Уроки прошлого. Как западные ценности развалили СССР

Тридцать лет назад, 5 сентября 1991 года, завершился последний в истории СССР — V Съезд народных депутатов. Завершился так, как и многие другие дела рук перестроечных управленцев — самороспуском. Это событие, как правило, обходят стороной в исторических материалах и аналитических статьях, фокусируясь на более ярких вехах развала, однако, с точки зрения теории государства и права, именно решения, принятые на V Съезде, будучи целиком и полностью продиктованными западным влиянием, и заложили фундаментальные законодательные основы для распада СССР.

 

Права и свободы — к распаду готовы

Перед тем как бесславно утвердить самороспуск, Съезд, бывший на тот момент высшим органом государственной власти в Союзе, принял два важнейших законопроекта: закон «Об органах государственной власти и управления Союза ССР в переходный период» и Декларацию прав и свобод человека. Кроме того, отдельным актом депутаты Съезда постановили объявить переходный период для формирования новой системы государственных отношений, а также подготовки и подписания нового Договора о Союзе Суверенных Государств. Таким образом, по сути, именно V Съезд, выступивший в роли «ответа» номенклатуры на провал ГКЧП, стал предпоследним гвоздем в крышку гроба Советского союза. Беловежские соглашения, довершающие развал, будут подписаны лишь три месяца спустя.

Декларация прав и свобод человека, с помпой принятая в Кремле, должна была ознаменовать переход СССР в новое светлое и демократическое будущее, однако на деле в ней нет ни одного пункта, который сегодня выполнялся в полном объеме хотя бы в одной из бывших союзных республик. Тогда же под речи о свободе и демократии, столь громко произносимые с высокой трибуны, партийная верхушка во главе с Горбачевым целеустремленно вела страну к гибели.

А рукоплескавшие ее принятию западные политики были искренне довольны, понимая к чему все идет и уже раздумывая о переделе советского наследия. Раздав СССР кредиты — деньги, которые они всегда могли допечатать, западные страны получили от советского руководства беспрецедентные уступки.
 

Борьба за советское наследие

А уступки были и вправду беспрецедентны. Чего стоит один только вывод советских ракет средней и малой дальности из Европы и упразднение Организации стран Варшавского Договора — объединения, призванного противодействовать НАТО на европейской территории. А ведь был еще и распад соцлагеря, вывод советских войск из ГДР (американцы, к примеру, из ФРГ не вышли до сих и выходить не собираются) и многое другое.

Понятно, что видя все это США и страны Западной Европы думали только об одном: как поделить между собой бывшие зоны влияния СССР.

Чтобы понять это, достаточно просто вдуматься в один исторический факт. Масстрихтский договор, по которому, собственно, и был создан сегодняшний ЕС, был подписан менее двух месяцев спустя после подписания Беловежских соглашений — 7 февраля 1992 года. Ушлые европейские политики быстро смекнули, что для того, чтобы поживиться советским наследием, нужно представлять собой хоть какую-то более или менее единую силу, способную оторвать хотя бы часть влияния у вездесущих американцев.

В результате их расчет оправдался. Штаты получили новые военные базы — в виде пресловутого расширения НАТО на Восток. А ЕС же со временем существенно увеличил свою территорию, присоединив почти все восточноевропейские страны соцблока. ГДР была присоединена к ФРГ заранее — еще в 1990 году. Болгария, Венгрия, Польша, Румыния и разделенная на две части Чехословакия вошли в ЕС позже и в полном составе. В Евросоюз не вступили лишь Албания (сейчас — страна-кандидат на вступление) и Югославия. Но Албания после ухудшения отношений с СССР в 1960-е к «восточному» блоку уже скорее не относилась, пусть и оставаясь соцстраной. А Югославию же попросту уничтожили: разбомбили и поделили на куски между населявшими ее народами. Что показательно, двое из которых из сформированных на ее обломках государств: Хорватия и Словения, со временем тоже (вот удивительно!) вошли в состав ЕС и НАТО. В принципе, не будь у СССР ядерного оружия, что-то похожее на судьбу Югославии, определенно, могли бы тогда сделать и с ним.
 

