Духовные искания в поэзии Глеба Горбовского, или Осиянное слово

На модерации Отложенный  

Духовные искания в поэзии Глеба Горбовского, или Осиянное слово

«Имеющий душу – да услышит!» А посему начну с того, что сердцевина духовной поэзии, как драгоценный сгусток чувств и эмоций, бережно хранится в поэтическом творчестве крупного поэта России Глеба Горбовского. Он прекрасно сознаёт, что жизнь вечна и непреходяща. Она, как горный поток, бушуя и кипя, нагромождает всё новые пенистые волны, скрывая в пучине старое, но далеко не забытое, ибо на традициях духовности и зиждется настоящая высокая, горняя поэзия. Движение человеческой мысли бесконечно, пока существует жизнь на Земле, пока творческое горение вдохновляет людей высокого духа и интеллекта браться за перо. Настоящая большая поэзия – а к ней я смело хочу отнести стихи Глеба Горбовского – вне времени: она несёт в себе искренность, приобщение к миру Вечного Бытия.

В своих стихотворениях поэт с особой любовью, трепетно обращается к Богу. Читая произведения Г. Горбовского, мы отчётливо понимаем, что он глубоко знает Библию, Божьи заповеди и мудро осознаёт суть вещей и Божественную Истину, которая своей живительной силой вдохновляет его на творческие взлёты, способные найти высокий отклик в душах читателей. Поэзия Г. Горбовского удивительно прозорлива, мудра и утончённа. Она обращается к заповедям Священного Писания, и сам поэт словно бы совершает восхождение к вершинам Бытия.

Творчество Г. Горбовского обладает особой притягательностью, ему присуще особое духовное богатство. В последние два десятилетия, осмысливая христианские традиции, поэт раскрывает тему единения – как с Богом, так и с Вечной Природой, которую автор очеловечивает:

Кровь, превратившаяся в брагу,

Пора унять, как злого пса!

Взглянуть на чистую бумагу,

Как будто ангелу в глаза.

Пойти, как в Божий храм, на речку –

И умереть без слёз хмельных,

Вернуться в дом, затеплить свечку

И помолиться за живых!

Духовная поэзия Г. Горбовского объединяет читателей желанием «услышать в тишине Бога» и с молитвой склонить перед Спасителем колени. Поэт понимает, что только Всевышний способен рассеять сомнения, очистить души от уныния, просветить разум и наполнить его радостью Бытия, простить и принять, проливая в душу неизъяснимый успокоительный свет. И стихи, озарённые этим божественным светом, будут давать уроки для ума и души, в них можно услышать глас Божий и увидеть зримо Лик бессмертного творца Вселенной.

Теперь, когда всё меньше сил,

Всё круче бережок, –

Я в сердце лампу погасил

И свечечку возжёг…

• • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • •

Свеча мертва. Её пенёк

Погас. И страх велик.

Но жив лампадный огонёк!

А с ним – и Божий лик.

Мы прекрасно осознаём, что поэт Глеб Горбовский в своей жизни «прошёл перевал и спускается с горы», но всё равно его душа полна верой в Бога и во всё Доброе на Земле. А в книгах Г. Горбовского – и в «Падшем ангеле», и в «Окаянной головушке» – идёт сердечный разговор, горький, но правдивый, страстный, но в то же время исполненный сострадания и любви к ближнему:

Погодка свистит продувная,

Душа коченеет и плоть…

И всех, кто меня вспоминает,

Спаси и помилуй Господь!

Судьба и творчество большого русского поэта Глеба Горбовского неразрывно связана с Отчизной. Он верит в неё, предан только ей и никогда не оставит Родину, с которой кровно связан до конца своих дней. Значительная часть лирики поэта России – исповедальна, он вобрал в себя и передаёт в своей духовной поэзии человеческую скорбь, острую боль мира, где правит бал «золотой телец», а большая часть граждан России прозябает у черты бедности. Оттого и рождаются такие горькие строки:

Я всё чаще – ничей. Как прибор для напития,

Для испития серы… Источник наития.

