Неприличные рисунки за приличные деньги.

Знаменитый графический цикл начала ХХ века, над которым Константин Сомов работал более 10 лет, хорошо известен коллекционерам и специалистам по многочисленным воспроизведениям и публикациям. Однако столь полная подборка эротической графики художника попала на рынок впервые.

Недавно эти рисунки были случайно обнаружены под ворохом старых журналов в спальне известного американского коллекционера (чье имя тем не менее не раскрывается). Его наследники обратились в MacDougall's с целью определить ценность коллекции. Удачная находка обещала стать выгодной для обеих сторон - листы оказались иллюстрациями к различным изданиям «Книги маркизы».

В собрании некоторые рисунки представлены двумя вариантами. Очевидно, они приобретались как у частных лиц, так и на аукционах. В случаях, когда коллекция формируется из разных источников, нередко возникают проблемы с атрибуцией и подтверждением подлинности работ. Известно, что графику Сомова много подделывали. Однако эксперт Уильям Макдугалл (не разглашая подробностей) заверяет, что эти рисунки не вызывают у них никаких сомнений.

Свидание

Их ещё несколько, при желании можно найти в интернете .

А вот то, что было известно ранее.

Так она выглядит.
Выложена в антикварном салоне.

Впервые она увидела свет в 1907 году в Мюнхене в издательстве Вебера на немецком языке. Это небольшая хрестоматия эротической литературы «галантного века». Её составил Франц Бляй.

Библиофил Эрих Фёдорович Голлербах (1895-1942) писал о ней: «Здесь, как в некоем фокусе, сосредоточился и утончённый ретроспективнзм и модный; эротизм эстетического мировосприятия, отразился мечтательный культ XVIII века, с его очаровательным бесстыдством, фривольностью и напряжённой чувственностью. В смысле художественной идеологии в этой книге нет никакого движения вперёд, никакого искания, но она бесспорно замечательна сама по себе, «как вещь».

Из 31 рисунка, выполненного к ней Сомовым, германская цензура пропустила тогда только 6 иллюстраций и 6 виньеток, изъяв всё то, что, по мнению цензоров, нарушало нормы общественной морали.

Через 8 лет Сомов вернулся к этому замыслу… Сомов решил печатать заново составленную и проиллюстрированную им «Книгу Маркизы» в известном петербургском издательстве «Товарищество Р.Голике и А.Вильборг»

Обновленная антология выросла более чем в двое: в неё вошли отрывки произведений Вольтера, Кребийона-сына, Парни, фрагменты «Опасных связей» Шодерло де Лакло, отдельные эпизоды «Записок» Казановы.

К.А.Сомов. Дама и кавалер.

Один из множества парадоксов истории: эта «архибуржуазная» (по определению Э.Ф. Голлербаха) книга появилась летом — осенью 1918 года в революционном Петрограде, в уже национализированном издательстве.

Сомов писал в дневнике: «Голике реквизирован, но «Le Livre» выйдет без задержки».

Известны три основных её варианта: на обычной бумаге, в издательском шёлковом переплёте; на бумаге верже ручной отливки в мягкой обложке; на голландской бумаге высшего качества с литым краем в издательском шёлковом переплёте, в картонном футляре.
Их общий тираж составили тогда 800 экземпляров.

Однако полгода спустя произошло событие ещё более невероятное: в том же издательстве появился расширенный вариант сомовской «Книги Маркизы», который ныне известен библиофилам как «Большая Маркиза».

Отпечатанная тиражом 50 экземпляров, она имела на 60 страниц текста больше (причём помимо отрывков из эротической поэзии и прозы в этот раздел вошли скатологические анекдоты), а также новые заставки и листовые иллюстрации, являющиеся фривольными вариациями иллюстраций, уже использованных художником в первой части. На титульном листе местом издания значилась Венеция: ведь Петербург чуть ли не с момента основания называли «северной Венецией».

