Без вины виноватые: за что сажали иностранцев в сталинском СССР

В чем обвиняли иностранцев в СССР во времена правления Сталина? Почему многие из них оказались в тюрьме под выдуманным предлогом? И как это повлияло на их дальнейшую судьбу? Читайте об этом в документальном расследовании телеканала "Москва Доверие".

Художник-шпион

Бермудским треугольником становится для иностранцев Советский Союз при Сталине. Они бегут в СССР как в страну обетованную. Бегут от преследований Гитлера, от Великой депрессии или в поисках романтики. Бегут, чтобы однажды исчезнуть. Их ждет обвинение в шпионаже и расстрел. Пик террора, который приходится на конец 30-х годов, не минует нездешних. Выживают единицы. Самых влиятельных иностранцев вербуют, и они идут на сотрудничество с режимом. Так Союз заполучает лучших разведчиков, физиков, авиаконструкторов.

Виктор Тоот – главный художник-оформитель Москвы. Одно время именно он отвечает за праздничный вид столицы. Уважаемый человек, в прошлом ректор Архитектурного института, проректор Высших художественных мастерских. Так называлось объединение Строгановки и училища живописи, ваяния, зодчества. В 1937-м исключен из партии и арестован.

"Его арест был в моем присутствии, но я тогда была такая маленькая, что меня тут же выдворили из комнаты, где это происходило. Но это было тогда настолько повседневное, это касалось буквально всех, особенно иностранцев", - рассказывает дочь Виктора Вера Тоот.

Виктор Тоот. Автопортрет, 1946 год.

Виктор Тоот - венгр. В 1914-м идет служить своей стране в армию, а оказывается на войне. Попадает в русский плен. Когда царской России не станет, он уже не стремится домой. Новые социалистические идеи юноше понравились. Так венгр становится своим среди чужих и даже воюет на стороне красных. Благодаря таланту художника его берут в Политуправление, а потом и вовсе отправляют в Москву. И до 37-го года карьера Тоота идет вверх.

"Во время ареста ему вменили картину Дюрера "Адам и Ева", потому что они были обнаженные, и это сразило сержанта, или кто там был. Но это мелочи. Потом он оказался на Таганке. В камере, в которой должно было быть 30 человек, находилось 150. Там невозможно было не то что лечь, там невозможно было сесть", - рассказывает внучка Виктора Тоота Ольга Степанова

При звуках приближающихся шагов все вздрагивают, а потом замирают. Эта минута ожидания, чью фамилию сейчас назовут, пожалуй, самая страшная. Некоторые заключенные сходят с ума от тесноты, от боли, от звуков грузовиков, которые работают всю ночь, чтобы заглушить крики женщин и мужчин – в это время их пытают на допросах. Спустя годы в своих воспоминаниях Тоот напишет, как с ним разговаривал следователь – только с помощью дубинки, как он видел на лицах сокамерников кровавые слезы, такие же, что и на средневековых картинах святых, только эти слезы были настоящие.

Официально Виктор Тоот получает срок за контрреволюционную деятельность. Поначалу его обвиняли в шпионаже, якобы как главный художник Москвы он передал планы города венгерским властям. Но от этого довода следователям приходится отказаться, так как Тоот сразу ставит их на место тем фактом, что эти планы официально опубликованы еще за пять лет до этого.

"Когда он оказался в лагерях, то там тоже было очень страшно, потому что рядом были уголовники. Когда ему какую-то посылку присылали, он должен был с дубиной ночью ее сторожить, чтобы ее не украли уголовники. И он вот такой добрейшей души человек, веселый, жизнерадостный, он сидел с этой дубиной и сторожил ее", - рассказывает Ольга Степанова.

В семье сохранились редкие рисунки, что Виктор Тоот написал в заключении. Когда он вернулся, жить с родными ему по-прежнему было нельзя. Его реабилитируют только в 1955 году, после смерти Сталина. Он даже один раз съездит на родину. А пока он, как враг народа, не может поселиться ближе, чем за 101-й километр от Москвы.

"Он не захотел уезжать, он любил Советский Союз, несмотря ни на что, и он остался верным идеалам коммунистическим, несмотря ни на что. Несмотря на то, что он прекрасно понимал и знал, что был совершенно незаслуженно репрессирован, жизнь его была сломана", - объясняет Степанова.

