все броненосцы и крейсера маневрировали в одной длинной кильватерной колонне вокруг маленьких пирамидальных щитов и дистанции не более 30 кбт. Скорость кораблей не превышала 8–9 уз., так как З.П. Рожественский опасался выхода из строя главных механизмов… Вопросы управления огнем эскадры и отдельных ее отрядов отработаны не были. При обучении стрельбе держались устаревшего правила – добивались «редкого, но меткого» огня.

Более того, эскадренный броненосец «Орел» (и очень вероятно, и другие броненосцы) пошел в бой, имея не израсходованные практические снаряды! Это ли не приговор всей так называемой «боевой подготовке» (в кавычках) эскадры Рожественского!

Однако адвокаты Рожественского ищут оправдания и здесь (ссылка):
 

…боевые снаряды в Российской империи были в большом дефиците. Их не хватало 1-й Тихоокеанской эскадре, отчего ей пришлось использовать списанные уже чугунные снаряды. Их не хватало и во Владивостоке. С учетом того, что З.П. Рожественский, конечно, никак не ожидал сокрушительного разгрома в Цусиме, а полагал, что сможет, «перетерпев» японский огонь, все же пройти во Владивосток и в дальнейшем оперировать оттуда, он не мог позволить себе тратить имеющийся у него боекомплект на тренировки. В результате в Камранге 2-я Тихоокеанская эскадра вынуждена была ограничиться только стволиковыми стрельбами. Кто виноват в том, что 2-я Тихоокеанская не получила требуемого запаса – не вполне ясно.

Кто виноват?

«Не вполне ясно» (как говорят адвокаты Зиновия)?

Да, нет, все вполне ясно – четко и конкретно: З.П. Рожественский. Как начальник ГМШ.
 

Рожественский и подготовка к войне, начальник ГМШ перед и в начале войны

17 марта 1903 года неожиданно для многих Николай II на должность начальника ГМШ избрал контр-адмирала З.П. Рожественского, хотя в списках флагманов числились 23 вице-адмирала (по штату – 22), каждый из которых (теоретически) мог претендовать на ее занятие.

Очевидно, что решающую роль в этом сыграла показуха, устроенная Рожественским (тогда начальник учебно-артиллерийского отрада) Николаю II и Вильгельму II в 1902 году.
 

Это 1907 год, но в 1902 атмосфера встречи императора была весьма похожей.

Однако здесь есть существенный момент – назначение Рожественского было по представлению генерал-адмирала великого князя Алексея Александровича, т. е. Рожественский был «его человеком».

К этому вопросу мы еще вернемся ниже.

Да, показуху для императоров с маневрами Рожественский разыграл, можно сказать, талантливо (за что состоялось объявление ему «монаршего благоволения» и зачисление в свиту 26 июля 1902 года). Только вот к реальному бою это имело весьма отдаленное отношение…
 

Чем порой заканчиваются парады: 1902 год (вверху) и 1905…

Несколько подробнее о таком аспекте парадов – «Парадный блеск и боевая эффективность. О Главном военно-морском параде и не только».

Важно отметить, что принадлежность Рожественского к свите позволяла иметь личный контакт с императором. Обычный начальник ГМШ, согласно положению, своего доклада у императора не имел, этим правом обладали только генерал-адмирал или в его отсутствие – управляющий министерством, которые и докладывали по понедельникам каждой недели Николаю II по делам флота и Морского ведомства.
 

 

Начальник Главного Морского Штаба есть… В качестве лица, в ответственности которого лежит содержание флота в надлежащей боевой готовности... наблюдает, чтобы личный состав флота был в необходимом комплекте и чтобы боевое образование и вооружение морских команд, боевые и военно-морские средства отвечали потребностям внешних отношений Империи.
...следит за всеми на судах улучшениями и нововведениями по боевому вооружению артиллерией и минами и неустанно наблюдает за ходом военно-морского и строевого обучения команд, представляя Управляющему Морским Министерством соображения о необходимых совершениях в боевом образовании команд и их вооружений...

По функционалу и ответственности за вопросы, ставшие провальными в Русско-японской войне – Рожественский несет за них личную и персональную ответственность!

Ключевой проблемой ГМШ на момент начала 1903 года было отсутствие в его составе оперативного отдела, имелось только два – личного состава и крайне перегруженного «текучкой» военно-морского учётного отдела (ВМУО).

