Нет слов. Бедная, бедная Россия!

Взгляд на российское село и вертикаль власти с вершин осени и двух десятилетий реформ

Вроде бы правильные призывы и рекомендации. На словах. Заготавливать корма. Возить солому. Вот из области передали уведомления: «Ставропольский край имеет возможность продать фуражное зерно, предоставить возможность заготовки силоса из листостебельной массы кукурузы в объеме 100 тысяч тонн, ботвы сахарной свеклы и соломы в объеме 100–150 тысяч тонн...» «Псковская область имеет возможность предоставить 30 тысяч га многолетних трав для заготовки грубых кормов…» «Тверская область имеет возможность предоставить 28,4 тысячи га трав для заготовки грубых кормов»… Вот еще сообщения – Пермь, Смоленск… Реально ли за тысячи километров ехать косить травы, перевезти солому, когда мы дома в хороший год не успеваем убрать травы – людей и техники не хватает. Мы вот вывезли солому с полей от соседнего села Зеркло на центральную усадьбу, в Казанку, для общественного скота, очень много горючего сожгли, разбили всю технику, все тележки, все колеса. А представляете, что было бы, если из Ставрополя возить? Зачем тогда скот?
Так в августе говорил председатель сельскохозяйственного производственного кооператива-колхоза «Казанский» Шарлыкского района Оренбургской области Иван Николаевич Денисов.
Подобным же образом в пору «Золотой осени» накануне Дня работников сельского хозяйства восприняли виновники торжества волнующее известие первой леди на деревне доктора Елены Скрынник о вступлении во Всемирную торговую организацию. Земледелец и животновод задаются резонным вопросом, а какой соломой нас туда завлекают и во что она нам вылезает, и действительно ли ее постелили там, где нам упасть. Ведь точно так же нас соблазняли «рынком», оказалось, вернули в капитализм, и даже солома теперь не по зубам.
К приглашению за грубым кормом, а равно и за сочным в виде ботвы сахарной свеклы отнесемся с встречной любезностью. Выясним, почему это в Пскове, Твери, Перми, Ставрополе и других городах и весях не воспользовались возможностью скосить многолетние травы и заготовить иные корма? На пороге во всемирное торгище разберемся с итогами двух десятилетий своего базара. За что нас купили и почем теперь продают?

Итак, во Пскове – многолетние травы. Много лет прирастали за счет бывшей пашни. В 1990 году в Псковской области возделывали 875 тысяч гектаров посевов, а в 2010-м – уже только 278 тысяч, 32% прежнего. Остальные 68% – это 596 тысяч гектаров – заброшены и на многие годы оккупированы бурьяном. В таком же одичании и другие сельскохозяйственные угодья, пастбища и сенокосы. На травяном раздолье – тучные стада?
Из 555 тысяч голов крупного рогатого скота осталось около 114 тысяч к началу нынешнего года. Убыль продолжается – на 3200 голов за минувшее первое полугодие. То есть уцелела пока лишь пятая часть стада, в том числе едва каждая четвертая корова.
Погром и в других отраслях. На старт в капитализм вывели 326 тысяч свиней, к 2010 году добежали 69 тысяч. Точно так же из 185 тысяч овец и коз избежали шашлычной участи лишь 40 тысяч. Близко к пятой части от начального состава – резня не прекратилась.
А начало – развал растениеводства на жалких огрызках пахотных земель. За десятилетия «реформ» уменьшили сбор пшеницы с 76 тысяч тонн до 8 тысяч, в 9,5 раза. Ржи – с 80 тысяч до 3,8 тысячи, почти в 21 раз. Ячменя – с 88 тысяч до 7 тысяч, в 12 с лишним раз. Сугубой культуры северных мест льна-долгунца (на волокно) – с 3,4 тысячи до 0,26 тысячи, в 13 раз. Картофеля – с 288 тысяч тонн до 96 тысяч тонн, в 3 раза. И т.д. Эту убыль не восполняет небольшая прибавка по некоторым другим привычным культурам и новым, которые тоже быстро начали чахнуть.
Причины – как и везде: разрушительные «реформы» прихватизаторов. Вот только некоторые последствия. Деиндустриализация. При народной власти в Псковской области энергетические мощности сельскохозяйственного производства достигли 4346 тысяч лошадиных сил. В 2009 году осталось 712 тысяч, в 6 с лишним раз меньше. На полях работали 16 826 тракторов – в наличии 2617. Комбайнов зерноуборочных – 2859 и 297. Льноуборочных комбайнов – 916 и 40, меньше в 23 раза. Картофелеуборочных комбайнов – 288 и 11, меньше в 26 раз.