…По напитию все мы живём – не «рябиновой»,

А всё чаще – кручины кроваво-рубиновой.

Читаешь такие строки – и страшно становится за поэта, ибо понимаешь, какие глубокие переживания были в его душе в момент написания столь пронзительных строк, какие немыслимые нагрузки сдавливали его ранимое и чуткое сердце. Здесь каждое слово свежо, напористо, ёмко!

Г. Горбовский создал свою Жизнь, свою Судьбу. Его творчество – яркая палитра чувств, драматический накал страстей, образность и в то же время лаконичность языка. Хочу привести строки стихотворения «Любителям России»:

Если б мы, и впрямь, любили,

На святых холмах Москвы

Не росло бы столько пыли,

Столько всякой трын-травы.

Если б мы на небо косо

Не смотрели столько лет,

Не дошло бы до вопроса:

«Быть России или нет?»

В ней вовек нельзя осилить:

Божье, звёздное, «ничьё» –

Ни любителям России,

Ни губителям её!

Но как бы ни горька была судьба России, поэт истово верит в грядущее возрождение Отчизны:

И пусть над нами – бездыханный храм,

В глазницах окон – вороньё и ветер…

Горит свеча! А стало быть, и там,

В стране моей, где «потрудился» хам, –

Любовь и мир возбрезжут на рассвете!

Стихи Г. Горбовского редко обходятся без обращения к Богу как единственному помощнику, единственной надежде человека. Особенно чётко это прослеживается в сборнике «Окаянная головушка». В своей самобытной манере поэт подчас нелицеприятно и очень правдиво изобличает пороки общества, через своё «я» смело обнажает человеческое нутро, его неприкаянную сущность. Автор настойчиво повторяет мысль: кто не покается, тот не спасётся, а покаянную головушку – и меч не сечёт!

В своих книгах последних лет поэт словно бы даёт уроки, следуя библейским заветам: не унывать, не суетиться, не проклинать. Стихи Г. Горбовского подчас, по сути, перекликаются с псалмами Давида: «Небеса проповедают славу Божию, и о делах Его вещает твердь». Вот яркий пример подобных библейских мотивов:

Слышишь, милая? Краешком слуха?

Как всесилен Он, хоть и бесплотен, –

Закипающий голос Духа,

Возвещающий Суд Господень!

И обращается поэт к святой Деве Марии… И идёт в своём творчестве по дороге к Богу, отражая свои переживания в стихах:

Когда утратил я дорогу

И ощутил в крови беду,

Ты за меня молилась Богу, –

Ты свечку ставила Христу.

Сама уставшая, как пашня,

Что возвратила урожай,

Ты сохранила нежность к падшим.

Живи, светись – не утешай!

Сама утешься, Бога ради.

Дай, загляну в твои глаза…

Останься жить в моей тетради,

Как в майском облаке – гроза!

А вот строки, в которых библейское понимание мира перекликается с языческим:

«Не унывай на жизненной тропе.

Унынье – грех, – я говорю себе, –

Изволь, старик, поступки совершать!»

И уезжал на Ладогу дышать.

«Не суетись… В смятенье проку нет.

Что наша доля? Суета сует…

Протри очки. Заткни словес вулкан

И не спеша плесни вина в стакан…

Не проклинай… Подарок жизни – свят!

Не обвиняй: никто не виноват…»

…И вот, уняв сердечный тарарам,

Я в лес вхожу, как в молчаливый храм!

Даже в самих названиях своих сборников Г. Горбовский даёт понять читателю, что путь духовных исканий и обретения себя не имеет каких-то «фиксированных» временных границ. Книги разных лет – «Видение на холмах», «Явь», «Заветное слово», «Сорокоуст», «Апостол трезвости», «Окаянная головушка», «Читая пепел», наконец, «Падший ангел» – несут читателю исповедальное, мудрое, вещее слово.

Век был жесток,

Хоть я зачат был в нём.

Прости – прощай!

Очистимся огнём!

