Террор против селянства во время сталинского «раскулачивания»

… Евгению Продан с четырьмя детьми «раскулачили» так: выгнали из дома, и женщина была вынуждена выкопать в конце села землянку и там проживала. Двое ее детей умерли от голода, а двое впоследствии погибли на фронте.

В рамках совместного проекта с Национальным музеем Голодомора-геноцида - «Раскулачивание: как сталинский режим уничтожил украинское свободное селянство» - Радио Свобода получает много писем из всех регионов Украины, в которых потомки раскулаченных рассказывают истории своих родов. Несмотря на то, что это уже услышанные и пересказанные показания, прослеживается много общего, что характеризует процесс и механизмы так называемого «раскулачивания», где бы оно ни проходило. Жестокость является одной из главных этих общих черт. Это подтверждают документы рассекреченных советских архивов. Здесь есть архивные свидетельства того, как это происходило на территории нынешней Кировоградской области, в то время Зиновьевской округи.

Согласно сталинской директиве «ликвидировать кулаков» и постановлением Политбюро ЦК ВКП (б) СССР «О мерах по ликвидации кулацких хозяйств ...» от 30 января 1930 года, у крестьян не только отбирали все нажитое тяжким трудом имущество, как показывают архивные документы и рассказы свидетелей, над ними еще и издевались.

В редакцию Радио Свобода поступило письмо от сотрудника Государственного архива Кировоградской области, историка-краеведа, члена Национального союза краеведов Украины Ивана Петренко.

Иван Петренко, сотрудник Государственного архива Кировоградской области, историк-краевед

В своих книгах «Відібране життя (розкуркулення на Кіровоградщині)» и «Розкуркулення та інші суспільно-політичні процеси на Олександрівщині в 30-х рр. ХХ ст.» исследователь показывает - на основе документов Государственного архива Кировоградской области, частично документов Государственного архива Черкасской области, а также материалов коллег-краеведов и рассказов свидетелей, - физический и моральный террор осуществляла коммунистическая власть против крестьян Кировоградщины накануне коллективизации и во время раскулачивания.

Вот что пишет исследователь.

Осознанный террор коммунистов по отношению к земледельцам

«В конце 20-х в начале 30-х годов ХХ века к физическому и моральному террору земледельцев коммунистическая власть прибегала вполне осознанно, стремясь муками обреченных как можно убедительнее повлиять на сознание и поведение остальных селян, добиваясь при этом от украинцев абсолютной покорности и лояльности.

Доказательств этому достаточно.

Так, сельский актив с. Бурты Новомиргородского района во главе с председателем сельсовета, коммунистом Коваленко применял к односельчанам, за неуплату ими долгов, пытки: «Мусия Бруковского, Макара Козового, Ивана Ищенко... опускали в колодец, и тогда вынимали мокрого и на морозе заставляли рубить дрова, закладывали в двери пальцы, чтобы признался: «Где ты дел хлеб? Где твой хлеб?».

Член президиума Маловысковского РВК Газетчиков, член РВК Бабич, активист Фугель в с. Палиевка «били середняков, угрожали оружием, арестовывали, наливали воды в сапоги и держали на морозе. Когда один бедняк решился противоречить - ему прицепили ярлык «кулацкий прихвостень».

В село Дымино Новоукраинского района прибыл уполномоченный Зиновьевского (ныне. Кропивницкий) ОИК Артюхин. Типичным в отношении крестьян было такое поведение комсомольца Артюхина: на крестьян кричал, требовал становиться перед ним по стойке «Смирно!», запрещал ему противоречить, прибегая к команде «Не разговаривать!». А потом попытался изнасиловать сельскую девушку.

Макара Андреевича Загороднюка из с. Стефановка Ольшанского района - сына раскулаченного, активисты водили босиком по снегу, били и всячески издевались. Не выдержав такого надругательства и издевательств, молодая семья Загороднюка - супруги совершили самоубийство.

В жалобе на имя председателя Зиновьевского горсовета от Григория Свиридовича Позывая, датированной 28 декабря 1931 года, приводится факт издевательства над его матерью некоего «представителя», который пришел изымать решета, но мать отказалась их отдавать, тогда «представитель» «... забрал решета, и мать совсем раздетую и босую повели в сельсовет, бросили ее в погреб в холодный, и она там сидела двое суток и страшно простудилась».

Раскуркуливая жителя с. Губовка Компаниевского района Биловуса сельский активист - комсомолец Григорий Антонович «... привязал собственноручно старика за ноги к лошади и потащил к реке. Товарищи по комсомольской ячейке с хохотом помогали мокать старика в прорубь».

В селах Буланивка, Дубова, Гаивка, Лозоватка, Новогригорьевка, что неподалеку от Зиновьевска, местные активисты Сухоребренко Т., Дигтяренко Оксана, Довгий О., Сухоребренко В., Яровый М., Катериничев М., Гришнов И. и др. «в сильные морозы хозяев раздевали, заставляли прыгать в прорубь, опускали в колодец - «купали», цепляли людям на спину плакаты, катались на «кулаках» верхом и били их».