Историк русской графики А.А. Сидоров писал о «Большой Маркизе», что в ней «художник позволил себе как будто всё, от чего воздерживалось русское искусство».
«Большая Маркиза» всегда считалась на книжном рынке редкостью.
В наши дни она практически не находима.

К.А.Сомов. Книга маркизы. Иллюстрация 1.

К.А.Сомов. Книга маркизы. Иллюстрация 2.

К.А.Сомов. Иллюстрация 3.

Книга маркизы.

Иллюстрация 5.

К.А.Сомов. Книга маркизы. Иллюстрация 6.

Книга маркизы. Иллюстрация 7. 1918.

Любопытно, знал ли о ней Булгаков? Или подобное носилось в воздухе?:)

К.А.Сомов. Книга маркизы. Иллюстрация 8.

К.А.Сомов. Книга маркизы. Иллюстрация 9.

К.А.Сомов успешно работал во многих жанрах. Конечно, был он портретистом милостию божией, но с равным мастерством писал пейзажи, занимался малыми формами скульптуры, фарфором и работал в области книжной графики.

К.А.Сомов. Эскиз костюма маркизы для Т.П.Карсавиной ( для танца на музыку Моцарта ) 1924.

А это знаменитые сомовские статуэтки, все датируются 1905-1906 годами:

Последняя называется "Дама, снимающая маску":)

Историческая канва событий выглядела так:

Революционные события Константин Андреевич, как и многие представители художественной интеллигенции, встретил восторженно.

"За два дня столько событий, — записал он в дневнике 4 марта 1917 года. — Николай свержен, у нас будет республика. Голова идет кругом. Я так боялся, что останется династия".

И все же в его высказываниях сквозила некоторая настороженность: "Много хулиганов вооруженных, кое-где стреляют, громадные хвосты на Английском за сахаром. Едут авто с красными флагами, в них оборванные люди и наполовину солдаты".

В любом случае, Сомов решил оставаться нейтральным.
"Лучше мне не мешаться, — писал он в своем дневнике, — и жить по-старому, как я жил".

Отсидеться в сторонке, однако, не удалось. Октябрьская революция у Сомова энтузиазма не вызвала. Он лишь констатировал, записав в дневнике 25 октября 1917 года: "Сегодня победа большевиков. События".
По городу распространялись слухи о разгроме Зимнего дворца, о гибели и расхищении художественных ценностей. По инициативе Александра Николаевича Бенуа группа художников и искусствоведов, в которую входил и К.А.Сомов, 3 ноября посетила Зимний дворец.

"Встретили нас большевики, симпатичные и вежливые, — записал Константин Андреевич в дневнике. — Обошли с ними... весь дворец, и я видел разрушенные комнаты Александра II, Николая I, Николая II... многое поправимо".

Вскоре после Октября отношение Сомова к событиям в стране стало меняться. Одобрить закрытие многих газет и журналов, введение жесткой цензуры он не мог. С большевиками Константин Андреевич не сотрудничал, в оформлении книг для литературно-издательского отдела Наркомпроса, а затем и Государственного издательства участия не принимал. И вообще был мало активен не в пример ближайшему своему другу Александру Николаевичу Бенуа.

Но в конце концов оба оказались в эмиграции. В декабре 1923 года Константин Андреевич Сомов уехал в Америку с выставкой русского искусства и в СССР больше не вернулся.

Напоследок приведу слова К.А.Сомова, написанные в 1905 году: "Всякому народу дано родиться, жить и умирать, наш же многомиллионный народ еще ведь в колыбели, и ему суждено зацвесть пышным цветком — в этом я уверен!"

Материалы в основном отсюда и отсюда, тут есть еще картинки, которые я не рискнула выложить.

К слову: такая эстетика мне не близка. Я, скорее, ближе к передвижникам, чем дальше, как того хотели Сомов, Бенуа и другие из "Мира искусства", но иногда, когда "злоба дня" достаёт окончательно...
Тогда ныряю в Сомова:)

И на прощание:

К.А.Сомов. Спящая молодая женщина в парке 1922.