Отказ от нефти и газа затронет каждого жителя России

Уже через пару десятков лет наш быт, скорее всего, будет выглядеть радикально иначе – особенно с точки зрения потребления энергоресурсов. Это напрямую связано с т. н. энергетическим переходом, план адаптации к которому начинает готовить правительство России. Какой окажется энергетическая реальность без нефти и газа в приложении к нашей стране и ее гражданам?

Энергия пронизывает нашу жизнь. По данным Росстата, Россия тратит семь триллионов киловатт-часов первичной энергии – то есть включающей тепловую и энергии сгорания моторного топлива – в год. Это почти пять тонн нефтяного эквивалента на душу населения. Если выразить ту же цифру в газовом эквиваленте – почти пять тысяч кубических метров газа на человека ежегодно. Что бывает, когда энергии недостаточно, легко заметить по сегодняшним новостям из Великобритании, Германии, Китая.

«Немецкая BASF объявила о сокращении производства аммиака на своих производственных площадках в Антверпене и Людвигсхафене из-за роста цен на природный газ», – говорится в сообщении компании. Без аммиака нет азотных удобрений, а без них непросто сельскому хозяйству.

«За сто дней до Рождества дефицит газа грозит Европе ростом цен и перебоями с продовольствием. В некоторых странах уже не хватает удобрений, нечем оглушать свиней на скотобойнях, охлаждать ядерные станции и газировать пиво и лимонад. Растут счета за свет и газ, а с ними и недовольство избирателей», – информирует нас Би-би-си о положении в Британии.

Не радует и Китай: «16 июля в Китае начала работать новая система обмена квотами на эмиссии углерода – это крупнейшая в своем роде подобная система, с помощью которой Пекин надеется сократить выбросы парниковых газов китайскими заводами. С ней связаны большие надежды – к 2060 году Китай хочет стать «углеродно нейтральным»... Центр критикует региональные правительства за то, что они не достигают целей по сокращению выбросов. Пекин давит на местных чиновников с тем, чтобы потребление электричества в их регионах не росло... Нехватка электричества коснулась жителей провинций Ляонин, Гирин и Хэйлунцзян. В некоторых городах жителей просят не пользоваться в часы пикового спроса на электричество бойлерами и микроволновками. Торговые центры закрываются раньше положенного времени... Из-за перебоев [с электричеством] на прошлой неделе приостановили работу многие заводы, в том числе поставляющие компоненты компаниям Tesla и Apple» – а ведь в этих провинциях живет около ста миллионов человек.

Причины нехватки энергии во всех трех странах одни и те же. Введенные в КНР и ЕС с этого года углеродные квоты и углеродный налог заставляют отказываться от сжигания угля – потому что этот процесс дает килограмм СО2 на киловатт-час выработки ТЭС. А если жечь газ, то СО2 выходит всего 0,4 килограмма на киловатт-час. Само собой, угольные станции теперь в Европе включают только от большой нужды – да и в Китае, как мы видели выше, лишний раз углем баловаться не хотят.

В эти же самые дни в России тоже появились связанные с этим новости. «Правительство РФ готовит сводный план действий по адаптации российской экономики к глобальному энергетическому переходу... Мировая экономика нацелена на постепенный переход к низкоуглеродной энергетике, и России нужно готовиться к поэтапному сокращению использования нефти, газа и угля, развивать альтернативную энергетику, отметил Мишустин». И не надо думать, что «план действий» у нас будет какой-то не такой, как на Западе: «Правительство готовит российский вариант углеродного сбора», – сообщают нам СМИ.

Возникает вопрос: как будут выглядеть последствия энергетического перехода в нашей стране?

Зеленая Россия будущего: почему не надо сочувствовать нефтяникам

Проведем умственный эксперимент. Представим, что зеленый переход в нашей стране полностью удался. В России построены солнечные и ветровые электростанции на сотни гигаватт. Электростанции на мазуте и угле закрылись. Поскольку зимой выработка солнечных батарей у нас втрое ниже летней, запасать энергию теперь приходится все тем же летом – в виде «зеленого водорода», получаемого электролизом воды, за счет электричества от тех же ветряков и фотоэлементов. Допустим, мы успели со всем этим всего лишь за 10–20 лет. Как будет после этого жить наша страна?

Сразу скажем: не надо слишком уж беспокоиться ни за угольщиков Кузбасса, ни за нефтяников Уренгоя. Они не разорятся. Кузбасс уже сейчас получает от экспорта угля больше, чем от его продажи внутренним потребителям. И это надолго: уголь составляет основу энергетики Индии, которая через считаные годы станет самой населенной страной мира. Она бедна: долларовый ВВП там меньше нашего, а людей в девять раз больше. Ее экономика не сможет перейти на зеленые рельсы, потому что такая энергия для бедной страны слишком дорога. Уже в этом году российские компании повысили свой (пока скромный) экспорт угля туда на 140%.

Еще меньше поводов нервничать у нефтяников.