Издевательства над женщинами и детьми

В с. Хмелевое Маловысковского района при раскулачивании хозяйства Свирида Бабенко «его детей коммунисты выводили на мороз, привязывали к столбу, требуя, чтобы те признались, куда отец спрятал хлеб».

В детском возрасте невероятные моральные и физическиі издевательства претерпела при раскулачіваніі его семьи Матрена Семеновна Гвалтюк из с. Солгутово Гайворонского района: «Осенью 1932 года, когда было холодно, пришли т. н. «буксиры» - сельские активисты. Забрали не только продукты, но и все вещи, одежду, корову, коней. Отец к тому времени сильно заболел, то его, лежащего, вынесли на кровати на морозный двор и еще и одеяло содрали. Хату нашу заперли, но мы открыли вечером двери и занесли отца в жилье. Но отец еще и сильно простудился и через два дня умер. Очень скоро от голода умерла и мама».

Раскуркулеватели. Донецкая область. 1932 год

В с. Омельник Онуфриевского района в 1930 году к раскулачиванию назначили семью Черного Михаила. Сам Михаил в 1928 году был арестован и сослан на 5 лет «на Соловки», дома остались жена и трое детей: 16, 9 и 6 лет.

Больную женщину с двумя детьми (старший сын накануне убежал) стащили с печи, бросили в телегу и вместе с другими семьями «кулаков» повезли на станцию Счастливая, где уже стоял товарный поезд. Конвоир, увидев тяжело больную женщину, сказал: «... эта баба со своим выводком и здесь сдохнет, нечего с ней возиться!». Женщина вернулась в село, но дом уже отобрали, поэтому пришлось им ютиться по соседям.

В с. Мощеном Гайворонского района селянку «Мотрону, по мужу Зенониху» сельские активисты безосновательно выгнали из дома, развалили печь и даже сняли со старухи кожух. У Парфения Скрипника, который закрылся в доме и сопротивлялся активистам, снесли соломенную крышу, отобрали кожух, свитку и другое имущество. У хозяина Демьяна Бойко разобрали деревянную крышу, которую использовали для строительства колхозной конюшни. Евгению Продан с четырьмя детьми «раскулачили» так: выгнали из дома, и женщина была вынуждена выкопать в конце села землянку и там проживала.

Двое ее детей умерли от голода, а двое впоследствии погибли на фронте - эти факты сохранил заведующий общественного музея с. Мощеное Павел Муржак.

В с. Ворошиловка (ныне Александровка) Александрийского района власть, раскулачивая хозяйства односельчан, жгла кулацкие дома.

Особой «страстью» к этому отмечался активист М. Лисянский (в годы нацистской оккупации не эвакуировался, поэтому продолжал жить в селе, однако весной 1942 года был арестован по доносу местных жителей и казнен немцами).

В с. Могильном Гайворонского района семью Гасюк А.С. в 1932 году исключили из колхоза и раскулачили. Ночью «активисты» выгнали его семью на мороз. Возле дома поставили иконы, а детей посадили на снег, чтобы они молились Богу ...

Дочь А. С. Гасюк Веру, как ребенка «ненадежного элемента», исключили из 5-го класса местной школы. Активисты села требовали «немедленно выгнать из комсомола и школы» сына «кулака Меркурия Г. Г. из Петровского колхоза Знаменского района», который «сына своего учит в Знаменской школе».

В с. Губовка Компаниевского района управление ТСОЗ затолкало «куркулиху» Момот Ярину - мать четырех малолетних детей - в «пустой сарай к отвязанному злому быку, - вспоминал сын несчастной Момот П. Г. - Утром открыли двери: мама лежала вся в пене под изможденным бугаем - он застрял рогом между камнями стены, выбился из сил и только густая пена стекала с его ноздрей. Мать отлили водой: она пришла в себя, но ненадолго ... На Соловки нашу семью везли уже без нее, она вскоре после той ночи умерла».

Во многих случаях свидетелями, а то и участниками раскулачивания, были учителя и ученики местных школ, которых приводили на подворье, определенное властями как «кулацкое», и которым отводилась роль не столь статистов, а силы, способной создать криками, пением «революционных» песен, различных частушек, сильное психологическое давление на обреченных селян, их детей.

«Наш класс, - делится воспоминаниями Нестор Удовиченко - 26 человек с красным флагом привели в сельсовет (с.Федосеевка Компаниевского района) с песней «Эй, живо, живо даеш коллективы! Комунны поскорее, чтоб было веселее!».

Завели нас во двор одного крестьянина. Стоим во дворе, а в доме слышим крик, плач детей и женщин. Там активисты описывали «добро» домашнее ... Выносили ткани, подушки, одежду и везли все это в сельсовет ... Хозяина, его семью, в том числе троих детей дошкольного возраста, мать их и старушку погрузили на подводу и отправили в Компаниевку».

