БОЛЬШОЙ СОЛОВЕЦКИЙ РАССТРЕЛ 1937-ГО

16 августа 1937 года нарком внутренних дел СССР генеральный комиссар государственной безопасности Николай Ежов подписал приказ №59190 «О завершении операции по репрессированию наиболее активных контрреволюционных элементов из числа содержащихся в тюрьмах ГУГБ», адресованный начальнику УНКВД по Ленинградской области. 3-й пункт этого приказа особо оговаривал судьбу тех, кто томился в Соловецкой тюрьме особого назначения: «Вам для Соловецкой тюрьмы утверждается для репрессирования 1200 человек». Операцию по истреблению заключенных было предписано начать 25 августа 1937 года, завершив ее в двухмесячный срок, строго согласно четко прописанной процедуре.

Сначала начальники тюрем Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД должны были составить «на каждого подлежащего репрессированию подробную справку с указанием в ней: фамилии, имени, отчества, за какие преступления, на какой срок и кем осужден, преступная деятельность (подлежащего репрессированию) в тюрьме, в том числе побеги, к-р (контрреволюционные. – Прим. ред.) выпады и злостные нарушения режима».

Затем эти справки подписывали сам начальник тюрьмы и его помощник по оперативной работе, после чего справки вместе с делом направлялись «на рассмотрение соответствующей республиканской, краевой или областной Тройки», «тройка» же, рассмотрев материалы, выносила приговор – исключительно смертный, выписка из протокола приобщалась к делу, после чего «дела и протоколы возвращаются начальнику тюрьмы для приведения приговора в исполнение».

«Приговора (так в оригинале документа. – Прим. ред.) приводятся в исполнение, – гласил приказ Ежова, – специально отобранным начальствующим и надзорсоставом тюрьмы ГУГБ под личным руководством начальника тюрьмы или его помощника по оперативной части».

Самый большой расстрельный этап, так называемый первый соловецкий этап – по спискам 1116 человек, среди которых выдающиеся деятели культуры, священнослужители, – отправился с Соловков в октябре 1937 года: его погрузили на баржи. А затем он бесследно исчез, породив легенду: узников, мол, затопили в Белом море – вместе с баржами. Но в середине 1990-х годов исследователи Санкт-Петербургского научно-исследовательского центра «Мемориал» сумели обнаружить в архивах ФСБ комплекс документов, проливший свет на это дело.

Опираясь на сведения, извлеченные из этих документов, летом 1997 года поисковая группа Петербургского «Мемориала» с помощью приданной им армейской роты приступила к исследованию лесного урочища Сандармох (Сандормох), что в 16 км от Медвежьегорска. Там и были обнаружены расстрельные ямы, а в них скелеты, у всех – пулевые отверстия в затылочной части черепа. Всего там установлено 236 таких расстрельных ям. Согласно обнаруженным в архивах документам, с 11 августа 1937 года по 24 декабря 1938 года на этом месте было расстреляно и захоронено свыше 9500 человек.

В том числе и тот самый «пропавший» Соловецкий этап – 1111 заключенных, известны все, поименно. Особо много среди расстрелянных того этапа оказалось деятелей культуры с Украины. Как горько заметил один из исследователей, расстрелянных украинских интеллигентов в Сандармохе закопано больше, чем в окрестностях Киева или Львова. Примерно половина расстрелянных – обычные питерские рабочие…

Указание Ежова, как мы помним, было: расстрелять 1200 узников Соловков, но ленинградская «тройка», трудясь в поте лица своего денно и нощно, успела оформить приговоры «всего лишь» на 1116 заключенных. Из которых один умер, не дождавшись расстрела, а четверо, как оказалось, уже этапированы в другие города.

16 октября 1937 года начальник Управления НКВД по Ленинградской области Заковский направил начальнику Соловецкой тюрьмы ГУГБ НКВД СССР старшему майору госбезопасности Ивану Апетеру секретное распоряжение: «Немедленно выдайте всех 1116 человек, приговоренных к РАССТРЕЛУ – командированному для приведения в исполнение приговоров зам. Нач-ка АХУ УНКВД ЛО – капитану Гос. безопасности т. МАТВЕЕВУ М. Р.Исполнение сообщите».

В примечании – указание при выдаче осужденных тщательно проверить каждого «с целью сверки установочных данных, использовав имеющиеся на них в личных делах фотокарточки».

Той же датой, 16 октября 1937 года, датировано и выданное капитану госбезопасности Михаилу Матвееву предписание: «Предлагается осужденных Особой Тройкой УНКВД ЛО… ВСЕГО в количестве 1116 человек, содержащихся в Соловецкой тюрьме ГУГБ НКВД СССР, – РАССТРЕЛЯТЬ». Посему «для этой цели Вам надлежит немедленно выехать в г.Кемь и связавшись с Начальником Соловецкой тюрьмы ГУГБ – Ст. Майором Госбезопасности т. АПЕТЕР, которому одновременно с этим даются указания о выдаче осужденных, – привести приговора в исполнение согласно данных Вам лично указаний».

10 ноября 1937 года капитан госбезопасности Матвеев отрапортовал: «Доношу, что на основании предписания НАЧАЛЬНИКА УПРАВЛЕНИЯ НКВД – Комиссара Госбезопасности 1-го ранга тов.

ЗАКОВСКОГО от 16-го октября 1937 года за №189852 – приговор в отношении осужденных к В.М.Н. – согласно протоколов Особой Тройки УНКВД ЛО за №№81, 82, 83, 84 и 85 всего на 1.116 человек – мною приведен в исполнение на 1.111 человек:

по прот. №81, всего 209 чел., выпол. 208 чел. невыполн. 1 чел.