И, наконец, почему приглашают за тысячи верст из Оренбурга косить «многолетние травы. Из 4687 косилок пока еще на ходу 650, в 7 раз меньше. Имели 2201 тракторные грабли, осталось 314, было 1952 пресса-подборщика сена и соломы, осталось 384. и потому-то много лет травы не кошены, поля не вспаханы.
И еще важный показатель. В 1990 году на каждый гектар вносили в почву в среднем по 161 килограмму минеральных удобрений, а в годы «реформ» – по 9 килограммов, в 17 раз меньше, и это на остатки полей. А кричат об интенсификации-инновации.
Обобщающий итог – вымирание села. «Реформы» здесь, на начальной земле Русского Севера, пожрали за 20 лет уже около 100 тысяч жителей древних поселений и деревень.
Все оценки подтверждает и дополняет второй секретарь Псковского обкома КПРФ Анатолий Петрович Копосов:
– Проедешь по области 300–350 километров даже магистральных дорог, не увидишь ни одного поля вспаханного и засеянного. Ни зяби, ни озими. Поля покрываются мелколесьем. Население боится умереть с голоду, выращивает в огороде картошку – это учитывает статистика. Также и с мясом и молоком. Отсюда – скачок цен. Опять на 20 процентов подорожали сыр, сметана, молоко. Вдвое подорожало яйцо, теперь 50–52 рубля десяток. В пять-шесть раз сократилось производство основных видов продовольствия. Зерно гонят за рубеж, вместо того чтобы кормить свой скот. А ведь в Пскове работал комбикормовый завод мощностью 600 тонн в сутки и в Великих Луках на 700, а сейчас завод в Великих Луках дает 200 тонн. В месяц! Я участвовал в его строительстве, знаю, отличный завод. А в Пскове лаборантки не выходят за ограду, бастуют, добиваются выдачи зарплаты, а завод стоит. И это все.
Так по всей стране – комбикорм не нужен, поскольку не нужно животноводство. У нас в области была мощная система по производству карпа во главе с рыбоводным заводом в Великих Луках, поставляли карпа и по области, и в Ленинград, и в Москву. Когда началась эта «рыночная» вакханалия, все разрушили. Практически пол­ностью уничтожено производство льна. Из 13 льнозаводов остались в действии только два. Когда говорят о привлечении инвесторов, «эффективных собственников», все это заканчивается разбойным захватом и уничтожением предприятий, как это произошло у нас с молочным заводом в городе Остров и окрестными колхозами. Это прежде бурно развивались агропромышленные комбинаты с бюджетом, сопоставимым с нынешним областным бюджетом. Строились и производственные предприятия, и школы, детсады, больницы, десятки домов в каждом хозяйстве.
Сегодня федеральный бюджет ничего этого не предусматривает, а у хозяйств на местах все отняли. Опять идет разговор о реструктуризации, оптимизации, опять будут закрывать и школы, и почтовые отделения. Очередной удар по деревне. Без этого кто там жить будет? Тарифы на электроэнергию у нас сумасшедшие. Клебанов за нас радовался: почти не придется их поднимать, при вступлении в ВТО сильно не ударит. А старикам в деревне уже не под силу содержать коров, число которых резко сокращается. Под радостные вопли о вступлении в ВТО нас окончательно посадят в такую яму! Просвета не будет.
Вот что увидели бы и услышали прибывшие на запоздалый сенокос гости из Оренбурга или другой пострадавшей от засухи области. То же, что у себя дома. Но, может, по другим приглашениям – благодать? Полезно внести ясность короткой справкой.
Тверская область. Из 1475 тысяч гектаров посевных площадей отдано чертополоху 840 тысяч, или 58%. Из 900 тысяч голов крупного рогатого скота уцелели на сегодня лишь около 175 тысяч, пятая часть.
Пермский край. Под посевами были 1850 тысяч гектаров, теперь из них 1057 тысяч утопают в бурьяне, это 57%. Содержали 874 тысячи крупного рогатого скота, осталось 268 тысяч, меньше третьей части.
Смоленская область. Занимали посевами 1439 тысяч гектаров, из коих ныне 985 тысяч возвращены в дикое состояние, это около 69%. Доход давали 766 тысяч голов крупного рогатого скота, сегодня сводят концы с концами около 135 тысяч, скоро уже шестая часть!