В.Ю. Грибовский («Вице-адмирал Рожественский»):
 

Эта мысль впервые прозвучала еще в 80-х гг. XIX в. в обоснованных предложениях вице-адмирала К.Ф. Лихачёва и капитана 1-го ранга С.О. Макарова, но нашла весьма слабое отражений в создании военно-морского учетного отдела (ВМУО, в 1892 г.), имевшего ограниченные полномочия и многочисленные повседневные обязанности, завалившие отдел текущими делами.
Эта мысль возродилась только в 1902 г., когда 20 ноября контр-адмирал А.А. Вирениус представил специальный доклад, развивший выводы посредников военно-морской игры 1901–1902 гг. (война с Германией) и содержавший предложение о создании в составе ГМШ специального оперативного отделения. К докладу А.А. Вирениуса, в котором прямо говорилось о необходимости разработки плана войны, прилагалась подробная записка лейтенанта А.Н. Щеглова.

В конце 1902 года управляющий Морским министерством адмирал П.П. Тыртов поставил задачу очередных «практических занятий по стратегии в Николаевской морской академии»: «Война России с Японией в 1905 году». Игра в академии проводилась зимой 1902–1903 гг. под главным руководством (председатель совета посредников) контр-адмирала великого князя Александра Михайловича, самого способного моряка из всех Романовых на рубеже XIX–XX вв.
 

Зиновий Петрович, естественно, читал все материалы и сам подписал отчет посредников, обсуждение которого состоялось в марте 1903 г. Посредники подтвердили… мысль об организации в ГМШ специального оперативного органа для разработки планов войны и соответствующего им развития флотов на театрах.

Однако никаких действий в этом направлении ни З.П. Рожественский, ни Ф.К. Авелан (сменивший Тыртова новый Управляющий Морским министерством) не предпринимали.
И только в октябре 1903 года, когда Япония уже заканчивала все приготовления к началу войны, на совещании адмиралов было принято решение о необходимости составления планов войны, для чего ВМУО было решено разделить на распорядительную и учебную часть и стратегическую. Однако состоялось это только 16 февраля 1904 года, т. е. почти через месяц после начала войны.

Жесткий момент: назначенный ее начальником 1-го ранга Л.А. Брусилов еще 4 октября подал на имя Рожественского записку по критическим вопросам состояния наших сил на Дальнем Востоке (В.Ю. Грибовский «Вице-адмирал Рожественский»):
 

Так как к войне Россия сейчас не готова, то надо уступками, вплоть до допущения японских войск в Корею, отложить ее объявление на два года и энергично готовиться... достройка всех кораблей программ 1895–1899 гг. (особенно пяти броненосцев типа «Бородино»), сосредоточение на Дальнем Востоке превосходящих сил флота (13 эскадренных броненосцев и 5 броненосных крейсеров против 6 и 6 японских соответственно), снабжение их двойным и тройным (для патронных пушек) комплектом снарядов, обеспечение углем, окончание доков и оборудования мастерских, пополнение личного состава… подготовку крейсеров к разведывательной службе («не ходить ниже 16 уз»), а «сухопутной части» – к походу в Корею.
Вывод Рожественского поражал своим оптимизмом: «К войне готовы более, чем когда-нибудь, но она нежелательна...» И записка Брусилова «осела» в делах ВМУО ГМШ без ознакомления с ней даже Ф.К. Авелана, не говоря уже о генерал-адмирале и адмирале Е.И. Алексееве.

При этом:
 

В Порт-Артуре к началу войны не оказалось полного второго комплекта боеприпасов для эскадры, не было там и полного комплекта флотских офицеров и инженер-механиков.

И за это тоже отвечал Рожественский! И возможности у него были!

В декабре 1903 года произошло плановое увольнение большого количества отслуживших опытных матросов, что имело весьма тяжелые последствия для боеготовности эскадры.
В.Ю. Грибовский («Вице-адмирал Рожественский»):
 

В конце 1903 г. наместник в очередной раз просил о срочном назначении 96 обер-офицеров и инженер-механиков. Из ГМШ ответили глубокомысленной телеграммой, в которой говорилось, что «по приходу» 11 миноносцев Вирениуса, с них могут быть списаны 12 строевых офицеров, 2 артиллериста, 4 минера, 4 механика (останутся командир, офицер и механик, а на номерных – по командиру и механику), кроме того, по железной дороге командировано 11 человек, в том числе 8 мичманов.
Со «списанием» офицеров новые эскадренные миноносцы сразу «лишились подвижности», как отметил адмирал Е.И. Алексеев в последней перед войной телеграмме Ф.К. Авелану (от 21 января 1904 г.) «с почтительной просьбой... откомандировать офицеров, главным образом, лейтенантов... на миноносцах не может быть менее 2-х офицеров, кроме командира...»

