Что может измениться в «отдельных территориях Донецкой и Луганской области» в связи с указом Путина

Новый русский

Странный период смены смотрящих и структур-прокладок на неподконтрольных Украине восточных территориях, похоже, заканчивается.

 В начале недели российский президент Путин подписал указ, подразумевающий признание в России сертификатов на товары и услуги, выданные в так называемых ДНР и ЛНР. Товары, произведенные в «республиках», теперь должны будут допускаться к государственным закупкам РФ наравне с российскими.

 За несколько месяцев до выхода в свет этой бумаги совершенно новый человек появился в Луганске и Донецке, заявив о себе как о новом инвесторе в местные предприятия, а де-факто — хозяине края.

 Впервые за все время гибридной войны на Донбассе — это человек с российским паспортом. Впрочем, тоже с украинской фамилией — Юрченко.

 Глава ЛНР Леонид Пасечник и Евгений Юрченко — новый инвестор непризнанной республики из России. Фото: Луганск.инфо

До недавнего времени таким человеком был беглый украинский олигарх Сергей Курченко.

 Курченко возвысился в период правления в Украине бежавшего в Москву президента Януковича.

«Стиль у него был очень дерзкий, — вспоминает человек, близко знакомый с манерой его работы. — Если остальные отстегивали Януковичу 50% от всех схем, то Курченко зашел и со старта предложил давать сразу 70%. Этим он Януковича и купил».

Сергей Курченко — бежавший в Россию «кошелек» Януковича — возрождает в Украине могучий медиахолдинг. Для чего? Ответ — в расследовании собственного корреспондента «Новой» Ольги МУСАФИРОВОЙ

Именно Курченко стал инструментом отжима у прежних владельцев, включая Рината Ахметова, ряда крупных предприятий на территориях «ЛДНР».

Теперь же его фирма «Внешторгсервис», формально владевшая частью экспроприированного бизнеса, вытесняется новыми структурами, за которыми стоит Евгений Юрченко.

Бывший директор «Связьинвеста», временно исполнявший обязанности вице-губернатора Воронежской области, ранее в этом году он возглавил процесс переливания активов из компаний «Внешторгсервиса» в свои «Финансовые активы».

Летом этого года он уже встречался с долгожителем местной политики — Леонидом Пасечником из «ЛНР», обещав местным предприятиям значительные финансовые вложения. Именно это, судя по всему, сейчас и происходит в ОРДЛО.

Конец «прекрасной эпохи»?

Все это может означать конец, казалось, бесконечного периода ротации все новых и новых людей «серой зоны», убивавших друг друга, заменявших в административном порядке вытесняемых более прагматичными и дерзкими игроками, периода безвременья, продолжавшегося здесь с того самого субботнего утра, 12 апреля 2014 года, когда в городе Славянске Донецкой области объявился отряд бывшего офицера ФСБ Игоря Гиркина.

 Сравнительно короткая активная фаза войны, завершившаяся меньше года спустя после захвата Славянска, ознаменовала длительный процесс передела влияния в так называемых ДНР и ЛНР и смежных с ними территориях.

«Ростовскую область заполонили тысячи беженцев. <…> Но чтобы от войны бежал через границу целый завод, с оборудованием и рабочими, — случай уникальный. Мы едем в Каменск-Шахтинский, где обосновалось украинское предприятие» — так писала в феврале 2015 года «Российская газета».

 «Бывший украинский завод успешно встраивается в экономику России. Уже внес свой вклад и в программу импортозамещения: наладил выпуск продукции, фильтров и горно-обогатительной техники, которую ранее российские предприятия покупали в Германии», — продолжает издание.

В этой публикации упоминается вывезенный на территорию России «Луганский электромашиностроительный завод» — одно из предприятий для обслуживания промышленности и железной дороги.

 О его демонтаже и перевозе в российский тыл писали так: «Шесть человек катили на роликах к машине части станков. Чтобы перевезти один станок весом до двадцати тонн каждый, требовалось три грузовика. А всего разных станков не менее двух десятков. <…> Завод переносили буквально на руках, — вспоминает Владимир (директор завода Владимир Чучин. — А. Б.)».

