Главная проблема Ирана: не санкции, а утечка мозгов

В начале июля Бахрам Салавати, директор Иранской миграционной обсерватории, представил данные, свидетельствующие о росте числа граждан, выразивших намерение эмигрировать.

Он заявил в интервью газете «Хамшахри», что после начала пандемии из-за карантинных ограничений и закрытия границ наблюдается снижение числа иранских эмигрантов, отправляющихся в другие страны по учебе или работе, но в то же время увеличилось число иранских просителей убежища, которые незаконно и неофициально выезжают через Турцию в европейские страны и просят статус беженца.

Кроме того, исследования, проведенные Миграционной обсерваторией, свидетельствуют о росте числа граждан, которые не просто выражают общее желание покинуть Иран, а сообщают о своем решении осуществить это желание.

Салавати предупредил, что эта тенденция может найти выражение в значительной волне эмиграции после снятия ограничений COVID-19.

Это не секрет для иранских властей. Вокруг темы «утечки мозгов» развернулась острая общественная дискуссия, ведь эта проблема может иметь серьезные последствия для иранской экономики. 

Многие из тех, кто сегодня стремится покинуть Иран, родились в 1980х и 1990х, времена иранского «бэби-бума». Сегодняшняя экономика Ирана не может обеспечить работой количество молодых людей, ежегодно выходящих на рынок труда.

По данным Статистического центра Ирана, в 2019-2020 годах уровень безработицы достиг 26 процентов среди молодежи в возрасте 15-24 лет и 17,9 процента среди молодежи в возрасте 18-35 лет. 

В мае 2020 года министр труда и социальных услуг Али Рабии представил обновленную информацию, в которой говорилось, что 40 процентов выпускников университетов в Иране являются безработными, и предупредил, что ожидается дальнейшее увеличение этого показателя.

В 2014 году министр науки и технологий Реза Фараджи-Дана заявил, что около 150 000 иранских специалистов эмигрируют каждый год, и сказал, что тот факт, что многие студенты, отправляющиеся на учебу за границу, не возвращаются из-за отсутствия удовлетворительных условий, наносит Ирану значительный экономический ущерб.

Согласно данным, опубликованным в начале 2021 года Высшим советом по делам иранцев, более четырех миллионов иранцев проживают за пределами Ирана:

-47 процентов эмигрировали в Америку (подавляющее большинство в США и Канаду),

-29 процентов в Европу (в основном в Великобританию, Германию, Швецию и Францию),

-14 процентов в арабские страны и Африку (большинство в Объединенные Арабские Эмираты и Ирак) 

-10 процентов в Азию и Океанию (в основном в Турцию, Австралию и Малайзию).

В сентябре 2021 года центр «Нильгам», который оказывает услуги иранским гражданам, желающим эмигрировать, отметил, что за последние несколько лет эмиграция охватила все социальные слои и больше не ограничивается теми, кто имеет финансовые средства, или профессионалами.

В конце июля 2021 года журналист и реформистский активист Аббас Абди опубликовал открытое письмо на имя будущего президента Ибрагима Раиси, в котором он предостерег от предлагаемого закона, обсуждаемого в последние месяцы в иранском парламенте, который направлен на ужесточение ограничений, наложенных на использование социальных сетей.

Абди утверждал, что введение дополнительных ограничений может не только привести к возобновлению народного протеста, но и увеличить эмиграцию из-за потери надежды и доверия населения к властям.

Чтобы подкрепить свое утверждение, Абди привел цифры, свидетельствующие о том, что после первого голосования в Меджлисе по предложенному закону количество поисковых запросов иранцев в Google, связанных с эмиграцией, возросло на сотни процентов. 

Британский аналитик Гав Дон в статье на сайте BNE IntelliNews утверждает, что экономическая ситуация в Иране несколько лучше, чем о ней принято думать.

Долг Ирана по отношению к ВВП составляет всего 37 процентов, что является одним из самых низких показателей в мире и намного ниже, чем в большинстве западных стран.

Нефть, по продажам которой ударили американские санкции, составляет лишь 20 процентов экономики, по сравнению с 40 процентами в Саудовской Аравии, Катаре и Кувейте. 

Высокая инфляция, утверждает Дон, на самом деле служит интересам режима, потому что от нее страдает в основном верхняя часть среднего класса, составляющая ядро оппозиции.

Бедные, у которых мало активов, страдают меньше.

Обострение дискуссии об эмиграции является еще одним свидетельством усиливающегося чувства безысходности среди иранской общественности, особенно молодого поколения.

Избрание президента Хасана Рухани в 2013 году вызвало надежду на перемены в свете его обещаний улучшить экономическую ситуацию и расширить гражданские свободы.

Ожидания улучшения ситуации усилились после заключения ядерной сделки летом 2015 года. Однако выход США из ядерной сделки в мае 2018 года, возобновление санкций против Ирана, усугубление экономического кризиса и разочарование от того, что президент Рухани не смог выполнить свои обещания, привели к растущему чувству отчаяния, которое усилилось на фоне корона-кризиса, захвата консерваторами политических институтов на парламентских выборах в феврале 2020 года и на президентских выборах в июне 2021 года, в результате которых президентом стал жесткий клерикал Ибрагим Раиси. 

Как пишет Бахрам Салавати, чувство разочарования может стать благодатной почвой для возобновления народных протестов в будущем.

Однако очевидный рост желания эмигрировать из Ирана может свидетельствовать о том, что отчаяние населения и потеря надежды на возможность добиться значительных перемен не обязательно ведут к росту протеста, а скорее к другим способам справиться с реальностью, включая эмиграцию, политическую апатию, растущую склонность к эскапизму и такие тяжелые социальные явления, как самоубийство и наркомания.

Эти явления могут фактически отсрочить политические изменения, по крайней мере, в краткосрочной перспективе, особенно учитывая способность режима подавлять потенциальные угрозы его стабильности.