Век был родным,

Но в нём я стал седым…

Ещё порыв – и рассосётся дым…

Зато уж новый век – неведомо какой –

Сулит мне крест на грудь

Могильный…

И покой…

Душа сопротивляется приводить эти фатально-финальные строки, но правда жизни требует осознать и прочувствовать скорбную мысль поэта. Однако Г. Горбовский любит бытие и не может примириться со смертью:

Посетитель америк и азий,

Европеец натруженный – я

Отвлекаюсь от дум и фантазий:

Привлекает деталь бытия…

Я люблю грунтовую дорогу

И мотора колхозного крик,

Я люблю не абстрактного Бога,

А иконы намоленный лик.

Пешехода люблю и веснушки

На девчушке… И топот коня.

Крючковатое тело старушки,

Как могилка, волнует меня.

Любящий детали земного бытия, Глеб Горбовский, тем не менее, сердцем обращён к небу. Словно мыслитель из древних веков, поэт приподнимается прозорливой и чуткой душой над бытом:

Отвыкаю от светлой судьбы и отвратной –

Как Есенин сказал: «Ничего уж не жаль…»

Отвыкаю – от жизни животной, всеядной.

Привыкаю – смотреть зачарованно в даль.

Языком поэзии Глеб Горбовский врачует наши нравы, низменные страсти и восстанавливает гармонию душевных сил. Поэт рассматривает искусство как важнейшее средство, как инструмент познания мира и человека. Сверхзадачу литературного творчества автор в своих произведениях определяет следующим образом: донести до сердец и сознания читателей всё богатство и многогранность бытия.

Исповедальность поэзии Глеба Горбовского, на мой взгляд, наиболее ярко проявляется в стихах о самом дорогом человеке – о матери. Во многих своих сборниках поэт сокровенно и по-сыновьи волнующе обращается к Галине Ивановне. Вот одно из них, где он, по древнему русскому обычаю, называет её матушкой:

Было как-то покойно и мудро…

Надрывался всю ночь соловей.

А когда разрумянилось утро –

Я о матушке вспомнил своей.

День сегодня торжественным будет.

За усопших, душа, помолись…

Потянулись на кладбище люди,

Просияла небесная высь.

Я стоял над рекой одиноко,

Провожая волну за волной…

Дорогие могилы – далёко

Разбрелись у меня за спиной…

Это стихотворение, написанное в Новой Ладоге, датировано 3 июня 2001 года.

Должно быть, оно слагалось в те минуты, когда сердце поэта пребывало в скорби и глубоких раздумьях, созвучных пушкинским строкам:

Два чувства дивно близки нам –

В них обретает сердце пищу –

Любовь к родному пепелищу,

Любовь к отеческим гробам…

Здесь духовные искания проявляются не в громогласной борьбе с собой и с миром, но в чуткой тишине того святого места, где поэт словно бы превращается в слух, находится в полузабытьи проникновенных и светлых воспоминаний.

Поэзии Глеба Горбовского присуща убеждённость в необходимости служения Богу. Эта убеждённость тесно связана со стремлением к гармоничному существованию людей на земле. Поэт в своих стихах взывает к здравому смыслу, но при этом не меньшее внимание обращает на здравие души. Библейские заповеди в поэзии Г. Горбовского словно бы являются частью природы, окружающего человека мира:

Вот тень упала не спеша

Вскользь – на церковные ступени…

А покаянная душа –

Перед иконой – на колени…

Обретая себя, поэт Глеб Горбовский словно учит читателя «уму-разуму», пониманию священной евангельской мудрости. В пронзительных стихах светится покаяние и вера в Иисуса Христа. А покаявшийся и уверовавший – будет прощён!

