Гибель русского Икара. Подвиг штабс-капитана Нестерова

Автор: Илья Рябцев

Благодаря многолетним усилиям сонма большевистских гуманитариев и красной профессуры, а также полуграмотных, но жорких пропагандистов и энтузиастов из числа «народных интеллигентов», 1000-летняя Россия и по сей день выглядит, как некая terra incognita, сквозь фантасмагорические развалины которой едва просматривается панорама реального исторического ландшафта. Вот уже 100 лет историческое пространство России представляет собой этакое дикое «гуляй-поле», во всех мыслимых направлениях которого, «кто во что горазд», мечутся банды интерпретаторов разной степени невежества и шельмоватости. Они с избытком оставляют после себя остаточный продукт своей квази-исторической, но токсичной жизнедеятельности, искажающей и без того хаотичное и дискретное сознание обывателя. На сегодняшний день не существует на свете более мифологизированной истории, чем отечественная, Русская. 

Например, принято считать, что из всех главных стран-участниц Великой (Первой) мировой войны Императорская Россия обладала крупнейшей, но, одновременно, наиболее отсталой армией. В ней, дескать, если что и было, то в основном пехота и конница, а все остальные достижения прогресса и техники были представлены в терапевтических количествах, а танков не было и вовсе. Так ли это? Не так! И, думается, пришло время начать разгребать смердящие завалы этого пропагандистского мусора и злокачественных заблуждений.

На этот раз поговорим о российском Императорском военно-воздушном флоте и об одном из основоположников русской пилотажной школы, кстати, одной из лучших в мире.

В целом, делая блиц-обзор русской авиации периода Великой (Первой) мировой войны, надо признать, что Россия весьма заметно отставала от ведущих европейских авиационных держав в таком важном сегменте, как производство авиадвигателей. В действительности, оно фактически отсутствовало. К 1914 году в России существовало всего одно небольшое производство, на котором по лицензии, в мизерном количестве 5-6 штук в месяц, собирали французские двигатели фирмы «Гном». Остальные потребности покрывались импортными поставками.

Однако во всех остальных отношениях военно-воздушный флот Российской Империи к началу 1917 года находился на уровне задач своего времени и по праву мог считаться одним из наиболее передовых и укомплектованных. В его боевом и учебном составе имелось: более 300 различных частей и подразделений, в том числе 14 авиационных дивизионов, 91 авиационный отряд, 4 боевые отряда самолётов «Илья Муромец», 87 воздухоплавательных отрядов, 32 отряда морской авиации, 11 авиационных и воздухоплавательных школ дивизиона корабельной авиации, восьми авиапарков, а также многочисленных поездов-мастерских, авиабаз, воздухоплавательных парков и прочая. В авиационных частях военно-воздушного флота Российской Империи служило до 35000 солдат и офицеров и числилось около 1500 аэропланов различных типов.

Большинство русских пилотов того времени погибли в ходе Великой (Первой) мировой и Гражданской войны. Во время междоусобной брани подавляющая часть русских авиаторов воевала в Белой авиации и почти все из оставшихся в живых эмигрировали из России.

Русская авиация дала немало славных имен выдающихся летчиков, значительно опередивших свое время и вписавших свое имя в анналы воздухоплавания. Но все же одно имя, Петра Николаевича Нестерова, всегда будет стоять особняком…  

26 августа (8 сентября по н. ст.) 1914 года на большой высоте в небе в районе Жолквы (в 1951 — 1991 гг. — город Нестеров) показались австрийские аэропланы, вылетавшие из района крепости Перемышль. Среди них был крупный по тем временам биплан «Альбатрос». Навстречу австрийским самолетам вылетели знаменитый летчик Нестеров и еще два русских пилота. Пока они взлетали и набирали высоту австрийцы успели уйти. Однако, спустя три часа над расположением русского летного отряда вновь появляется австрийский «Альбатрос». На этот раз без сопровождения. На перехват и преследование взлетает один Нестеров. Русский летчик быстро набирает высоту и, получив преимущество в высоте, начинает стремительно догонять самолет противника. Умело используя маневренность своего «Морана», Нестеров старался принудить австрийского авиатора к посадке в расположении российских войск. Но эти действия не приносят желаемого результата. «Альбатросу» удается вырваться на открытое пространство и он начинает удаляться в сторону линии фронта. Тогда Нестеров вновь поднимает «Моран» выше аэроплана противника и неожиданно перейдя в пике обрушивает удар своей машины по верхнему крылу «Альбатроса. Австрийский самолет теряет управление и падает. Погибает и управлявший бипланом летчик Фридрих Розенталь. Однако, вместе с ним погибает и легендарный Петр Нестеров.

