На Украине скриншот из мессенджера признан доказательством в суде

Иллюстрация lenta.ru

В Кассационной инстанции Верховного суда Украины признали допустимым для использования в качестве доказательств в судах скриншоты из интернет-программы для общения Viber.

Как сообщает издание ЮрЛига, таким образом ВСУ утвердил решение, которое было принято в судах нижестоящих инстанций.

История началась с того, что по делу № 753/10840/19 истица обратилась в суд с заявлением, в котором просила, в частности, выдать ограничительное предписание на 6 месяцев в отношении бывшего мужа. Она просила суд запретить ему переписку, телефонные переговоры и другие способы контакта с ней и пострадавшим ребенком лично и через третьих лиц.

Местный суд ее ходатайство удовлетворил и выдал ограничительное предписание в отношении бывшего мужа истицы. Апелляционная инстанция оставила данное решение без изменений. Кассационный гражданский суд ВСУ в постановлении по данному делу согласился с таким выводом, указав следующее.

В частях первой-третьей статьи 89 ГПК Украины предусмотрено, что суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы.

Суд оценивает допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности. Суд предоставляет оценку как собранным по делу доказательствам в целом, так и каждому доказательству (группе однотипных доказательств), который содержится в деле, мотивирует отклонение или учет каждого доказательства (группы доказательств).

В подтверждение заявленных требований истица предоставила скрин-шоты сообщений с телефона и планшета, распечатки с Viber, которые суд первой инстанции, с которым согласился апелляционный суд, считал надлежащими и допустимыми доказательствами, которые исследованы судами в их совокупности и которым предоставлена надлежащая правовая оценка.

Судом установлено, что содержание конкретных фраз, лексики и характера использования языковых средств, которые ответчик использует в переписке с бывшей женой и малолетним сыном, дает основания для вывода, что его действия следует квалифицировать как домашнее насилие в форме психологического насилия.

На этом основании судом запрещено бывшему мужу вести переписку, телефонные переговоры и в любой способ общаться или контактировать через другие средства связи с истицей и пострадавшим ребенком лично и через третьих лиц.