Мир потребляет три миллиарда шин в год, две трети каучука в них делают из нефти – только на это уходят десятки миллионов ее тонн ежегодно. Больше ста миллионов тонн асфальта тоже делают из черного золота. Килограмм пластиков получают из двух килограммов нефти. Кстати, самолеты на жидком водороде тоже не вытеснят обычные – у него слишком мала энергоемкость на литр, втрое ниже, чем у керосина, и дальние перелеты так просто не обеспечить. Учитывая, что авиакеросин – это сотни миллионов тонн в год, ясно, что потребление нефти будет падать скорее за счет проблем с добычей, чем из-за нехватки спроса.

Правда, зеленый переход затронет газовиков. На удобрения и полимеры уходит лишь небольшая часть природного газа. Занятость примерно полумиллиона работников Газпрома окажется под угрозой. Но и тут не все так мрачно: газохранилища и часть трубопроводов все же сохранятся. Это неизбежно потому, что, как мы уже упоминали, зимой выработка СЭС втрое ниже летней. Чтобы обеспечить население энергией в безветренные периоды (зимой они бывают), жителям России понадобится много водорода. Это легкий газ, поэтому на единицу объема он содержит в три с лишним раза меньше энергии, чем метан. Значит, газохранилища придется резко увеличить, как и объем прокачиваемого по трубе водорода.

Берегись электромобиля?

Больше всего перемены коснутся вроде бы повседневных, бытовых вещей. Ключевой источник первичной энергии в мире – нефтепродукты, которыми заправляют машины, трактора, корабли. Все это современная западная парадигма зеленого перехода планирует перевести на электротягу. Технически это реально: Tesla уже выпустила пару миллионов электромобилей с дальностью пробега в реальном дорожном цикле от 350 километров и выше. Пока такие машины «от сорока тысяч долларов», но десять лет назад они были «от ста тысяч долларов». Цены так быстро снижаются, что очевидно: электромобили вполне вытеснят ДВС-мобили, это вопрос времени.

Как только это случится в России, начнутся резкие перемены в жизни автомобилистов.

Приехали домой? Немедленно воткните шнур зарядки в столбик придомовой парковки. Иначе не получится: электромобили надо заряжать ночью, ведь цена киловатт-часа в это время суток много ниже, чем днем. Заряжаться только на специальных электрозаправках стоит в два–три раза дороже, чем от парковочного столбика ночью: удовольствие не для всех.

Но это еще мелочи в сравнении с изменениями в работе фур. Да, все эти Tesla Semi уже показали, что могут везти десятки тонн по полтысячи километров на одной зарядке. Однако дизельные фуры обычно едут много дальше. Теперь же им придется останавливаться каждые несколько часов, чтобы пополнить заряд. С одной стороны – плохо, с другой – наши водители-дальнобои часто ведут переутомленными, подолгу оставаясь без сна. Может, хоть теперь им удастся подремать чуть больше обычного.

А у нас в квартире газ. Но какой-то не такой – он теперь не голубой

Подавляющее большинство жилых помещений в России оснащены газовыми плитами и отапливаются газовыми котельными (или газовыми ТЭЦ). Никто не будет переводить их все на электроплиты и электроотопление. И не только потому, что это дорого, но и потому, что, как мы уже отметили, зимой электричества от СЭС и ВЭС будет не хватать. Поэтому, чтобы отопить вашу квартиру, энергетикам придется сжигать зеленый водород на ТЭЦ и в котельных. А лично вам – забыть о голубом пламени газовой горелки.

Все потому, что водород горит бесцветным пламенем. Метан, кстати, тоже, но он состоит из углерода и водорода. Углерод при горении на воздухе дает небольшое количество угарного газа (СО), который и обеспечивает голубой цвет пламени. Водород не содержит углерода, и поэтому угарного газа и голубого цвета не даст. Наверное, будут добавлять что-то, чтобы пламя хоть как-то было видно, иначе такая конфорка может быть небезопасна. Ах да, мы совсем забыли сказать, что водород намного легче метана диффундирует через сталь. Поэтому трубки для него придется заменить на полимерные: через них утекать водороду сложнее.

Однако цвет конфорки – наименьшая из проблем, которые будут волновать жителей России после окончания зеленого перехода. Хуже другое: зеленый водород, полученный электролизом воды, стоит как минимум два доллара за килограмм, а килограмм этот дает 33 «тепловых» киловатт-часа. Получается, один тепловой киловатт-час от него будет стоить 4,5 рубля. Сегодня такой же «тепловой» киловатт-час природного газа стоит ~0,6 рубля. Рост составит минимум семь раз. Загляните в свою платежку за квартиру и умножьте цену горячей воды и отопления на семь.

На самом деле, согласно действующим законам, для граждан зеленый переход будет не таким трагичным. По постановлению правительства № 541, если расходы семьи на ЖКХ больше 22% ее доходов, остальное доплатит государство. Так что сумму коммунальных платежей после зеленого перехода многие российские семьи будут оплачивать лишь частично – а государству придется доплатить за них все остальное.