Деньги и потребительский рынок

Выигравшие холодную войну американцы с прислуживавшими им западноевропейцами сделали это по двум причинам: деньги и потребительский рынок.

С деньгами понятно — в историческом отрезке второй половины XX века капитализм оказался чуть более саморегулируемой системой. Системой, где товарно-денежные отношения стали лучшей «защитой от дурака». В СССР к моменту прихода к власти его первого и последнего Президента такой защиты не оказалось.

С потребительским рынком все куда сложнее. В условиях командно-административной экономики руководство СССР попросту преступно недооценило влияние на советскую молодежь, оказываемое западными товарами. Что стоило Союзу самому начать производить джинсы и кроссовки? Что стоило завалить внутренний рынок достаточным количеством удобной одежды и обуви и других потребительских товаров? Почему советский человек, приезжая из-за границы, выглядел как гастролер из пещеры Али-Бабы, привозя духи, помаду, электронику, кофе и другие товары народного потребления и раздавая их родственникам и друзьям? Неужели было непонятно, что основой благосостояния государства является прежде всего благосостояние его народа?

И все равно, даже несмотря на все эти факторы, граждане СССР подавляющим большинством голосов проголосовали за сохранение союза. Голосование, которое несмотря на провозглашенный курс на демократизацию, было впоследствии полностью проигнорировано. Говорил ли об этом хоть один из западных партнеров? Пенял ли Горбачеву на невыполнение воли народа? Едва ли. Все молчали и улыбались, глядя на то как «враг» уверенно идет по пути саморазрушения.
 

Perestroika, glasnost, дефицит

Если бы развал Союза, как явление, стоял на «трёх китах», то это были бы перестройка, гласность и дефицит. Первые два слова даже заслужили от американцев специальной формы употребления, став терминами, вошедшими в английский язык без перевода: perestroika и glasnost. Настолько те были заинтересованы и впоследствии обрадованы разворачивающимися в СССР картинами.

Одной из ключевых целей перестройки был рост экономического потенциала Советского Союза. Результатом же стало катастрофическое снижение темпов экономического роста с +2,3 % в 1985 году до практически «свободного падения» в -11% через шесть лет, а также снижения золотого запаса в десять раз и девальвации рубля. Проблема дефицита при этом, как нетрудно догадаться, так и не была решена.

Гласность же не дала ничего, кроме осознания того, насколько вредной и дестабилизирующей может быть внезапное и резкое введение свободы слова. То, что и на Западе существует весьма условно и с массой ограничений, но все же развивалось там годами, Горбачев хотел включить по щелчку выключателя. Нет, «свет», конечно, загорелся, вот только он не только сделал первого Президента СССР последним, но заодно и огнем национализма и сепаратизма выжег полстраны.

Советская же система была куда более социально-ориентированной, поистине революционной во всех смыслах, но пала в результате затягивания назревших реформ в брежневские времена и оголтелой, чудовищно непрофессиональной их реализации при Горбачеве. В конечном итоге перестройка должна была наполнить полки магазинов, а не разрушать страну.

И все равно, развал произошел скорее сверху, чем снизу. Рвавшиеся к власти демократы были готовы разрушить страну, лишь бы получить крупнейшую ее часть в управление. А затем насиловать население этой части непродуманными реформами типа «шоковой терапии». По сути, это как учиться хирургии на не трупе — аналитике, построенной на опыте предыдущих экономических систем, а на живом организме — крупнейшем в мире государстве.

Сегодня с момента распада Советского союза прошло почти тридцать лет. И если не брать в расчет первые месяцы неразберихи после его развала, то не было бы дня, когда кто-то на постсоветском пространстве не жалел о том, что великой, некогда общей страны больше нет. Построение социализма с капиталистическими элементами, как это успешно доказали китайцы, не требовало распада государства. А постоянная оглядка на лицемерных западных политиков до добра не доводит. Раздавая кредиты и договариваясь с Москвой о дружбе и сотрудничестве — одной рукой, другой они всегда будут стремиться отхватить кусок пожирнее, поступившись ее интересами ради собственной выгоды. И об этом забывать нельзя. Особенно сейчас, когда Запад снова хочет навязать свою повестку, но теперь уже России.