До конца жизни Виктор Тоот проработает на Новгородском фарфоровом заводе. Это единственное место, куда его, бывшего заключенного, согласятся взять. Когда-то главный художник столицы, он начнет здесь простым рабочим и дослужится до главного художника завода. Ему даже доверят преподавание в местном училище, а его работы станут представлять на международных выставках.

Некоторые рисунки Виктора Тоота, как и многих других политических репрессированных, хранятся в обществе "Мемориал". Здесь как раз занимаются тем, чтобы память об этих людях, о том времени, о том, через что они прошли, не исчезла.

Американская жертва ГУЛАГа

Томас Сговио - американец, который попал в ГУЛАГ еще мальчиком, а вышел 40-летним мужчиной. Он попал туда убежденным коммунистом и атеистом, а вышел верующим.

В заключении высокий крепкий юноша весит меньше 50 килограммов. Он даже делает татуировку на теле со своим именем, чтобы его могли опознать после смерти. Однажды, когда Томас углем рисовал что-то на стене, надзиратели заметили это и отправили работать в культурно-воспитательную часть, которая отвечала за пропаганду и агитацию. Днем Сговио рисовал ура-патриотические плакаты, вечером – картинки настоящей лагерной жизни.

Томас Сговио

"Когда он совсем вернулся в 1954 году, вернулся к своей матери и сестре, его помыли, привели его в порядок, одели в чистое белье, и он пишет, как лег он впервые на белые простыни и как он в течение месяца не мог привыкнуть, что не было вшей", - рассказывает хранитель музея Международного общества "Мемориал" Светлана Фадеева.

Томас вместе с матерью и сестрой приедет в Советский Союз вслед за отцом. Еще в Америке тот увлечен коммунистическими идеями о равноправии, о справедливости. Это очень модно на фоне Великой депрессии, разразившейся в стране. Томас участвует с отцом во всех антиправительственных митингах. Даже вступает в пионеры.

"Закончилось у отца все тем, что он за пропаганду вот этих коммунистических идей был депортирован из США. И он выбирает Советский Союз и в 30-е годы он приезжает, приезжает сюда. Пока один. А через три года к нему приезжает семья: жена, Томас и Грейс, это сестра. И уже на вокзале когда они встретились, то жена, Томас и Грейс почувствовали какие-то изменения, произошедшие в отце. Он им показался очень усталым, изможденным, уже не было той жизнерадостности", - рассказывает Светлана Фадеева.

Отец работает простым электриком на шарикоподшипниковом заводе, живет в крохотной комнате. Здесь ничего не напоминает им о родном солнечном Буффало. В 1937-м после ареста отца они и вовсе хотят бежать из этой негостеприимной страны. Томас отправляется в посольство за визой.

По дороге обращает внимание, что за ним следуют два странных типа, усиленно делающих вид, что просто прогуливаются. Но едва он выходит из посольства, эти двое подходят к нему и арестовывают. Томасу всего 16 лет. Выехать из Советского Союза ему удается только спустя четверть века.

Удастся лишь когда после нескольких безуспешных попыток они воспользуются итальянскими корнями матери и сделают вид, что хотят погостить у ее родственников. Из Италии он, наконец, навсегда уедет в Буффало.

"И вернувшись уже в 1954 году, он узнает об отце. Отец в 1947 году вернулся смертельно больным человеком, он просил прощения у своей семьи за все то, чему он подверг жену и детей", - говорит Фадеева.

Не только Сговио, тысячи американцев в конце 20-х годов приезжают в Советский Союз. В это время в парке Горького можно наблюдать, как загорелая красиво одетая молодежь весело играет в бейсбол. Советское торговое представительство в Нью-Йорке публикует рекламу, в которой говорится, что СССР нуждается в 6 тысячах американских специалистах. В ответ получает 100 тысяч заявок. В США безработица, люди видят в этом выход, спасение от безденежья. А тут еще популярный Бернард Шоу, который недавно получил Нобелевскую премию и "Оскар" за сценарий "Пигмалиона". Он выступает по американскому радио и рассказывает о поездке в Россию, убеждая, что будущее за Советским Союзом.