 Издание сделало эту публикацию в те самые дни, когда заканчивалась операция по присоединению Дебальцево — главного железнодорожного узла Донбасса.

Битва за Дебальцево — кровопролитная артиллерийская и танковая дуэль, завершившаяся поздней зимой 2015-го, — стала последней значительной военной операцией в войне за Донбасс.

 Поражение в этой битве лишило Украину крупнейшего железнодорожного хаба: дебальцевский железнодорожный узел вскоре административно вошел в состав «ЛНР».

 Примерно с потерей Дебальцево и началось систематическое и порой хаотичное разграбление территорий так называемых отдельных районов Луганской и Донецкой областей Украины.

 Вывоз в Россию нескольких предприятий, представлявших ценность для военной инфраструктуры, произошел молниеносно. Далее началась бесконечная череда убийств и рейдерских захватов, превративших сами «ЛДНР» и приграничные с ними территории под украинским флагом в поле боя уже не гибридной, а криминальной войны.

 Об этом «Новая» подробно писала в публикации «Власть взяла контрабанда» (№ 119 от 24 октября 2016).

Война на востоке Украины — бизнес-проект. Полевые командиры — только младшие партнеры

Убийства бизнесменов и расследователей, включая наиболее нашумевшую в Украине расправу над руководителем антиконтрабандного подразделения в Луганской области Андреем Галущенко, происходили в серой полосе, на самой линии разграничения, где уничтожить улики и не допустить к месту происшествия следователей мог командир любой воинской части.

Современные бутлегеры

Некое подобие наркотического Клондайка с контрафактными сигаретами, кустарными наркотиками и супермаркетом самых разных товаров, где армии с обеих сторон фронтовой полосы превратились в теневые таможни, а поборы с караванов начали кормить спецслужбы и армейское командование как режимов «ЛДНР», так и независимой Украины, — вот чем была линия разграничения на протяжении первых лет войны.

 В последний раз я наблюдал за контрабандой в ОРДЛО своими глазами весной 2016 года.

 1 октяюря 2021 года между самопровозглашенными ЛНР и ДНР убрали пограничные посты. Фото: РИА Новости

С группой украинских силовиков мы караулили один из множества торговых путей на границах т.н. ДНР — в поселке Верхнеторецкое.

 Примерно с 8 утра, как и подобает хорошо отлаженному офису, на импровизированном оптовом рынке началась бойкая торговля.

 Впрочем, не совсем корректно было бы называть это место «рынком»: операции купли-продажи происходили не здесь, мы же были свидетелями лишь доставки и перевалки грузов, когда пятитонные грузовички и легковые машины, курсируя между анклавом «ДНР» и «большой землей» под украинским флагом, провозили самые разные товары.

 «Откуда вы только взялись, все так хорошо было!» — в сердцах восклицала одна из женщин, курировавших этот импровизированный рынок, в ответ на вопросы человека с автоматом и с нашивками украинской службы безопасности.

 Своим появлением мы явно нарушили гармонию этого утра.

«В Америке же был сухой закон! Торговали люди! Вот и считайте, что мы, как это… Бутлегеры! Бутлегеры мы!» — восклицала она.

В ту ночь ребята, с которыми я вышел в рейд, получили от своих информаторов наводку о том, что не торговцы из числа гражданских, а сами военные будут перевозить на территорию противника грузовик с мясом — излишками продовольствия для нужд местной военной бригады.

 Эта информация от «кротов» не подтвердилась, но нас ждал другой, куда более интересный сюрприз.

 «Бутлегеры» в то утро возили всякое: от сосисок, спрятанных под капотом малотоннажного грузовичка, до наркотиков, которыми в прямом смысле слова были набиты снизу доверху две машины.

 Это был груз препарата «кодтерпин» и прочих кодеиносодержащих таблеток, на основе которых в этой части света производится кустарным способом один из самых токсичных наркотиков, известный под названием «крокодил». В то утро груз был расфасован по коробкам тернопольской фармкомпании, находящейся в полутысяче километров от места задержания груза и, возможно, даже не подозревавшей о том, какой именно товар распространяется в ее фирменных ящиках.