В цитате упомянуты корабли эскадры Вирениуса, которые по действиям и бездействию Рожественского так и не дошли до Порт-Артура: несмотря на критические проблемы с миноносцами, Рожественский лично запрещал Вирениусу их оставлять ради ускоренного движения в Порт-Артур броненосца «Ослябя» и крейсера «Аврова» (что более чем обоснованно требовал Алексеев).

Более того, контр-адмирал Вирениус занимал должность начальника ВМУО ГМШ, т. е. Рожественский за полгода до начала войны фактически «обезглавил» основной структурный орган ГМШ, который на девять месяцев фактически остался в заведовании второстепенного лица – полковника по Адмиралтейству В.А. Штенгера (но с которым Рожественскому «комфортно работалось»).

Разумеется, в этих обстоятельствах начало войны стало шоком для Рожественского.
Из воспоминаний великого князя Александра Михайловича Романова:
 

В тот же день я встретил адмирала Авелана, моего бывшего командира по «Рынде», превосходного моряка, который, однако, совершенно не подходил для административного поста морского министра. Ни он, ни начальник главного морского штаба адмирал Рожественский не могли мне объяснить, что же теперь произойдет и каким образом мы с нашими сорока пятью боевыми единицами, составляющими Тихоокеанскую эскадру, сможем одержать победу над японскими судами, построенными на английских судостроительных верфях? От волнения налитые кровью глаза Авелана лезли буквально на лоб. Рожественский же заявил, что готов немедленно отправиться в Порт-Артур и встретиться с японцами лицом к лицу. Его почти нельсоновская речь звучала комично в устах человека, которому была вверена почти вся власть над нашим флотом. Я напомнил ему, что Россия вправе ожидать от своих морских начальников чего-нибудь более существенного, чем готовности пойти ко дну.
– Что я могу сделать, – воскликнул он: – общественное мнение должно быть удовлетворено. Я знаю это. Я вполне отдаю себе отчет в том, что мы не имеем ни малейшего шанса победить в борьбе с японцами.
– Отчего вы не думали об этом раньше, когда высмеивали моряков микадо?
– Я не высмеивал, – упрямо возразил Рожественский: – Я готов на самую большую жертву. Это тот максимум, который можно ожидать от человека.
И этот человек с психологией самоубийцы собирался командовать нашим флотом. Я был глубоко потрясен и, забыв общеизвестные черты характера нашего милейшего генерал-адмирала, отправился к дяде Алексею. Свидание носило скорее комический характер. Все вооруженные силы микадо на суше и на море не могли смутить оптимизма дяди Алексея. Его девиз был неизменен: «Мне на все наплевать». Каким образом должны были проучить наши «орлы» «желтолицых обезьян», так и осталось для меня тайной. Покончив таким образом со всеми этими вопросами, он заговорил о последних новостях Ривьеры. Что дал бы он, чтобы очутиться в Монте-Карло. Пошли вопросы: видел ли я мисс X. и понравилась ли мне мисс У.? Не соберусь ли я к нему пообедать и вспомнить старое? Его повар изобрел новый способ приготовления стерляди, представлявший собою величайшее достижение кулинарного искусства, и т. д.

Что обращает на себя внимание?

Первое. «Превосходной моряк» – еще не есть хороший военный моряк.

Второе. Откровенное смятение Рожественского, при том, что он должен был в этой ситуации быть просто с головой в работе: – где, что упустили и что необходимо экстренно делать?

Третье. Абсолютное циничное и откровенное «о новостях Ривьеры и ее мисс» от «первого лица флота», и это с учетом крайне неудачного начала очевидной тяжелой войны.

«Качество» управления было таково, что в этой ситуации Вирениуса с эскадрой… отзывают обратно в Кронштадт! И это, несмотря на категорические требования Алексеева и Макарова об ускорении движения кораблей в состав Первой эскадры! Эскадры, которая вступила в войну с огромным некомплектом, значительной частью уволенных опытных матросов, с недостатком боезапаса и крайней скудностью боевой подготовки накануне войны.

Ну а следующую цитату я просто не знаю, как охарактеризовать без «крепких боцманских выражений»:
 

У нас не только не проводились маневры в таких широких размахах, но самое обыденное плавание эскадры из-за трат на расходы угля сильно ограничилось стоянкой в Порт-Артуре. Начальник Тихоокеанской эскадры неоднократно ходатайствовал и настаивал на необходимости плаваний как для упражнений, стрельб и маневрирования, так и для изучения вод возможного театра войны, но тщетно. Когда, наконец, представления Начальника эскадры дошли до Государя Императора, и Его Величеству угодно было повелеть, чтобы эскадра больше плавала, то таковое Высочайшее повеление своевременно не было, по приказанию Морского Министра, сообщено Начальнику эскадры, а было положено в железный ящик Военно-морского Учетного Отдела.