"Советский Союз выступал в качестве отечества всех трудящихся, которое, конечно, с распростертыми объятиями этих трудящихся принимало.

В 30-е годы ситуация меняется. Теперь иностранцы просто по определению, по своим анкетным данным, по месту рождения становятся как бы потенциальной пятой колонной. Вот он еще не враг, а вдруг. Он видел другой мир, у него остались связи, он переписывается с заграницей", - рассказывает историк Александр Ватлин.

Немецкий коммунист

Иностранцы, которые на волне эйфории приезжают в СССР, оказываются заложниками этой страны. Зачастую у них отбирают паспорта, потом, оказывалось, их использовали советские шпионы для своих операций на территории США.

"Это их радикально отличало от советских рабочих, с которыми они буквально работали бок о бок, и как бы создавало некую кастовую избранность. Они получали квартиры, на Матросской тишине есть дом иностранцев "Электрозавода". Дом был на этой стороне Яузы, как раз рядом с тюрьмой. Потом они в соседний дом переселились", - говорит Ватлин.

Элеонора Королева своего отца Карла Деринга никогда не видела. Его арестовали в ноябре 1937-го, когда ей не было еще и месяца. Мать, чтобы дочь не числилась дочерью врага народа, сразу записала ее на свою фамилию, а в графе "отец" поставила прочерк. Поначалу ей говорила, что папа пропал без вести на войне.

"И потом, когда мне уже лет девять было, мама мне рассказала, что папу арестовали. И еще была знакомая у нас, у которой отца вообще расстреляли. Она старше меня намного была и мне рассказала обо всем", - вспоминает Королева.

Карл Деринг - обычный портной, работал на московской фабрике, когда его арестовали за шпионаж. Немец по происхождению, коммунист по убеждениям, он в середине 30-х бежит в Москву от гитлеровского режима, от преследования в родной стране.

"У него не было подданства, конечно, советского еще, но вид на жительство уже был, и он подавал заявления, везде в письмах говорил, что "у меня русская жена, у меня дочка уже есть. Я буду в Советском Союзе жить и строить дальше жизнь свою", - рассказывает Элеонора Королева.

Все иностранцы попадают под прицел Сталина, но с немцами поступают особенно жестоко. В рамках договора о ненападении, который в 1939 году подписывают Молотов и Риббентроп, Советский Союз сдает Германии всех граждан этой страны, тех, кто еще не репрессирован.

"Тогда немцев просто-напросто, кто сохранил немецкое гражданство, выдавали, возвращали обратно в Германию. И здесь просто многих не спрашивали, хотят они или нет. Они сразу на переходе через Буг в Бресте попадали уже на территорию Германского рейха, и для многих это означало попадание в лапы гестапо", - утверждает Александр Ватлин.

Андрей Светенко считает, что охота на шпионов, которую начал Сталин, – это переход к политике изоляции. Только так вождь народов видел возможность установить неограниченную власть.

"Типичная коварная иезуитская политика Сталина, которая в народе отложилась так, что лишь бы не было войны, лишь бы не бомбили, а вот помните, раньше хуже было, так сказать, довольствоваться малым. И потом выдавать за достижение то, что не случилось какой-то катастрофы, которая могла бы быть. Это шантаж такой политический", - считает Светенко.

Лидер Югославии Иосип Броз Тито, который правит страной практически с конца Второй мировой войны и до самой своей смерти в 1980 году, чудом избежал застенок НКВД и лагерей. Подданный Австро-Венгерской империи, во времена Первой мировой он попадает в плен к русским и вскоре проникается их революционными настроениями.

"Да здравствует непобедимая Красная Армия и генеральный вождь, господин маршал Советского Союза Сталин!" - из обращения Броза Тито.

"Это вот, кстати говоря, кадровая ошибка Сталина. Он его не стал расстреливать, но сам Тито понял, куда дело клонится, и в 1937 году выбил себе командировку в Югославию на родину для нелегальной работы и так уцелел. После войны он встречался со Сталиным уже как глава государства вроде бы независимого. Это знаменитый разрыв 1948 года, когда Сталин тут чихвостил Димитрова и Тито за то, что они, не посоветовавшись с Москвой, приняли решение о создании федерации Балканской из Югославии и Болгарии. Когда Тито вышел вроде как покурить из кабинета Сталина, спустился вниз, сел в машину, моментально на аэродром, а Димитров остался. А потом было объявлено, что он заболел, ему сделали операцию, и так вот памятник стоит на Якиманке", - рассуждает Андрей Светенко.