Ставропольский край. Из огромного поля в 3434 тысячи гектаров выброшено 564 тысячи. Более 16%. В животноводстве урон катастрофический. Росту благополучия служили 1059 тысяч голов, а сегодня пока не проданы на мясо около 370 тысяч голов крупного рогатого скота, недалеко до третьей части. Край откармливал «величайшее свинство» – 2967 тысяч хрюшек, осталось около 1 миллиона, почти втрое меньше.
Деловое сочувствие жертвам засухи выражали все местности, не опаленные жарой и суховеем, но не новость, что и те и другие вместе – погорельцы классового пожара капиталистических «реформ». Вне зависимости от погоды и климата. Хотя и с разницей в степени разрухи. Особенно велика она в Забайкальском крае – «реформаторы» постарались, чтобы были выведены из сельскохозяйственного оборота около 87% посевных площадей.
Такое преступление во всех концах страны. В Костромской области заброшено и задушено бурьяном 69% посевных площадей, в Калужской – 66%, в Архангельской и Калининградской – по 65%, в Ивановской – 64%, в Новгородской – 63%, в Кировской – 61 %, в Иркутской и Курганской по 59%, в Приморском крае – 58%, в Ярославской области – 56%, в Рязанской – 54%, в Амурской – 52% и т. д.
Особо следует выделить Московскую область. «Реформаторы» должны бы и ее, подобно столице, превратить в соблазнительную витрину насаждаемого ими капитализма. Но не по силам обратить зло во благо. И потому область в руинах. 56% бывших высокопродуктивных посевных площадей оккупированы безраздельно сорняками. Из 1218 тысяч голов крупного рогатого скота осталось сегодня около 290 тысяч, сокращение в 4,2 раза. Из Кремля можно видеть уничтожаемое сердце крестьянской России как самое близкое обвинение безнравственного режима разрушителей страны.
И в целом, оказывается, село коренной России колонизаторы опустошают быстрее остальных ее просторов. В республиках и областях ее северо-запада уже не используют 58% бывших посевных площадей, благодатного юга – 44% и совокупно 17 областей центра – 42% земель, свыше тысячи лет кормивших богатырский народ. Беда аукается до Дальнего Востока, где в целом тоже его жители отступили с 53% посевных площадей.
А по всей стране одичание охватило уже 36% заброшенных полей, многолетний бурьян на которых полыхает в сухую погоду каждое лето, и пожар перекидывается на леса, но засевшими в Кремле любителями интервенции, хотя бы зерновой, был замечен только тогда, когда огонь окружил Москву и стал душить ее и есть глаза дымом, выявив свою сущность как политический пожар, сжигающий державу и ее народ.
В его кровавом озарении многие разглядели антинациональную направленность «реформ» и их творцов и вдохновителей. Свои классовые аппетиты и разрушительные деяния они прикрывают сказками о достижениях в ходе «реформ» и догмами о преимуществах «рыночной» экономики и притворяются слепыми и глухими, кои якобы не видят и не слышат правды о неуклонном сталкивании попавшей в их когти великой страны в историческое небытие.
Черным по белому они пишут в своих пустопорожних и мгновенно забываемых «программах», твердят по всему монопольному телерадиоэфиру, будто уже с 2004 года они перекрыли уровень 1990 года в растениеводстве и сотворили перепроизводство зерна. По уши в бурьяне! Это повторяют Медведев и Путин, исполнительница роли министра сельского хозяйства медик Скрынник с момента назначения узнала премудрости неведомой отрасли и поучает, «как пережить изобилие», наставляет специалистов: «Если вы производите зерно, то должны знать, что будете с ним делать, как реализуете». А прирожденный аграрий В.С.Зубков, в правительстве не последний по селу, тут же замечает, что за год потребление фуражного зерна в стране сократили на 300 тысяч тонн. Откуда излишки на экспорт? Со своих животноводческих ферм, вестимо, скажет ныне любой «мужичок-с-ноготок», рассудительно, как его некрасовский предтеча.
Достаточно проследить за 20 лет изменение любых показателей, чтобы убедиться в их безудержном ухудшении. Не было ни одного года, в том числе и при Путине–Медведеве, когда не сокращали посевные площади. Казалось, достигли предельной потери в 42 миллиона гектаров, но в нынешнем году царство чертополоха расширилось уже до 44 миллионов гектаров. И вопреки этому, при многократном ухудшении всех материально-технических, агротехнических основ урожайности вдруг с неба свалилось изобилие, превысившее уровень 1990 года?