Г. Горбовский своей духовной поэзией без назидания подводит читателя к мысли «принять Иисуса в своё сердце», «молиться Богу, чтобы Он даровал нашей душе жизнь вечную». Вспомним библейское: «А теперь пребывают сии три: Вера, Надежда, Любовь, но Любовь из них больше». И Глеб Горбовский передаёт в своих стихах эту гармонию трёх духовных начал. Поэт настолько масштабен в своём творчестве, что на ум приходит изречение из Священного Писания: «Он как пчела, которая опыляет все цветы, он как дождь, что орошает все поля». Только возрождением и возвышением духа можно защитить Культуру, которой автор служит истово и неотступно.

Читатель, однажды открывший книгу стихов Глеба Горбовского, приобщается к беспристрастно-суровому и в то же время доверительно-искреннему разговору – содержательному и актуальному для разума и души. Однако разговор этот лишён пафоса, декларативной высокопарности, в нём нет ничего надуманного. Произведения Г. Горбовского, лиричные и публицистичные, являют собой нерв и голос простого народа. Никогда не писавший «дежурных од» власти, поэт наполняет стихи дыханием жизни, духовными переживаниями, болью, покаянием, тоской и светлой печалью, подчас иронией и всегда – необоримой верой в многострадальный и терпеливый русский народ.

Г. Горбовский прекрасно понимает, что в несвободной стране можно и должно писать свободно! И пусть нелицеприятно, но зато до боли правдиво, с горькой любовью звучат его строки:

С похмелья очи грустные,

В речах то брань, то блажь.

Плохой народ, разнузданный,

Растяпа! Но ведь – наш!

В душе тоска дремучая,

В крови – звериный вой.

Больной народ, измученный,

Небритый… Но ведь – свой.

Европа или Азия? –

Сам по себе народ!

Ничей, – до безобразия!

А за сердце берёт…

С большой долей грустной самоиронии, звучит стихотворение «Обошлись со мною грубо…». Его сюжет, на первый взгляд, прост и повседневен, однако приобретает масштабность и глубину человеческих переживаний благодаря неожиданной пронзительной концовке:

…Дед! – как бритвой полоснуло! –

Ах, ты, – думаю, – щенок!..

Но – молчу. Присев сутуло,

Под собой не чуя ног.

На крыльцо – наружу вышел

И пошёл пешком в поля,

Где, как я, на ладан дышит

Наша Русская земля…

Глеб Горбовский умеет через своё мировосприятие сказать не только о том, что наболело в его душе, но и мастерски передать чужую трагедию как свою. Примером такого проникновения, слияния с жизнью другого человека может служить стихотворение о Сергее Есенине «Дорога в Константиново»:

Трава, тяжёлая от пыли.

Ночь в проводах жужжит, как шмель.

…А ведь Есенина убили,

Не вызвав даже на дуэль.

За красоту, за синь во взгляде!

Так рвут цветы, так жнут траву.

Его убили в Ленинграде,

Где я родился и живу.

И, чтоб не мыслить о потере,

Снесли тот дом, где он… затих.

Но и в фальшивом «Англетере»

Витают боль его и стих.

Вчера, сложив печаль в котомку

И посох взяв опоры для,

Я вышел в призрачных потёмках,

Тайком из города – в поля,

Туда – в зелёное… Где птицы…

Где нам глаза его цвели…

За убиенного в столице

Просить пощады у Земли…

Глеб Горбовский часто безжалостен к себе, сбрасывает «своё величество» с пьедестала славы и всенародной любви, по-житейски озорно и с мальчишеским подтруниванием иронизирует в адрес своей персоны. Живой язык народного лубка притягивает остроумием:

Мои друзья, соседи, близкие –

Всё чаще стали

Роптать, чесаться и повизгивать:

«Оне – устали!»

Собачку, пива Жигулевского,

Чего хотите –

Взрывчатку, шлюшку… Но Горбовского –

Не привозите!

Он стал несносным, злостным, каверзным –

Дошёл до точки!

Он нам в зубах навяз, как кариес,

Как камень в почках…

В психушку сдайте на хранение

Иль в вытрезвитель,

Да хоть на кладбище! Но «гения» –

Не привозите!