 

Пояснение.

Государь император накануне войны санкционирует (наконец-то!) резкую интенсификацию боевой подготовки эскадры, с соответствующими затратами (уголь, ремонты, снаряды), а в ГМШ… – убирают это с «глаз долой» в «железный ящик». То, что такое не могло произойти без ведома Рожественского – очевидно.

Будь в то время у нас должная служба военной контрразведки, уже за одно это, она обязана была как минимум жестко задать соответствующие вопросы. Отдельный вопрос – информирование Николая II о подобных художествах его непосредственных подчинённых и членов свиты (в реальной истории такие художества закончились в феврале 1917 года – «вокруг одна измена и предательство»).

В указанном документе прозвучало слово «уголь». И это было тогда крайне позорной темой нашего флота, имевшей самые катастрофические последствия, причем не только для флота, но и страны.
 

Уголь как один из ключевых факторов катастрофы

Принятие решения о посылке Второй Тихоокеанской эскадры:
 

Особое совещание, наконец, состоялось 25 августа 1904 г. в Петергофе под руководством самого Николая II в обстановке строгой секретности. На совещании, где, помимо генерал-адмирала, управляющего Морским министерством вице-адмирала Ф.К. Авелана, командующего эскадрой и Великого князя Александра Михайловича, присутствовали министры – военный, финансов, иностранных дел и статс-секретарь, победила точка зрения самого З.П. Рожественского. Сомнения военного министра генерала А.В. Сахарова и Ф.К. Авелана в возможности удержать Порт-Артур и сохранить 1-ю эскадру до прибытия подкреплений на Дальний Восток померкли на фоне энергичных заверений командующего (Зиновия Петровича) о невозможности нарушения уже организованного снабжения эскадры в пути.

Снабжения углем.

А теперь еще раз вспомним жесткую книгу очевидца и участника тех событий Бориса Тагеева:
 

В 1903 году морское министерство заключило контракты с фирмой «Гинсбург и Ко», по которым предприимчивый «угольный король» должен был иметь кардиф по 73 шиллинга за тонну! ...В одном и том же порту стоят два корабля – одни Добровольного флота, другой – военной. Оба грузятся совершенно одинаковым углем. В результате: коммерческое уплачивает за тот же самый уголь 36 шиллингов, военное – платит 75... на золотых приисках нравы быстро калечатся, и смотришь, из честного человека получается страшный негодяй. На «черных приисках» во флоте случилось то же самое... кинем взгляд с высоты адмиралтейского шпица на то, что делалось под Андреевским флагом в русском флоте... в главном правлении кораблестроения и снабжения заключались все контракты по снабжению флота в России и на Дальнем Востоке. Самыми предательскими из них были контракт на «черное золото», то есть превращенный в этот новый «металл» русскими моряками, уголь...

 

Собственно вопрос – а «откаты» с угольных контрактов «уже организованного снабжения» на момент совещания уже были уплачены «уважаемым людям» империи?

Что так требовалось гнать эскадру, причем без проведения полноценной боевой подготовки, без доводки кораблей и устранения даже критических недостатков кораблей (машины «Бородино», переборки «Сисоя» и «Наварина» и т. д.), что главным аргументом для этого стали «угольные контракты».

А теперь простой вопрос – мог ли «не знать» обо всем этом Рожественский?

И как оценить его действия с учетом знания этого вопроса?

Но уголь имел и другие, крайне тяжелые (если не катастрофические) последствия в самом бою.

Мешки с углем, как и на остальных кораблях отряда, использовались в качестве импровизированной противоосколочной защиты.
 

Как узнал тогда от японских офицеров В.П. Костенко, на корабле при снятии зашивок борта на батарейной и верхней палубах обнаружилось огромное количество накопившейся в течение похода угольной пыли – следствие угольного безумия, ради которого распоряжением З.П. Рожественского в склад угля была превращена и батарея 75-мм пушек.
Оставаясь необнаруженной в течение всего похода (стрельб батареи не проводили), она коварнейшим образом дала о себе знать во время боя, когда, от разрывов снарядов, окутывала своей пеленой все пространство батареи. Угольная пыль запорошила оптику прицелов, смешиваясь с водой из пожарных шлангов, она обратила палубу в черное месиво и приводила в смятение врачей на перевязочном пункте, куда раненые поступали, словно вымазанные сажей.