Да, в отличие от нынешней недееспособной земной, власть небесная способна и одарить, и разорить. Потому-то рабоче-крестьянская власть наращивала усилия, чтобы противостоять всем невзгодам континента рискованного земледелия. И страна крепла. За последнюю социалистическую пятилетку среднегодовой сбор зерна в РСФСР составил 105 миллионов тонн. А в теперешней сырьевой колонии за последнюю пятилетку Ельцина показали 65 миллионов тонн. Затем при дальнейшем разорении села показывают 78,8 миллиона тонн и за истекшую пятилетку – по 85 миллионов тонн.
Хлеб – всему голова. А голова на плечах – тогда не меньшая забота о кормах для скота и птицы. В 1990 году заготовили и израсходовали 140 миллионов тонн кормовых единиц грубых и сочных кормов, в 1999-м, в момент назначения Путина во власть, – 69 миллионов, в 2008-м – 57 миллионов тонн, а в последние два засушливых года – еще меньше, возможно, уже в 3 раза.
Спрашивается, с какой же горячей головы можно при таком состоянии основных отраслей земледелия трезвонить о достижении уровня растениеводства 1990 года?
Особо еще и еще раз надо обратить внимание на концентрированные корма. В 1990 году их израсходовали в животноводстве 86 миллионов тонн, а в 2008-м – только 40 миллионов. Значит, для возрождения животноводства не хватает 46 миллионов тонн. Нужны огромные усилия, чтобы эту нехватку покрыть. Кто не враг себе и своему народу, тот должен из кожи лезть, чтобы наращивать сбор зерна и заполнять свой двор живностью. Какая скотина этого не поймет и не ответит прибавкой молока, мяса, шерсти и другой продукции?
Однако находятся такие, которые кричат о перепроизводстве зерна при катастрофическом его дефиците и стремятся даже из охватившего страну пожара вырвать хлеб и сбагрить его за границу. И только в последний момент сработал уже явно инстинкт самосохранения и заставил наложить эмбарго на экспорт зерна. На время тушения пожара. Растаскивать по заграницам спасенное после, когда подобьют бабки.
А для народа вопрос выживания – подвести итоги обмана с насаждением колониального капитализма под видом демократии на базаре. Уничтожена продовольственная независимость. Едим из чужих рук. В 1990 году Советская Россия имела 57 миллионов голов крупного рогатого скота, на прощание в 1999 году Ельцин уполовинил до 28 миллионов, а его наследники «сбросили» уже до 20 миллионов голов. В том числе порезали коров, из 20,5 миллиона спустились вниз по отмеченным рубежам 13 миллионов и уже меньше 9 миллионов буренок. Подчеркнем, что за два десятилетия не случалось ни одного года, когда бы забой приостановили, а тем паче начали бы восстанавливать стадо. Не осуществился даже «приоритетный национальный проект» хотя бы стабилизировать поголовье – настолько в нем не было заложено жизненных сил.
Со ссылкой на «аномальную засуху» в нынешнем году ускорили «сброс» скота. А всего из 38,3 миллиона свиней пока осталось 17,2 миллиона, из 58,2 миллиона овец и коз – 21 миллион. Было 2,6 миллиона лошадей – уцелели 1,3 миллиона, наверное, скоро казаки смогут увидеть вольтижировку на них разве что в цирке, спасибо державным атаманам.
Чего только не обещали ряженые с эмблемой «Единой России» ее разрушители. Теперь вот радуют, что добились при вступлении во Всемирную торговую организацию огромной победы – сохранения «государственной поддержки» села на уровне 4,4 миллиарда долларов в год. Село держит на своей шее кучку «эффективных собственников», кои выгребают из кармана крестьянина все деньги, а одну денежку поддерживают перед его глазами, прежде чем опустить в банк за «льготные» кредиты. Посмотри и ни в чем себе не отказывай. А на всемирном базаре и соломой попотчуем.
Тут в самый раз объявить конкурс. Кто отыщет «приоритетные национальные проекты»? В чем секрет внезапно прогремевшего «плана Путина»? Куда ведет «пошаговый план», провозглашенный принципиальными противниками плана? Ни следов, ни уже упоминаний. И несут все новые программы и прочую мякину. Все стремятся на чем-то провести.