РОДИОНОВ Ф.И. умер в б-це, акт №27 от 8/X – 37г.

по прот. №82, всего 182 чел., выполн. 180 чел., невыполн. 2 чел.

ВИШНЯК С.Д. направлен в Л-д, справка от 28/X – 37г.

ЛИКВОРНИК Е.Я.– ««– в Одессу, справка от 28/X – 37г.

по прот. №83, всего 266 чел. выполн. 265 чел. невыполн. 1 чел.

ЗОЗУЛЯК И.М., напр. в Киев, справка от 28/X – 37г.

по прот. №84, всего 249 чел. выполн. 248 чел. невыполн. 1 чел.

ПЕРОЦКИЙ Б.В. напр. в Киев, справка от 2/XI – 37г.

по прот. №85, всего 210 чел. выполн. 210 чел. невыполн –

Общее количест. 1116 ч: выполн. 1111 чел. невыполн. 5 чел».

Установлено, что соловецкие заключенные были этапированы на баржах – партиями по 200–250 человек – с Соловецких островов по морю сначала в Кемь, а уже оттуда по железной дороге в Медвежьегорск, где их размещали в деревянном здании следственного изолятора Белбалтлага. В день расстрела приговоренных раздевали до нижнего белья, связывали веревками руки и ноги, затыкали рты кляпом и складывали штабелями в кузова грузовиков, отвозивших их к месту казни. Там смертников ставили на колени на краю ямы и стреляли из револьвера – в одних случаях в затылок, в других – в лоб, дабы приговоренный, опережая выстрел, не попытался прыгнуть в яму.

Практически всех этих 1111 человек из своего табельного нагана лично расстрелял капитан госбезопасности Михаил Родионович Матвеев. Иногда ему помогал младший лейтенант госбезопасности Георгий Леонгардович Алафер – помощник коменданта УНКВД ЛО Алафер. За один день Матвеев умудрялся «исполнить» от 180 до 265 человек.

К месту казни конвоировали заключенных Гинцов, Лариошин, Васильев, Деревянко, Кузнецов и Твердохлеб, шофер Воскресенский, как записано в документах, «работал на грузовой машине по доставке арестованных, шофер Федотов работал на легковой машине, а Ершов занимался хозяйственными вопросами…».

Расстрел этапа длился с 27 октября по 4 ноября 1937 года, хотя после первого пришлось сделать трехдневный перерыв, чтобы изменить процедуру транспортировки приговоренных: во время перевозки из СИЗО к расстрельной площадке несколько заключенных, сумев развязать руки, попытались бежать, выпрыгнув из грузовика. К сожалению, эта попытка оказалась неудачной…

Непосредственное начальство высоко оценило труды своего киллера: в «день чекиста», 20 декабря 1937 года, приказом УНКВД СССР по Ленинградской области №308 «капитан государственной безопасности тов. МАТВЕЕВ Михаил Родионович за успешную борьбу с контрреволюцией награжден ценным подарком».

Впрочем, партия и правительство отметило этого матерого и опытного расстрельщика-рекордсмена много раньше: еще 28 ноября 1936 года постановлением ЦИК СССР «за особые заслуги в борьбе за упрочение социалистического строя» тов. Матвеев Михаил Родионович был награжден орденом Трудового Красного Знамени. В том же списке награжденных имена таких признанных кровавых палачей, как Василий Блохин, Пётр Магго, Василий и Иван Шигалевы, и тот же Алафер, помогавший Матвееву в Сандармохе.

Наградили Матвеева в 1936 году не авансом: на ниве исполнения смертных приговоров он «трудился» в органах ЧК-ОГПУ-НКВД аж с 1918 года. Правда, когда в 1938 году Берия стал зачищать Лубянку от ежовцев, попал в опалу и Матвеев: ему влепили 10 лет ИТЛ «за превышение служебных полномочий». Когда на суде его спросили, принимал ли он «участие в операциях по приведению приговоров в исполнение над осужденными к ВМН», последовал ответ: «Да, в таких операциях я участие принимал неоднократно, начиная с 1918 года…»

Впрочем, с того 1918 года Матвеев вообще ничем, кроме расстрелов, уже не занимался. Получив довольно мягкий по тому времени приговор, стахановец расстрельных ям, как «ценный кадр», уже в 1941 году очутился на свободе и успешно продолжил работу по своей основной специальности – как чекистский палач-расстрельщик: единственное, что он умел делать, – убивать беззащитных и безоружных людей выстрелом в затылок.

За что к ордену Красной Звезды прибавился еще и орден Ленина. Да ведь и помогавший ему расстреливать соловецкий этап Георгий Алафер тоже оказался востребован в том же качестве – служил комендантом Особого отдела НКВД Лужской армейской группы войск Ленинградского фронта и даже был представлен к ордену Красного Знамени – за то, что «выполняя особые оперативные задания… беспощадно уничтожал фашистских лазутчиков, шпионов и диверсантов».

Если кто не знает, комендант Особого отдела – это именно тот, кто и расстреливал, только не шпионов, а своих же бойцов… А «наш» же палач-стахановец Матвеев, благополучно дожив до 79 лет, скончался в Ленинграде в 1971 году, окруженный почетом и уважением – как же, ветеран Великой Отечественной войны…

Автор:  Владимир ВОРОНОВ