 

Уголь, сваленный на палубе (при приемке в перегруз).

В случае «Орла», шедшего в колонне первого отряда концевым, эту пыль успели в значительной мере залить водой, но на головных броненосцах, сразу попавших под мощный огневой удар, пожарные шланги повреждались осколками, и там, очевидно, «увлажнение» угля если и было, то много меньше. И этот уголь не только выводил из строя оптические прицелы, но он еще и горел! В значительной мере это и есть ответ на вопрос крайне высокой интенсивности пожаров на наших головных броненосцах! Пожаров, имевших фатальные последствия для «Бородино» и «Александра III» (да и в значительной мере «Суворова»).
 

Сдача. После плена

Снятые с избитого и практически потерявшего боеспособность «Суворова» раненый Рожественский и часть его штаба на следующий день «доблестно сдались» японцам на миноносце «Бедовый».

Адвокаты Зиновия обычно валят этот позор на кого угодно: мол, Рожественский был «без сознания» (когда это произошло). Да, был! Только вот процесс «а как бы сдаться японцам» в исполнении штаба Рожественского начался задолго до, еще на снявшем их с «Суворова» поврежденном миноносце «Буйный» (с которого Рожественского и штаб пересадили на «Бедовый»). И Рожественский все это прекрасно знал! Одного его слова (правильнее было бы – «начальственного рыка») хватило бы пресечь это непотребство. Однако его не было…

Почему?

Видимо, потому что г. Рожественскому было очень психологически некомфортно оказаться после полного разгрома эскадры во Владивостоке, тут и общественное мнение могло «персональный вопрос» по нему «ребром поставить». Короче – страх прийти во Владивосток без эскадры, «лучше – в плен» (что и было выполнено его доверенными лицами штаба).
 

Адмирал Того навещает Рожественского в госпитале (барельеф в мемориальном комплексе на о. Цусима)

А дальше в дело начинали вступать уже другие соображения – «династийно-политического свойства». В.И. Ульянов (Ленин):
 

Перед нами не только военное поражение, но и полный военный крах самодержавия...

Соответственно, крайне нехорошие вопросы возникали по генерал-адмиралу великому князю Алексей Александровичу (и далее – по самому Николаю II, при полном попустительстве которого и безответственности это все происходило), о деталях которых Рожественский, безусловно, знал.

Соответственно последующее было вполне логичным: уже в конце мая 1905 года Николай II присылает в Токио телеграмму:
 

От души благодарю вас и всех тех чинов эскадры, которые честно исполнили свой долг в бою, за самоотверженную службу России и Мне. Волею Всевышнего не суждено было увенчать ваш подвиг успехом, но беззаветным мужеством вашим Отечество всегда будет гордиться.

Короче: «все будет нормально, ты только лишнего ничего не скажи».

В это время А.А. Бирилев (ожидавший эскадру во Владивостоке) вернулся в Санкт-Петербург, где принял должность морского министра.

Пишет В.Ю. Грибовский («Вице-адмирал Рожественский»):
 

Ему и был адресован первый подробный рапорт З.П. Рожественского, изучение которого проясняет два важных обстоятельства.
Во-первых, в рапорте начисто отсутствуют критические оценки техники и снабжения эскадры, которыми ранее были переполнены все строевые рапорты командующего. Это понятно – именно А.А. Бирилев возглавлял снаряжение кораблей на Балтике.
Во-вторых, здесь Зиновий Петрович достаточно подробно объясняет мотивы своих решений, часть которых уже подвергалась критике в печати и среди пленных офицеров. Эти особенности рапорта позволяют сделать вывод о том, что в июле вице-адмирал З.П. Рожественский надеялся по возвращении в Россию получить возможность принять активное участие (или возглавить?) возрождение флота.

Собственно, «факты на лице».

Откровенный хам в отношении подчиненных Рожественский очень чутко «держал хвост по ветру» в отношении власть имущих, был готов легко лгать. И здесь весьма показательна история с разбором его действий его бывшим подчиненным по ГМШ лейтенантом А.Н. Щегловым:
 

…неприятностью для З.П. Рожественского стало появление типографски оформленного труда его бывшего подчиненного А.Н. Щеглова «Значение и работа штаба по опыту войны», где добросовестный и грамотный офицер буквально «по костям» разложил деятельность начальника ГМШ.