 Впрочем, установить точное место доставки груза, как и источник происхождения, было довольно проблематично: все документы и накладные листы были поддельными, и таблетки могли быть произведены как в украинском Тернополе или Харькове, так и на территории сепаратистов, в той самой Горловке, где располагается крупнейший украинский химический концерн «Стирол».

 «Вы туда не поедете», — сказал нам уже после того, как мы поймали и остановили этот груз, один из бойцов местной бригады ВСУ, отказавшись пропускать машину следователей антиконтрабандного подразделения.

 «Вы туда не поедете, — повторил он. — Мы будем открывать огонь на поражение».

 Несколькими месяцами ранее другой группой, чью деятельность я расследовал, а именно группой Андрея Галущенко, был остановлен в «серой зоне» еще один прелюбопытнейший караван.

 Это был поезд с углем, шедший в этот раз из «ЛНР» на территорию под украинским флагом.

Вагоны действительно были заполнены этим сырьем, но в кабине машиниста обнаружили и другой груз: сумки с серебром, изделиями с позолотой и драгоценными камнями, стоимость которых втрое превышала стоимость угля для ТЭС, провозимого в железнодорожном составе.

Человеком, контролировавшим такие поставки со стороны сепаратистов, был бывший руководитель отдела по борьбе с контрабандой в луганском СБУ — Леонид Пасечник. 

 Спустя год, в конце 2017-го, Леонид Пасечник — один из ключевых смотрящих за торговлей и отмыванием денег по линии Украина — «ЛНР» — станет главой правительства «ЛНР», заняв место Плотницкого, и главным куратором этого процесса.

 Это тот самый человек, кто сегодня позирует для камер с новым куратором большого бизнеса Донбасса — российским гражданином Юрченко.

 Старожил луганской гибридной войны этим летом встретил у себя в гостях нового бенефициара «серой зоны».

Самопровозглашенную «ЛНР» временно возглавил министр госбезопасности

Химия и жизнь

В DF international — группе, контролирующей активы украинского олигарха Дмитрия Фирташа, — не знают наверняка о том, что происходит на предприятии «Стирол» — крупнейшем заводе из их холдинга, оказавшемся на территории так называемой ОРДЛО.

«Стирол» заморожен. Любое попадание снарядов приведет к колоссальным катастрофам. Для того чтобы завод начал работать, нужно провести аудит всех цехов, — говорит руководитель департамента коммуникаций DF international Олег Арестархов. — Что происходит с предприятием, мы четко не знаем», — добавляет он.

«Стирол» — один из наиболее интересных активов, потенциально попадающих под действие нового указа Путина.

 Аммиачный цех на химзаводе «Стирол» в Горловке. Фото: РИА Новости

Гигант, производивший удобрения, действительно практически опустел в первые годы войны.

 По данным, приходившим мне из разных подразделений украинской разведки и силовых структур от СБУ до Генеральной прокуратуры, часть цехов завода в 2015–2016 гг. продолжала работать кустарно, будучи одним из источников наркотрафика на территорию Украины.

 «На «Стироле» парковка в полтысячи машин. Сейчас ты увидишь едва лишь десяток», — сказал мне человек, наездами приезжавший в Горловку в годы, когда эта территория находилась под управлением сепаратистов.

 Однако в этот четверг, по заявлению директора «Стирола», два цеха возобновили работу.

 «Семь лет мы находились в режиме простоя, консервации. На сегодняшний день нами и Министерством промышленности и торговли разработана программа запуска двух цехов. Сейчас они начали свою работу», — сообщил директор «Стирола» Василий Агарков.

 Он уточнил, что возобновили работу цех лакокрасочной продукции и цех по производству изделий из полимеров, где была проведена модернизация оборудования.

 По сообщению местных источников, на территории ОРДЛО в последние месяцы возобновили работу еще порядка полутора десятка предприятий, включая Донецкий метзавод, Макеевский металлургический и литейный заводы, Ясиноватский коксохим, Краснодонуголь, Алчевский меткомбинат.