Согласно акту расследования обстоятельств героической кончины начальника 11-го корпусного авиационного отряда штабс-капитана Нестерова:

«Решение таранить и сбивать неприятельские воздушные машины у штабс-капитана Нестерова зародилось уже давно. Так, в городе Дубно числа 5 — 6 августа им был приспособлен нож к задней конечности фюзеляжа, которым он предлагал разрезать оболочку неприятельского дирижабля. Во время пребывания в Злочеве он решил приспособить к хвосту аппарата длинный трос с грузом, которым надеялся опутать винт неприятельского аппарата, пролетая перед носом такового…

Из всего вышеизложенного надлежит вывести заключение, что штабс-капитан Нестеров сознательно, презрев личную опасность, преднамеренно поднялся, настиг и ударил неприятельский аэроплан собственной машиной, что от силы столкновения собственный аппарат штабс-капитана Нестерова настолько пострадал, что штабс-капитан Нестеров спуститься на нем не мог, был выброшен из аппарата при одном из резких движений последнего и погиб, разбившись о землю».

Без сомнения, Петр Николаевич Нестеров был одним из самых ярких представителей романтической плеяды первых русских авиаторов энтузиастов заложивших основы знаменитой, самобытной и узнаваемой русской летной школы.

Петр Нестеров появился на свет15 февраля 1887 г. в семье офицера-воспитателя кадетского корпуса в Нижнем Новгороде.

В него и поступил спустя 10 лет поступил осиротевший мальчик. Завершив обучение он в числе шести лучших выпускников отправился поступать в знаменитое Михайловское артиллерийское училище. В 1906 г. девятнадцатилетний подпоручик Нестеров был выпущен и направлен в 9-ю Восточно-Сибирскую артиллерийскую бригаду расположенную во Владивостоке. Увлечение авиацией пришло к нему в 1910 году. Это был романтический период истории авиации. Профессия воздухоплавателя была полна опасностями и приключениями. Увлекшись летным делом Нестеров, даже построил планер собственной конструкции.

В 1912 году 25-летний поручик 9-й Восточно-Сибирской стрелковой артиллерийской бригады Пётр Нестеров направляется на учёбу в Офицерский класс Офицерской Воздухоплавательной школы в Гатчине и уже в сентябре 1912 года совершает свой первый самостоятельный полёт. По окончании учебного курса в мае 1913 года в Авиационном отделе той же школы и сдачи экзамена на звание «военный лётчик», он получает назначение в формировавшийся в Киеве 11-й (с 08.08.1913) корпусной авиационный отряд).

Он быстро зарабатывает репутацию не только выдающегося летчика (не прошло и года как именно он вводит в практику обучение курсантов посадке с отключенным двигателем), но и признанного теоретика авиации.

Идея «мертвой петли» зародилась у Нестерова еще в 1912 г. Молодой авиатор на практике, на личном примере стремился доказать, что «воздух есть среда вполне однородная во всех направлениях. Он будет удерживать в любом положении самолет при правильном управлении им». Техника на заре авиации еще не отличалась надежностью и господствовало мнение, что существуют такие «критические углы смерти», из которых вывести самолет уже нет возможности. Нестеров придерживался противоположной точки зрения: если есть запас высоты, аэроплан можно выровнять из любого положения. Около года молодой авиатор делал расчеты, изучая возможность осуществления этой неслыханной по тем временам фигуры высшего пилотажа. 9 сентября 1913 года (по старому стилю – 27 августа) в 18.15 в небе над Киевом русский военный летчик Петр Нестеров на самолете «Ньюпор IV» впервые в мире исполняет «мертвую петлю» – фигуру высшего пилотажа, впоследствии названную «петлей Нестерова». Однако, триумф летчика не только не признали, но даже едва не посадили под арест «за риск казенным имуществом».

