Белорусская власть адекватнее, чем российская

А ситуация в ее экономике есть закономерное следствие мирового кризиса

Тема событий в Белоруссии вызвала ко мне вал вопросов, так что я решил дать более или менее подробное объяснение. Разумеется, я не буду влезать во внутренние тонкости белорусской экономической политики, и потому, что я не являюсь их большим знатоком, и потому, что ответ на этот вопрос лежит не в микро-, а в макроэкономике. Я надеюсь, что эта статья станет поводом для широкого обсуждения, по итогам которого можно будет подправить выводы и, быть может, даже родить какие-нибудь рекомендации.

Ключевым понятием для понимания ситуации в Белоруссии является мировое разделение труда. Давно прошли те времена, когда государство могло обеспечить полный комплекс производств на передовом мировом уровне за счет собственных ресурсов. Суть разделения труда состоит в том, что государство должно на чем-то специализироваться, в этих сферах достичь передового уровня и выходить с продукцией этих отраслей на мировые рынки. А остальные открыть для иностранных товаров, средства на покупки которых у граждан берутся от перераспределения доходов от основных экспортных отраслей.

Далее начинаются национальные тонкости: какие механизмы перераспределения доходов (через государство или через частные механизмы), уровень национальных гарантий для сохранения минимальной технологической базы в отраслях, которые открыты для импорта, и т. д. Отметим, что если защиты от импорта нет, то национальный производитель, вообще говоря, выиграть конкуренцию у иностранных производителей не может в принципе, просто из-за эффекта масштаба. Есть проблемы и с созданными на национальной базе транснациональными производителями: они все время будут пытаться спрятать за границей прибыль, без которой невозможно сохранение уровня жизни всей страны, т. е. они почти автоматически становятся компрадорами.

Разумеется, это – только общая схема, но отклонение от нее чревато серьезными последствиями, что хорошо видно на примере России. Либерал-реформаторы, пришедшие к власти в 1991 году, не только не смогли реализовать эту схему в части создания на национальной почве крупных экспортных производителей, но и даже не смогли грамотно сформулировать соответствующую политику. В результате мы потеряли даже те рынки, которые были в СССР (например, самолетов: около 40% самолетов, летающих в мире в 1990 году, были созданы в СССР), которые могли нам дать куда больше денег, чем продажи нефти и газа.

Кроме того, очень сильное влияние на эту схему имеет политика. Можно привести пример стран Прибалтики или Грузии. Первые в 1990-е гг. на волне оголтелой русофобии, по политическим причинам поддерживаемой Западом, получили массу денег, которую представили как результат «гениальной» экономической политики новых властей, но потеряли рынки сбыта в России. Сегодня результат этой политики, что называется, налицо. По аналогичному пути, только позже, пошла Грузия. Результат будет таким же, если не хуже.

Белоруссия, нравилось ей это или нет, была вынуждена жить в рамках этой же схемы, с учетом того, что она еще в советские времена была очень сильно вовлечена в советскую систему разделения труда и достигла на этом уровне серьезных успехов. Более того, поскольку механизмы перераспределения прибыли в этой стране остались значительно более справедливыми, чем в других странах, ей удалось сохранить и систему образования, и подготовки кадров, и медицины, и другую социальную инфраструктуру. Но в условиях кризиса Белоруссия не могла не столкнуться с серьезными проблемами, как и другие страны.

Дело в том, что повышение уровня разделения труда нужно не просто так, а потому, что оно повышает производительность труда, эффективность производства и, главное, позволяет углублять научно-технический прогресс.

Грубо говоря, экономические лидеры выводят устаревшие производства в развивающиеся страны, а сами, за счет освободившихся ресурсов, развивают новые технологии. И вся эта система действует до тех пор, пока спрос растет. А сегодня он падает, причем падать будет еще довольно долго и, главное, значительно. Я не буду останавливаться здесь на причинах, этому посвящены многие другие мои тексты, примем это просто как факт.

А если спрос падает, то высвобождаются рабочие руки, простаивают мощности, и возникает естественное желание у тех стран, в которых сосредоточен мировой спрос (США в первую очередь), вернуть себе производства. Может быть, не самые эффективные, но способные занять безработное население и снизить остроту социальных проблем. И начинается то, что уже получило название «валютных войн», «торговых войн» и т. д., смысл которых в одном – защитить своего собственного производителя (даже, повторяю, не самого эффективного) и собственные рынки от внешних производителей.

Если речь идет о стране большой, у которой высокий уровень национальной локализации, то такая политика неминуемо ведет к росту цен, но этот рост ограничен. Если же страна маленькая и сильно вовлечена в процессы межстранового разделения труда, то рост цен становится достаточно существенным. В этом месте перед руководством страны стоит серьезная дилемма: или проводить популистскую политику, поддерживать уровень национальной валюты за счет роста долговой нагрузки на государство и повышения импорта, что рано или поздно приведет к серьезному росту безработицы, или защищать рынки и девальвировать национальную валюту – со снижением уровня жизни, но сохранением производства и возможности дальнейшего развития. Или еще иначе: рост цен при наличии работы и зарплаты, или значительно меньший рост – но при наличии все большего количества людей, у которых денег нет вообще.

С точки зрения тех, кто имеет надежные источники дохода, вторая политика явно вредительская. А вот для тех, кто может лишиться работы (а таких обычно куда больше), – наоборот. И государственный деятель не может не учитывать это обстоятельство, даже в той ситуации, когда голос первых, богатых и «успешных», куда более громко слышен. Или, иными словами, выбор политики зависит от того, кем себя считают лидеры государства: национальными лидерами или лидерами отдельной части общества (например, капиталистов).

В этом смысле ситуация в Белоруссии понятна, она совершенно не выбивается из общих закономерностей, спорить с которыми страны масштаба Белоруссии не могут в принципе. Только из-за президентских выборов вся операция по девальвации была несколько задержана и поэтому получилась достаточно резкой. А вот реакция на нее в России и некоторых других странах весьма показательна. Дело в том, что в России у власти находится не национальная элита, а элита, отражающая интересы весьма узкого слоя населения, причем ориентированного не на развитие своей страны. И сама ситуация, при которой руководство в соседней (и дружественной) стране ориентировано не на этот слой, а на все население («на это быдло», по выражению нашей «элиты»), вызывает у нее резкое раздражение. Поскольку показывает, что ей, этой самой российской «элите», может быть альтернатива, сама мысль о наличии которой вызывает истерику…

Так что я бы не стал демонизировать ситуацию в Белоруссии. Она не выбивается из общей тенденции и, конечно, будет ухудшаться по мере развития кризиса, однако власть в этой стране куда более адекватно отражает интересы общества, чем, скажем, в России.