 Последний путинский указ, обещающий открыть рынки России для продукции ОРДЛО, вышел спустя полгода после того, как на неподконтрольной Украине территории начались вливания в остатки тамошней тяжелой промышленности, которые все еще можно реанимировать.

 «Думаю, им (российским властям. — А. Б.) надоело спонсировать дыру, — сказал мой собеседник из украинской разведки, используя жаргонное словечко, которым на территории Украины часто называют «ДНР». — Они просто решили: пусть они хоть как-то начнут кормить себя сами».

Ласковый теленок

«Знаешь, как выходят замуж в ДНР?» — спросил у меня ироничным тоном приятель, живший в Горловке, но получивший карту поляка и покинувший город навсегда.

 «Сколько в твоей семье пенсионеров?» — спрашивает невеста. — «Два!» — например, отвечает жених. Все, это завидная партия, — улыбается он. — Вот такая простая арифметика».

Главный источник дохода в среднестатистической семье на территории ОРДЛО — государственные пенсии, которые тут получают с обеих сторон границы.

«У меня отец знакомых поехал на Украину пенсию оформлять. Оформился и через месяц умер. Представляешь, они год будут пенсию получать, а там 15 штук (40 тысяч рублей)!» — говорит Юля Шокина (фамилия изменена. — А. Б.), жительница Донецка.

 Микроавтобусы с украинскими номерами возят стариков, курсирующих за пенсией, между ОРДЛО и «большой землей».

 Кормильцы семьи, они — живая иллюстрация украинской поговорки «ласкаве теля двох маток ссе» («ласковый теленок сосет молоко двух мам»).

 Госсфера остается наиболее надежным источником дохода в экономике, практически разрушенной войной.

 «Динамика регресса, даже самого простого — торговой сферы, ритейла, — тут выглядит так: большая торговая сеть превратилась в маленький сельмаг, потом в ларек, потом у ларька провалилась крыша… В магазинах белорусское мороженое, что-то замороженное из России и очень странная контрабанда, — рассказывает уехавший недавно в Польшу горловчанин. — Например, контрабанда из Абхазии — ореховое варенье».

 На улицах много машин с грузинскими номерами, активно используемых наряду с номерными знаками самопровозглашенных республик, используемых и в самих Абхазии и Южной Осетии.

 Система взаимоотношений «серых зон», созданных при участии российских спецслужб на постсоветском пространстве, подразумевает синергию этих анклавов.

«Внешторгсервис» Сергея Курченко был зарегистрирован в Южной Осетии. Непризнанные «ДНР», «ЛНР», Абхазия, Южная Осетия и Приднестровье до сих пор связаны цепочкой схем и финансовых взаимоотношений, позволяющей им сохранить некоторые элементы легальности и создать рудиментарную банковскую систему.

 Один из видимых на поверхности признаков такого сотрудничества — эти самые грузинские номера на авто, колесящих по разбитым дорогам Горловки.

Ротация смотрящих

Фамилия Курченко, предшественника Юрченко, по мнению украинских разведчиков, может снова попасть в заголовки новостей.

 «Фейсы (ироничное прозвище эфэсбэшников в Украине. — А. Б.) могут попытаться спеленать его, если запоет «Ташкент», — говорит мой собеседник из киевской спецслужбы, долгие годы следивший за экономическими операциями в «серой зоне».

 «Ташкент» — это прозвище некоего Александра Тимофеева, арестованного в Москве и сейчас проходящего по делу о мошенничестве. Тимофеев — бывший соратник взорванного в августе 2018 года руководителя «ДНР» Захарченко.

 Помимо своей роли полевого командира, «Ташкент» также исполнял обязанности министра доходов и сборов «ДНР» и теперь является одним из ключевых свидетелей финансовых схем.

 Схемы, связывавшие вместе серого кардинала украинской политики Рината Ахметова, Курченко, Пасечника и Тимофеева, — гордиев узел финансов непризнанных республик, где война сплелась с контрабандой и убийствами.

 «Все войны там тоже были из-за коррупции, — говорит мой собеседник из украинской разведки, — посмотрим, что скажет «Ташкент». Если ему вообще кто-нибудь даст заговорить».