Ответ Рожественского был весьма подробный, однако, крайне дипломатичный и лживый, в виде рапорта председателю Морского технического комитета вице-адмиралу А.А. Вирениусу:
 

Я приготовил было рапорт Министру с оправданиями в тех обвинениях, которые возводит на меня лейтенант Щеглов… но нашел что нельзя отнимать у Министра время на чтение таких старых вещей.
Посылаю этот рапорт Вам для доклада министру при случае в кратких словах и устно… просил бы подложить этот рапорт в ту обложку, где будет храниться оригинал работы лейтенанта Щеглова.

Т. е. не надо министру во все это вникать, лучше «кратко и устно», и далее просто откровенная ложь.

Лейтенант, ссылаясь на документы, ставит мне в вину много распоряжений и еще больше бездействия власти и приходит к заключению, что несчастия флота за последнюю кампанию суть либо плоды этих распоряжений или прямые последствия бездействия
Остановимся сейчас только на двух фактах.

Щеглов:
 

Начальник Главного Морского Штаба не умел постичь, что кризис близок, не верил, что Япония твердо решилась воевать, и не принял мер к своевременной отправке подкреплений.

Рожественский:
 

Это также несправедливо…

Как говорится – «без комментариев».

Но еще более ярко «соответствующие особенности личности» Рожественского проявляются в вопросе срыва покупки итальянских броненосных крейсеров (ставшими в итоге японскими «Ниссином» и «Кассугой»).

Рожественский:
 

Необоснованность этого обвинения прямо обнаруживается его содержанием, 19 декабря крейсера предлагаются русскому правительству, а 26 проданные Японии и вполне изготовленные к плаванию уходят на Восток.

Что можно на это сказать?

Только «память девичья»… Ибо факты, имевшие место до декабря 1903 года, Рожественский «внезапно забыл»:
 

Вторичное предложение о продаже России уже всех четырех кораблей (двух чилийских и двух аргентинских) поступило в Морское министерство 28 апреля (11 мая по н. ст.) 1903 г. через министра иностранных дел… В Санкт-Петербурге затеяли сравнение элементов предложенных кораблей с элементами броненосцев и крейсеров, назначенных для новой российской программы 1903 г. Естественно, что 7500-тонный 20-узловый «Ривадавия» оказался слабее заданного программой МТК 12000-тонного броненосного крейсера с его восемью 203-мм и двенадцатью 152-мм орудиями. Не подходят по типу – сделали вывод в ГМШ, и вновь отказались.
В августе 1903 г., вновь из Министерства иностранных дел, Зиновий Петрович получил очередное предложение об «аргентинцах». Однако З.П. Рожественский и Ф.К. Авелан пришли к выводу: «...в силу последовавшего высочайшего повеления все судостроение исполнять в России, не прибегая к каким-либо заказам за границей, Морское министерство не имеет намерения приобрести суда означенной фирмы». Такой ответ от 9 августа 1903 г. за подписью Зиновия Петровича и пошел в императорское Российское посольство в Риме, а в копии – в Министерство иностранных дел.

По сути, мы видим трусливого и беспринципного лжеца, любыми способами пытающегося оправдаться за содеянное. Будь в тот момент у Рожественского хоть капля чести – выход был только один: пистолет с одним патроном! Да, собственно, он сам все сказал:
 

Будь у меня хоть искра гражданского мужества, я должен был бы кричать на весь мир: «Берегите эти последние ресурсы флота! Не отсылайте их на истребление!» Но у меня не оказалось нужной искры.

 

Суд

«Адвокаты Зиновия» умиляются тому, как он «вел себя на суде», мол, «брал на себя все» со своих подчиненных. Правда же в том, что на суде Рожественский мог ломать любую комедию, лишь бы не прозвучали опасные для великого князя Алексея Александровича и Николая II «закулисные факты».

Собственно, в своей майской телеграмме 1905 года Николай II все сказал, и решение суда не могло не учитывать этого.

Показательно то, что, несмотря на личную вину в произошедшей катастрофе, Рожественский даже надеялся на высокую должность на флоте! С должностью не получилось (слишком много о происходившем на флоте и прямо связанным с его именем уже узнало общество), но пенсией его Николай II не обидел – более 7 000 рублей в год.
 

Нравственная деградация ЗПР и ее причины

Еще раз подчеркну – на момент войны с Турцией в 1976 году Рожественский молодой, очень хорошо подготовленный, смелый и перспективный морской офицер. Реальный герой войны (бой «Весты»).
 