В с. Губовка Компаниевского района семью Шовкопляса «куркулили» так: «Санный поезд (с активистами) подкатился еще утром. ... Комсомольцы порхнули с саней и бросились во двор. В растворенные сенные двери полетели ткани, подушки и другие домашние пожитки. Двое комсомольцев, схватив полуобнаженным Шовкопляса, вытащили его на крыльцо. Через час во дворе остались только две рыжие собаки. Подвода тронулась. Полураздетую семью Шовкопляса - жену и двоих детей погнали за село. Жена, тяжело ступая, время от времени подхватывала детей, которые ненароком спотыкались и падали в снег. За селом их вместе с другими повели в город».

Раскулачивание, 30-е годы ХХ века. Украина. Фото из архива имени Пшеничного

В с. Петрово (ныне поселок Петрово) быть раскулаченными выпало на долю семьи Александра Гавриловича Ревы. Об этих трагических событиях вспоминает его дочь Ольга Александровна Дубина - единственная уцелевшая душа из семьи Рев. В 1931 году семья насчитывала шесть человек: двух родителей и четверых детей (родители и трое детей погибнут в течение 1932-1933 годов).

«Во двор завалилась группа активистов. Среди них - недалекие соседи и те, с кем отец парнем гулял на посиделках. Зашли в дом. С пола и печи (пристанища малышей) на пол, покрытый соломой, полетели подушки и ткани. Новых не было. Забрали все. Перевернули содержание сундука. Отобрали изделия из фабричной ткани, составили на стол. Заглянули в кладовую, погреб. Вывели коня, корову и телку, выкатили телеги, вытащили плуг, розпашник, бороны ... На другой день Реву, как злостного врага коллективизации, отправили в Пятихатки», - рассказывает Ольга Дубина.

В детском возрасте претерпела раскулачивание Антонина Михайловна Балашова (см. Полетаева), семья которой проживала в с. Покровка Аджамского (ныне Кировоградский) района: «Помню тот вечер ... Видим в окно - едет подвод десять: с флагом, с песнями - прямо в наш двор. И - началось. В погребе забрали все: картофель, свеклу, морковь, помидоры и огурцы соленые (рассол только слили), на чердаке была фасоль, семена подсолнечника - забрали ... Все отцовы и мамины вещи вместе с сундуком забрали, сепаратор, которым молоко дули ... Корова из стада пришла - не пустили в хлев, куры только на насест вылезли - в мешки их, в мешки ... Я держала маленькую сестренку на руках, одеялом байковым завернутую - забрали одеяло! А впереди же зима. Мы голые и босые!».

Книга Ивана Петренко

Атмосфера ужаса

Атмосферу, которую создали большевики в украинском селе в начале 1930-х годов, характеризует письмо жителя с. Аджамка Зиновьевского района Ивана Павловича Макаренцева, которое он написал лично Сталину. Письмо имеет дату: 13.02.1930 года. Его оригинал хранится в Государственном архиве Кировоградской области.

«Тов. Сталин! К дополнению к заявлению моему на Ваше имя от 25.1. 30 г. ответа не последовало. Широко описанные мною ужасы еще только увеличились: издевательства, убийства, все крестьяне беззащитные мученики. Ночи в селе тяжелые, нарушены дикими криками, угрозами, выбиванием дверей, биением в окна до потрясения стен хижин. Крестьяне как тени поделались, их мучат и убивают…

Для усугубления страдания народа заявлено чинами штаба, что ни центр, ни прокуратура, ни сельсовет власть, а подлинная власть есть штабы. Штаб его председатель Проценко Петр и его сподвижники, которые избивают людей до смерти. Я, как свидетель убийства невинного гражданина, от ужаса спасся бегством, прибыл в Зиновьевск, где скитаюсь голодный. Такое явление далеко ненормальное, что делается на местах, не подлежит описанию.

Я не могу явиться в родное село, где мучат и убивают без вины несчастных крестьян…», – писал Иосифу Сталину крестьянин Иван Макаренцев.

Под письмом Аджамского селянина мог бы подписаться едва ли не каждый тогдашний житель каждого украинского села и хутора - атмосфера ужаса и насилия превратилась в типичную и повседневную».

Историк-краевед Иван Петренко в своей работе с ранее засекреченными архивными источниками, среди прочего, также исследовал, в каких условиях раскулаченных депортировали в Сибирь и в Архангельскую область России, что с украинскими селянами происходило в депортации, а также отдельно фокусировался на исследовании судеб детей до 6 лет из семей раскулаченных.

Мы просим сообщить фамилию и имя ваших родных, их возраст, количество членов семьи и годы рождения детей, где они жили (село район, область), что имели (земля, скот, инвентарь, помещения), как работали (сами или привлекали труд наемных рабочих) и историю их раскулачивания. Важные и факты, и эмоции, которые переживали люди. Если вы имеете фотографии или документы, просим их также нам передать.

—

Ирина Штогрин,  опубликовано в издании Радио Свобода