В маске она мне нравится куда больше

Запал на нашу барменшу.

Глаза, волосы, руки – всё такое сексуальное, сильнее, чем её кофе, на меня действует. Не оторвешься.

И умница к тому же, с юмором. Вроде простая барменша, а так мило отвечает.

И голосок что надо – тонкий, журчащий. Не то что у наших тёток прокуренных.

Теперь только тут и перекусываю, а в столовку больше ни ногой.

Надо бы уже и к более решительным действиям переходить, пригласить ее куда-нибудь. Даже текст для этого случая приготовил: дескать, чего это я всё у вас кофе пью, пора и мне вас угостить…

И она, похоже, созрела, я же чувствую.

Одна проблема: вижу-то я ее только в пол-лица. Она же, как и положено, в маске антивирусной. А что там за маской – никак не просматривается…

Наконец, придумал. Говорю ей: «Ой, у вас, кажется, что-то на маску село, какая-то блоха...»

Она в испуге мигом оттянула маску – и я впервые узрел ее лицо полностью…

Ну да, всё, как и следовало ожидать: горькое разочарование.

Поэтому она, ясное дело, и в баре торгует, а не на экране красуется, или в какой-нибудь нефтегазовой компании бабки заколачивает.

Какая все-таки, думаю, природа несправедливая! Или уж делай человека целиком уродливым, или во всем, как мечтал Чехов, красивым: и в профиль, и анфас, и в одёжке, и без, а вот так делить: глаза, скажем, расчудесные, а задница висит, как курдюк, фигура отличная, а лицо отталкивает – это жестоко.

И даже не знаю, как теперь быть.

Чувства мои еще вроде как не совсем пропали, но и былого горения уже нет.

Но тут подумал: а зачем мне, собственно, эта ее вторая половина лица? Зачем вообще в эти уродства человеческие впериваться. Не нравится – не смотри. Взирай только на лучшее.

Она же меня без маски тоже не видела. Я ведь тоже не совершенство. Чего к другим придираться?!

Поэтому постараюсь любить ее только так, в пол-лица. Пусть не снимает эту маску и дальше. Она-то, надеюсь, понимает, что ее это только красит.

Может, всё у нас и в маске получится. И даже лучше, эротичнее. Тем более что сейчас это так приветствуется.