Красный барон из "шарашки"

Светлана Соколова и ее племянник – потомки Роберта Бартини, известного как Красный барон. Аристократ, миллионер, он бежит в свое время в Советский Союз из фашистской Италии. Светлане дают девичью фамилию матери по просьбе отца, но и это не поможет. Едва увидев отчество Робертовна, ее не принимают в МГУ, а позже – в партию. Хотя своего отца она почти не знает. Встречалась с ним лишь раз в жизни.

"Встреча у нас была в 1952 году, причем это получилось, видимо, по заявлению моей матери, которое она подавала еще в 1938 году, потому что, когда отца арестовали, перестали поступать деньги на мое содержание в 1938 году, и мать пошла в милицию подать заявление о розыске", - вспоминает Светлана Соколова.

Когда осенью 1941-го москвичей массово эвакуируют из города, Светлана с братом и матерью остаются в столице. В пунктах вывоза людей им жестко сказано: "Детей врагов народа мы не спасаем". Они живут в постоянном напряжении. Об отце в семье никогда не говорят. А историю знакомства и расставания своих родителей Светлана не знает до сих пор.

Роберт Бартини. Фото: ИТАР-ТАСС

"Я привыкла, что это было табу в нашей семье. Нельзя было разговаривать и все, потому что до этого времени и в это время часто к соседям приходили, по ночам даже приходили и расспрашивали, о чем мы говорим", - рассказывает Соколова.

Роберт Бартини владел семью языками. Он с детства увлекается науками. По стопам отца, ближайшего советника при императорском дворе Габсбургов, он не пойдет, как и не воспользуется его связями и состоянием. 10 миллионов долларов наследства передает Итальянской Компартии, взгляды которой начинает разделять. Бартини – его кодовый псевдоним в рядах подпольщиков. После фашистского переворота 1922 года в Италии он уезжает в Советский Союз.

"После того, как деда не стало, на протяжении декабря, января, февраля и марта, то есть это четыре месяца, на квартире работала серьезнейшая МАПовская комиссия, во главе которой стоял, естественно, человек из первого отдела. Все эти материалы, которые, видимо, представляли интерес для спецслужб, они были собраны, погружены в машину и увезены", - говорит внук Роберта Олег Бартини.

В России Бартини работает в разных научных областях. Проектирует самолеты, которые устанавливают рекорды скорости. На их основе строят первые дальние бомбардировщики. Так же, как Менделеев в химии, он открывает периодическую таблицу законов в физике. Сергей Королев, создатель ракетно-космической системы, называет его своим учителем. А Михаил Булгаков берет образ Бартини в качестве прототипа Воланда в романе "Мастер и Маргарита".

"Я честно скажу, во-первых, я его немножко побаивался. Во-вторых, он был абсолютно не похож на всех. То есть, когда я приходил к нему, когда звонил в дверь, он мне открывал в своей пижаме, в рубашке и опять же при галстуке, он дома ходил в галстуке", - признается Олег Бартини.

Советские власти продолжали использовать Бартини и после ареста в 1938 году. Его держали в так называемой "шарашке" – закрытом тюремном конструкторском бюро. Обвинили бывшего итальянского барона в шпионаже в пользу Муссолини. Но, несмотря на пережитое, Роберт никогда не жалел о своей эмиграции.

"Он эту историю любил рассказывать не только мне: "Ты представляешь, Олег, любая клетка человека живет не больше 15 лет. Вот смотри, сколько я в СССР? Уже n раз по 15. Во мне не осталось ни единой клеточки из Италии. Я русский", - вспоминает Бартини.

Иностранцы, которые в конце 20-х бегут в Советский Союз, много сделают для этой страны в годы первой пятилетки. После окажутся ненужными ни новой родине, ни старой. Там их будут считать агентами Кремля, а здесь – шпионами. Так и канут многие из них в неизвестность. И даже родные никогда не узнают до конца о их судьбе.

Подробнее: https://www.m24.ru/articles/inostrancy/26042014/43322?utm_source=CopyBuf