Впрочем, видимо, тогда (сразу после) и пошел он «по наклонной», и началось все с «дела Весты», точнее – закулисных интриг и конфликтов высокопоставленных лиц, в котором он решил поучаствовать на «правильной стороне» (В.Ю. Грибовский «Вице-адмирал Рожественский»):
 

Тем временем подвиг «Весты» не только оброс «новыми подробностями» в печати, но и неожиданно стал поводом для скандала… флигель-адъютант Баранов… выступил в печати не только с пропагандой излюбленных им крейсерских операций, но и с критикой высшего руководства флотом… критика задевала не только талантливого вице-адмирала А.А. Попова, признанного «всесильного временщика» в Морском ведомстве эпохи Александра II, но и августейшего брата императора – генерал-адмирала Константина Николаевича. Тем не менее министерство ответило Баранову довольно гуманно: просто оставило героя войны без очередного назначения. И вот здесь в газетную полемику вмешался капитан-лейтенант Рожественский со своими разоблачениями недавних подвигов…
…само слушание дела вполне выявило закулисную сторону интриги, что было особенно неприятным и для А.А. Попова, и для З.П. Рожественского.

Здесь, с одной стороны, стоит подчеркнуть правоту А.А. Попова («по делу»), а с другой – то, что правильным было бы «расставить точки над i» в жесткой и публичной дискуссии, однако в ход пошли, мягко говоря, непорядочные методы и молодой Зиновий Рожественский, обладавший хорошим чутьем на то, на чьей стороне власть:
 

Рожественский сохранил на многие годы скептическое отношение к старшим. Однако бросается в глаза то обстоятельство, что… «конфликтность» Зиновия Петровича имела пределы, важные с точки зрения собственной карьеры.

Как уже говорилось выше, Рожественский был назначен (формально – через головы многих адмиралов) на должность начальника ГМШ по представлению генерал-адмирала великому князю Алексей Александровичу и, очевидно, был «в его команде».

Более того, выскажу предположение, что санкция Николая II на резкую интенсификацию боевой подготовки Артурской эскадры перед войной оказалась (закрытой и спрятанной) в железном ящике у Рожественского именно по решению генерал-адмирала (для такого даже Авелана было мало).

Один из британских кузенов великого князя охарактеризовал его предпочтения так: «доступные женщины и медленные корабли» (Fast women and slow ships). «Семь пудов августейшего мяса» – это не кличка Алексея Александрович из «желтой прессы», а характеристика опытного отечественного кораблестроителя М.И. Кази, управляющего Балтийским заводом, искренне не принимавшего порядки генерал-адмирала.
 

Генерал-адмирал «семь пудов августейшего мяса» великий князь Алексей Александрович

Флот, по сути, являлся доходным предприятием великого князя Алексея Александровича, со всеми вытекающими последствиями.

Показательна история с участием не просто родственника Николая II, а очень близкого его друга – Сандро, великого князя Александра Михайловича:
 

Десять лет, проведенных на службе во флоте, открыли мне глаза на многие недостатки нашей морской обороны. Я мог похвастаться большими познаниями в моей специальности и мог представить Государю все необходимые данные. Он решил, что я должен составить краткую записку, которую надо было отпечатать в количестве ста экземпляров и раздать высшим морским начальникам. Это был, так сказать, «заговор» между мною и Никки против морского министра адмирала Чихачева и генерал-адмирала великого князя Алексея Александровича. До тех пор, пока мои действия соответствовали намерениям Государя, я был готов принять все неудовольствие заинтересованных лиц на себя. Государыня принимала в осуществлении нашего «заговора» самое деятельное участие. Я помню, как она тихо спросила меня во время короткого завтрака в апреле 1896 года: «Вы отправили записку адмиралам?» «Да, сегодня утром», – прошептал я в ответ, нагнувшись, чтобы поцеловать ее руку. Наши соседи за столом навострили уши и выглядели весьма заинтересованными. На следующее утро Аликс позвала меня к себе, чтобы сообщить, что дядя Алексей и Чихачев угрожали подать Государю прошение об отставке, если я не принесу официальных извинений. Я пошел прямо к Государю.
– Я надеюсь, что ты помнишь, что я написал эту записку с твоего разрешения и благословения?
– Конечно, конечно, – вздохнул Никки. – Но разве ты не видишь, Сандро, что в том, что говорит дядя Алексей, есть большая доля правды? Не могу же я позволить моему зятю подрывать дисциплину во флоте!
Я был ошеломлен.
– Ради Бога, Никки! Разве не тебе первому я прочел эту записку в еще необработанном виде?
– Конечно, конечно. Но я обязан заботиться о мире в нашей семье, Сандро.

Да, великий князь Александр Михайлович – человек неординарный, неоднозначный (можно вспомнить, как он «снял порты с Витте»), но, безусловно, сильный и очень способный.