Кто из поэтов России способен так сильно «припечатать» себя хлесткой строкою? Не всё же декларировать: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…», нужно иметь мужество взглянуть на свой «гений» без розовых очков тщеславия. Но при этом и помнить о действительном гении, к вершине которого стремится каждый поэт:

Если выстоять нужно,

Как в окопе, – в судьбе,

«У России есть Пушкин!» –

Говорю я себе.

Чуть подтаяли силы,

Не ропщу, не корю:

«Пушкин есть у России!» –

Как молитву творю.

Есть и правда, и сила

На российской земле,

Коль такие светила

Загорались во мгле.

Читатели ценят тончайшую лирику Глеба Горбовского со свежими, весенними строками. В них ищущая, мятущаяся душа поэта наполняется светом и особым очарованием:

Приходите ко мне ночевать,

Мягче ночи моей – только сны.

Я из трав соберу Вам кровать

На зелёненьких ножках весны.

Приходите ко мне молодеть –

Ванну примете в горной реке…

Надо только рекой овладеть

И держать её гриву в руке.

Приходите ко мне погрустить.

Это лучше всего – у костра!

Надо голову чуть опустить

И тихонько сидеть до утра.

И всё же стержнем поэзии Глеба Горбовского является исповедальность, в ней преобладает откровенное признание своего несовершенства, покаяние в собственных грехах и в грехах своей Отчизны:

Вот мы Романовых убили,

Вот мы крестьян свели с полей…

«Как лошадь загнанная в мыле»,

Хрипит Россия наших дней.

«За что-о?! – несётся крик неистов, –

За что нам выпал жребий сей?!»

…За то, что в грязь

К ногам марксистов

Упал царевич Алексей.

По мощи своих гражданских стихов Глеба Горбовского можно смело назвать Некрасовым нашего времени. Обострённая боль за всю нашу жизнь, российскую действительность перетекает на страницы книг поэта, ища утоление в надежде и покаянии:

Любовь и святость? Как избыть позор?

Чтоб просиял народа мутный взор!..

…Снаружи – Храм. Хотя и без креста.

Внутри – Россия. В ожидании Христа.

Поистине, фамилия автора весьма символична, с учётом его собственной судьбы и тех путей, по которым было суждено пройти России: Глеб Горбовский уже нажил горб страданий, перенесённых вместе со своим народом. И народ этот любит и знает стихи поэта – и разгульно-знаменитые «Фонарики», и сдержанно-глубокие стихи:

Во дни печали негасимой,

Во дни разбоя и гульбы –

Спаси, Господь, мою Россию,

Не зачеркни её судьбы.

Она оболгана, распята,

Разъята… Кружит вороньё.

Она, как мать, не виновата,

Что дети бросили её.

Как церковь в зоне затопленья,

Она не тонет – не плывёт –

Всё ждёт и ждёт Богоявленья.

А волны бьют уже под свод…

Подобные строки – словно «прямой укол в сердце».

Глеб Горбовский осознаёт, что до любви ко всему сущему на Земле надо дозреть. И удача для поэта и человека, когда он прозревает в зрелые годы, но не с предсмертным вздохом, а в добром здравии и твёрдом таланте:

Я не пёрышки чищу, а звуки:

В звуках сердца иссякла весёлость.

Отмываю не деньги, не руки, –

Окровавленный голос.

Хорошо, если чистая нота

Вдруг прорежется в хаосе рёва,

Словно душу библейское что-то

Навестит… Осиянное слово!

Уже на протяжении нескольких десятилетий многим из нас знакомы известные песенные строки Г. Горбовского:

Не плачь ты, осень, безутешно!

Как перед злом, перед бедой…

Я знаю – ты бываешь нежной

И золотой, и золотой!..

Пустынны голые долины.

Ни стебелька, ни колоска.

Лишь отголосок журавлиный

Издалека, издалека!..

Пусть услышит Господь слова замечательного поэта и продлится жизнь, кровно связанная с высокой поэзией – на радость читателям «окаянной головушки», как полушутя назвал сам себя Глеб Горбовский – по счастью, наш современник, а воле Божьей – уникальное явление русской словесности.