И расходы придется понести немалые. Россия потребляет суммарно семь триллионов киловатт-часов «первичной» энергии, из которых только триллион электрической, а еще несколько – тепловые. Отопление зеленым водородом потребует минимум 200 миллиардов долларов в год, по полторы тысячи долларов в среднем на жителя. Бюджету придется взять на себя большую долю от этого бремени. Стоит напомнить, что 200 миллиардов долларов – это больше 10% нашего годового ВВП. Расходы государства по спонсированию коммуналки граждан, таким образом, должны превысить наши расходы на оборону – и стать крупнейшей статьей бюджета.

Это какая-то фантастика. А что будет на самом деле?

Из озвученных цифр ясно: прямо сейчас зеленый переход сделать невозможно, и даже за ближайшие годы. Это дело далекой перспективы – просто потому, что сегодняшний бюджет от этого немедленно бы лопнул. Ни государству, ни гражданам сегодня негде взять денег, чтобы оплачивать отопление не за 30, а за 200 миллиардов долларов в год. Чтобы эти деньги найти, нам всем вместе надо упорно работать, увеличивая экспорт на Запад. Однако Запад сам рассчитывает снизить потребление ископаемого топлива, и если ему это удастся, то что мы будем туда экспортировать – сильно непонятно.

Надежды ряда экспертов на экспорт в Европу российского водорода основаны на недостаточно проработанных расчетах. Из-за меньшей плотности водорода его прокачка на километр расстояния будет втрое дороже, чем у природного газа. Более того: ВЭС и СЭС есть и у самих европейцев. Средняя скорость ветра в ЕС даже выше, а число солнечных часов – никак не ниже, чем в России. Зеленый водород и экспорт энергоносителей на многие тысячи километров просто технико-экономически несовместимы.

Какие-то шансы, в теории, могут быть, если бы Россия стала получать водород не от СЭС и ВЭС, а от АЭС. Некоторые перспективные типы атомных реакторов могут это делать не электролизом воды, а ее разложением при нагреве. Тогда он будет почти в два раза дешевле зеленого водорода от ветряков и фотоэлементов – а это кажется шансом на экспортный успех «нашего» водорода в Европе.

Что будет на самом деле – вопрос непростой. Он полностью зависит от того, как и насколько быстро будет развиваться зеленый переход на Западе, а это предсказать сложно. Если исходить из экономической логики, то там переведут автотранспорт на электромобили уже в 2030-х. Электрогенерация тоже будет в основном от СЭС и ВЭС. Но вот тепло будут получать от сгорания природного газа – потому что альтернативные методы слишком дороги даже для западных стран.

В фарватере западных решений неизбежно будет следовать и Россия. У нас не будет выхода: иностранные автоконцерны планируют прекратить создание новых автомобильных платформ на ДВС, а в России собственные новые платформы такого рода разрабатывать просто некому. Мы перейдем или к электромобилям, или к велосипедам – и, учитывая наш климат, первое выглядит вероятнее.

Попутно сильно вырастет и цена электрического киловатт-часа – потому что, чтобы выполнить идеи о более широком внедрении альтернативной энергетики, кому-то нужно заплатить за новые станции, и кроме потребителей сделать это некому. Но вот счета за отопление если и вырастут (в случае введения углеродного налога), то не в семь раз, а от силы на те же десятки процентов.

Зачем мы вообще в это все ввязались?

Возникает последний вопрос. Почему вообще «правительство РФ готовит сводный план действий по адаптации российской экономики к глобальному энергетическому переходу»? Очевидно, что экономически это создаст заметные трудности, но вряд ли остановит глобальное потепление. Как мы уже отметили, Индия и многие другие страны на зеленый переход не пойдут, а людей там настолько больше, чем у нас, что любые усилия по борьбе с СО2 на их фоне – просто детские игры.

Что ж, у России есть серьезные основания идти на «план адаптации».

Все дело в том, что мы зависим от экспорта в Европу – на нее приходится более 40% нашей внешней торговли. Если мы не начнем зеленый переход внутри страны, то ЕС просто взыщет с наших компаний больше углеродного налога на таможне. Российская экономическая модель пока не может работать без массированного экспорта в Европу. Именно он обеспечивает профицит нашего торгового баланса и госбюджета.

Более того: судя по назначению вице-премьера Андрея Белоусова ответственным за план адаптации, руководство российского государства само не в большом восторге от зеленого перехода, каким его сейчас видят на Западе. Белоусов уже заявлял, что российские леса поглощают много СО2, и это надо бы учесть, определяя все эти углеродные квоты. Учесть – значит снизить навешиваемые на нашу экономику углеродные поборы и так далее. Судя по всему, правительство пытается минимизировать цену, которую Россия заплатит за зеленый переход. Однако совсем избавиться от нужды в нем Россия пока не может.