Поджигая Восток. Джихад Владимира Ленина II

Человек, пытавшийся свергнуть большевистскую власть в Ташкенте – Константин Осипов, сам был горячим большевиком (или, по крайней мере, он сумел это внушить коллегам-комиссарам). До революции он успел закончить курсы младших офицеров и служил в царской армии. На момент мятежа в Ташкенте ему было немногим больше 20 лет, и он занимал должность военного комиссара.

Сегодня, спустя 60 лет, В Ташкенте его помнят немногие. Попытки раздобыть больше информации о нем ни к чему не привели. Как бы то ни было, по причинам, которые имели больше отношения к его персональным амбициям, нежели преданности белому делу, он решил заменить власть большевиков в Ташкенте на режим, который возглавит он сам. С этой целью он разработал план, в котором убийственная простота сочеталась с самым гнусным двурушничеством.

Из казармы второго туркестанского полка Осипов позвонил друзьям-комиссарам, и тревожным и убедительным голосом сообщил им о том, что разгорелся мятеж. Единственный способ спасти ситуацию – не говоря уже о том, чтобы спасти свои шкуры – немедленно прийти в казармы и говорить с людьми, пока не поздно. Не имея никаких оснований подозревать Осипова в предательстве, восемь комиссаров прибежали в в казармы, где они тут же были хладнокровно расстреляны. После этого Осипов издал прокламацию о прекращении власти большевиков в Средней Азии.

Павел Назаров, известный инженер, специалист по геологии и знаток флоры, фауны и народов Средней Азии возглавлял заговор белых в Ташкенте. Целью заговора было свергнуть большевиков и выйти на соединение с англичанами. Назарова арестовали за некоторое время до оспиповского мятежа – его узнал агент Чека, работавший до революции клоуном в цирке. Несмотря на то, что вину Назарова доказать не удалось, его приговорили к смерти – в качестве “известного врага пролетариата”, и отправили в камеру смертников.

Среди сторонников Осипова были как белые, так и большевики. Им удалось занять ключевые точки в городе. Двери тюрьмы были разбиты и узники, включая Назарова, были освобождены. В других частях города войска остались верны большевикам и столкновения продолжались не протяжении последующих двух дней. Несмотря на это многие начали праздновать победу антибольшевистских сил прямо на улицах. Среди них, по свидетельству британского полковника Бейли был и Оспиов, напившийся до беспамятства.

Капитан Брюн встретил бывшего шефа Чека, перешедшего на сторону контрреволюции. Он высоким голосом читал возбужденным толпам прокламацию Осипова и с казачьим эскортом скакал по Ташкенту. Он провозгласил, что с диктатурой большевиков “покончено навечно” (услышать такую проповедь от такого попа многим, несомненно, показалось верхом иронии), и что новое правительство остановит кровопролитие и восстановит гражданский покой и умиротворение. После этого он предупредил, что любой, кто пытается противодействовать новому правительству будет расстрелян на месте.

Брюн узнал, что уже понесены огромные потери, и слышал постоянный ружейный огонь вдали. Многие позиции, удерживавшиеся большевиками пали только после того, как были подвергнуты пушечному обстрелу и их защитники убиты. На протяжении всего дня продолжали прибывать новости о падении все новых бастионов большевиков в окрестностях города.

Говорили, что новое правительство пачками издает декреты.

Непонятно, какую роль играл в этом Осипов, но согласно официальной версии он продолжал запой. Большое масляное полотно, демонстрирующее предательство Осипова, подчеркивает эту его особенность – и до сих пор висит в музее Ташкента. Он изображен совершенно пьяным и растянувшимся в кресле – в то время как один из его последователей, вооруженных пистолетом, расстреливает комиссаров, заходящих в соседнюю комнату – одного за другим. Осипов держит в руках наполовину опустошенную бутылку, рядом валяется пустая.

Как бы то ни было, осиповский мятеж спас Назарова и его товарищей по камере от казни. Через минуту после того, как они услышали взрыв, снесший ворота тюрьмы, дверь их камеры распахнулась – и на пороге появился офицер в эполетах императорской армии. Он был старым другом Назарова. Он салютовал присутствовавшим и сказал: “Господа, добро пожаловать! Город в наших руках, все комиссары, за исключением одного, расстреляны сегодня утром”. Он добавил с удовлетворением, что штаб-квартира Чека, со всеми архивами, сожжена дотла.

Снаружи, посреди сцен празднования освобождения, Назаров увидел громадного как гориллу человека, поставленного к стенке. Тот умолял о милосердии под наведенными на него карабинами. Это был известный своей свирепостью большевик, бывший матрос Черноморского Флота Пашко. Перед тем как появится в Ташкенте он прославился во время восстания в Одессе, где моряки пытали своих офицеров – перед тем, как скормить из акулам. Назаров позднее писал в воспоминаниях: “На его совести были тысячи смертей. Некоторых он замучил своими собственными руками. Пашко был тем типом дегенерата, наполовину человека, наполовину бестии, которого люди с легким сердцем продвигают в правительство в период революции”.

Но празднования, как оказалось, были преждевременными. На второй день мятежа денщик капитана Брюна сообщил ему, что большевиков вовсе не разгромили. Как раз наоборот, они начали контратаковать с удвоенным упорством. Хуже того, им снова удалось заручиться поддержкой чернорабочих железной дороги. Они, на короткий период времени, поддержали антибольшевистское дело. Вооруженные и обученные защищать отдаленные пути от враждебных племен, они представляли собой значительную вооруженную силу. Они поддержали мятеж в надежде на то, что будет сформировано другое, менее экстремистское социалистическое правительство. Но как только они поняли, что новое правительство поддерживает монархистов и реакционеров, они, без всяких колебаний, перешли на другую сторону. Их дезертирство, пишет Брюн, стало катастрофой для контрреволюционеров. В ту же ночь большевики вновь захватили старый дворец губернатора, и уже на следующее утро, по словам Павла Назарова “весь город снова был в руках беспокойной толпы”. На Ташкент снова опустилась тьма, и победители устроили царство террора, которое было куда хуже всего, что случилось до тех пор.

Осипов, между тем бежал. В тот момент, когда он осознал, что дело проиграно, он пошел прямо в центральный банк, и там конфисковал несколько миллионов рублей золотом (несчастный клерк, выдавший золото под дулом пистолета был позднее расстрелян разъяренными большевиками). Сам Осипов, вместе с горсткой последователей, исчез, уходя в направлении Бухары. Согласно одной версии событий он позднее всплыл в Персии, согласно официальной советской истории, он был убит во время войны с басмачами, но никто не мог этого доказать с точностью. Ни Осипова, ни золота так и не нашли.