И приходится крайне сожалеть, что такой человек не встал во главе нашего флота в критический для страны момент.

Еще одним показательным примером к личности Александра Михайловича является руководство им комитетом по сбору пожертвований на восстановление флота: ни к чьим рукам не «прилипло» ничего, при этом флот получил в короткие сроки большое количество весьма добротных кораблей, успешно воевавших в последующем. Среди них был и знаменитый «Новик»!

В последующем Александр Михайлович стал шефом российского воздушного флота и очень многое сделал для его создания и совершенствования.
 

Великий князь Александр Михайлович на палубе своего миноносца и второй выпуск Качинской школы летчиков.

Возникает вопрос, если «все решал» великий князь Алексей Александрович, то «что мог» Рожественский?

Да много чего мог, ибо генерал-адмирал сам делами флота практически не занимался («мисс с пониженной социальной ответственностью занимали его несравнимо более»), и умный правильно мотивированный офицер на должности начальника ГМШ мог сделать действительной очень много.

С одним уточнением: очевидно, «больным вопросом» был финансовый, и даже не то, что «денег не хватало» – выделялось их много! А вопрос того, что эти деньги были в «схемах», соответственно, их перемещение на наиболее критичные нужды было затруднено (и здесь уже прямо затрагивались финансовые интересы генерал-адмирала и его приближенных).

Безответственность сановных (и «особо приближенных») должностных лиц подрывала правящий режим, что привело в итоге к революции.
 

И.Е. Репин. Манифестация 17 октября 1905 года

Только вот «детонатором» для нее стала именно Цусима, полностью дискредитировавшая режим с военной и силовой стороны.

Долг честного офицера в той ситуации был несовместим с соучастием в «предприятии семи пудов августейшего мяса» (во что фактически превратили флот). Как член свиты Рожественский обязан был как минимум доложить Николаю II правду (хотя бы как он ее видел).

Однако Рожественский молчал и соучаствовал в «предприятии» генерал-адмирала.
 

P. S.

Все выше написанное – не «история», это фактически текущая реальность, и «психотип ЗПР» в нашем флоте, увы, не случайность, а вполне распространённый тип начальника.

Адмирал – это не «шуба с барского плеча», не «деревеньки с крепостными». Да, адмирал – это статус. Но сначала ответственность. Ответственность за порученное дело перед флотом, обществом, страной, первым лицом государства.

А история – это не пыльный архив, это уроки.

Они (японцы) их помнят.
 

«Та самая» скатерть с кают-копании «Бедового» (белый флаг сдачи).

А мы?
 

Особенно с учетом того, что сейчас мы опять стоим на пороге войны с Японией (будет она или не будет – время покажет, но ее угроза реальна и значительна).

И сразу же вопросы.

А у нас есть сейчас Оперативное управление ВМФ («оптимизированное под нуль» при Сердюкове)?

Или кто-то за такой орган считает Восточный округ?

Так с перегрузкой, текучкой и административной работой его эффективность (как оперативной структуры) весьма относительна?

Грустный юмор в том, что с той структурой, которую мы получили сегодня, аналогии напрашиваются с наместничеством, как перед Русско-японской.

Генеральный штаб?

США во Вьетнаме, несмотря на наличие мощнейшей военно-транспортной авиации (ВТА), 98 % грузов возили морем (через океан), мы же, имея небольшое морское плечо подвоза в Сирии, умудрились страшно выбить там драгоценный ресурс нашей ВТА (ссылка) – и это только один пример «эффективности» (в кавычках) решения межвидовых задач существующим Генштабом.

У нас есть сейчас ОУ ВМФ?

Как тогда у нас просто острейшие проблемные вопросы по корабельному составу и оружию. О чем говорить, если у нас на весь Тихоокеанский флот всего один противоминный подводный аппарат, на единственном тральщике-искателе!

Или ГШ об этом не знает?

Или он руководствуется «бравыми реляциями» «самого чудесного департамента» Минобороны?

Желающим «насладиться прекрасным» – ссылка.

А вот реальные оценки происходящего сегодня:

«Флот, идущий к Цусиме. Итоги ВМФ за 2020 г.»
«Смертники» «Черных дыр» проекта 877 и 636»
«Бомбардировщики США бросают вызов ВМФ РФ. Готов ли наш флот на него ответить»
«Противоторпедная катастрофа» российского флота
«Торпедная катастрофа России»
«Что не так с «новейшим» ПМК проекта 12700?»
«Что не так с нашими тральщиками?»

Куда нас приведут современные Рожественские и как скоро?