Ничто в этом мире принципиально не меняется, русские приоритеты постоянно оспариваются с большим сопротивлением пробивая себе дорогу и с боем завоевыая заслуженно признание. Так было и в начале 20-го века, накануне Великой (Первой) мировой войны. Первенство в исполнении «мертвой петли» неоднократно оспаривалось зарубежными летчиками. Через некоторое время «мертвую петлю» исполнил и французский летчик Адольф Пегу. На Западе его тут же объявили первопроходцем высшего пилотажа. Справедливости ради надо сказать, что сам француз зная последовательность событий так не считал.

Весной 1914 г. Пегу прибывает в Санкт-Петербург для демонстрации «мертвой петли», и привыкшая к подобострастию перед Западом отечественная пресса сразу же принялись петь французу неумеренные дифирамбы, даже не помянув о мало кому известном доморощенном герое-авиаторе. Поистине. «нет героя в своем отечестве.

Нестеров не смирился с этой несправедливостью и разослал в газеты телеграммы следующего содержания: «Императорскому аэроклубу уже давно необходимо подтвердить, что первую «мертвую петлю» совершил русский летчик». Летом 1914 г. Киевское общество воздухоплавания опубликовало в журнале «Автомобильная жизнь и авиация» подбрку материалов, неопровержимо подтверждающих первенство русского авиатора в выполнении «мертвой петли».

Тем временем Нестеров становится командиром Киевского авиационного отряда. Здесь, органично сочетая свои выдающиеся задатки теоретика и смелого экспериментатора, он начинает разрабатывать тактику ведения воздушного боя и выполнения ночных полетов. Ему удается провести первую в истории воздухоплавания разведывательную маршрутную авиасъемку, а также обосновать и на практике доказать возможность выполнения глубоких виражей.

«В воздухе для самолета всюду опора», – эти слова фактически в полной мере отражают его философию как пилота-практика.

С началом Великой (Первой) мировой войны, Нестерову продолжает свои смелые авиационные эксперименты.  Одним из первых он производит бомбардировку позиций противника артиллерийскими снарядами. В начале войны самолеты применялись в основном для разведки и не были оснащены пулеметами. В начале войны пилоты были ограничены в своих боевых возможностях и либо стреляли друг в друга из револьверов, либо поднимаясь повыше сбрасывали бомбы на укрепленные позиции и места скопления войск. К началу войны русский летчик по праву считался пилотом-новатором и основоположником высшего пилотажа. Теперь ему предстояло подтвердить разработанные приемы воздушного боя в условиях реальных боевых действий, в том числе, воздушный таран. Штабс-капитану Петру Нестерову оставалось сделать еще один, последний шаг, чтобы навсегда войти в историю авиации…

Подвиг Петра Нестерова открыл новую страницу истории в использовании истребительной авиации. Именно после этого исторического события на самолетах Русской Императорской армии, стали устанавливать пулеметы. А таран полноправно утвердился как один из лейственных приемом воздушного боя. В марте 1915 года воздушный таран осуществил российский летчик поручик А. Казаков, сумевший после удачной атаки благополучно вернуться на свой аэродром.

В годы Великой Отечественной войны советские летчики применили таран более 600 раз.

Петр Николаевич Нестеров был посмертно удостоен высшей воинской награды России — ордена Святого Георгия IV степени. На месте гибели летчика уже в 1914 г. был сооружен монумент, который со временем вырос в целый мемориал. К сожалению, сегодня музей Нестерова находится в плачевном состоянии.

В честь Петра Нестерова установлены памятники в Киеве и Нижнем Новгороде, его имя носят улицы в Москве, Петербурге, Нижнем Новгороде и Гатчине. 2 марта 1994 г. в России была учреждена медаль Нестерова, являющаяся единственной российской государственной наградой, вручаемой в честь офицера, погибшего в ординарном звании штабс-капитана.