Последний лист (вдогонку "Веселому четвергу")

Последний лист

     Первая мысль, которая  должна придти в голову прочитавшему такое название, это: «Хм! Как оригинально!»
     Вторая мысль (если, конечно, внимание еще не переключилось на что-то другое, или человек вынужден читать текст дальше) должна быть, очевидно: «Ну вот, еще одна какая-нибудь душещипательная история!..»

    И ведь  что интересно, — обе мысли абсолютно естественны и справедливы! Но об этом потом.
      Сейчас же, просто к слову, скажу, что в свое время и я отдал дань традиции и написал стихообразную историю про опадающие листья. Между прочим, получилось эмоционально и очень даже неплохо. И не только на мой взгляд, кстати.

Но я хочу сказать совсем о другом.

     О том, что на нашем балконе дома у бабушки, где я, в общем-то, вырос, евреев не было. (Это я говорю сегодня, потому что в то время вообще на национальность соседей в тбилисских дворах не обращали внимания).
    Странно не это, а то, что их-то не было, а нас (меня и моего одногодку Алика Иванова) кто-то угощал весной мацой. Бабушка покупала паску, красила яички, мы бились ими, угощали соседей, они угощали нас. Нам, не избалованным пирожными, этот пресный «сухарик» очень нравился, и мы его мгновенно сгрызали «в чистом виде», натурально.
     Вкус помню! Хруст ее помню! А вот кто угощал нас мацой — убейте, не помню!

     В дальнейшей жизни, несмотря на то, что среди моих знакомых и ближайших друзей много евреев, мацу как-то редко удавалось есть, а если она и попадалась, то была не такого вкуса, как та, из детства.

     В этом году мне почему-то очень захотелось ее достать. Я навел справки среди знающих людей, а среди них есть и уважаемые в Кельнской синагоге, и выяснил, что  ее можно купить в самой синагоге.
     А с этим центром у меня отношения как-то не сложились. В первый год нашего пребывания в Германии остро чувствовалась нехватка доступной литературы, что нам, выросшим на книгах, было нелегко. Одна из добрых еврейских душ сказала, что в синагоге есть хорошая библиотека и дала ее адрес. Я, конечно, сразу поехал туда с  рюкзаком, но не тут-то было!
     Меня даже не впустили в здание, спросив через окошечко в двери, имеется ли у меня документ, подтверждающий мое еврейство. Узнав же, что я вообще не еврей, передо мной извинились и окошко вежливо закрыли.
     Ну, допустим, в синагогу (со временем) я все же попал; и не просто так, а по личному приглашению на бар-мицву моего ученика по шахматам, когда ему исполнилось 13 лет + 1 день и он стал религиозно совершеннолетним!

       В общем, я уже знал куда идти за мацой.
       После звонка в дверь она автоматически открылась, а потом закрылась за мной. Я оказался в небольшом тамбуре между двумя дверями. Справа за прозрачным, но явно не простым оконным стеклом, мужчина с пейсами и кипой по-немецки спросил что мне надо. Я (на своем немецком) объяснил, что хотел бы купить мацу.
     Он хотел меня, как видно, отправить с отказом, но тут вмешался другой молодой человек, который махнул мне приглашающе рукой и нажал на кнопку открытия внутренней двери. Я вошел в синагогу. Парень уточнил у меня на чистом русском сколько я хочу купить и пошел  уже знакомыми мне коридорами в сторону зала, где проходил банкет после бар-мицвы. Подходя к залу, он громко позвал какого-то Виктора и передал меня ему.
      Виктор, узнав, почему он меня не помнит по синагоге,, удивился моей просьбе, а потом сказал, что сможет дать только одну пачку.
       Я ответил, что из-за одного килограмма  я не стал бы беспокоить моих друзей (и назвал фамилию родителей того ученика, которых, работая здесь, он не мог не знать; к слову, они предлагали привезти ее мне сами, но я отказался) и, думаю, можно будет найти еще пачку. Виктор замялся и ушел куда-то, пообещав посмотреть какие есть возможности.
      Надо сказать, что вернулся он не скоро. Сказал, что пришлось внести коррективы в состав уже собранных заказов, но это уже его проблемы.
Мы расстались, довольные друг другом.

Было это 26-го марта, за день до Пейсаха-21.
А сегодня, 12 августа, я сделал этот снимок

и доел последний лист мацы.
        Доел так же, как и всегда — просто схрумкал, в натуральном виде. И мне показалось, что вкус  ее напомнил-таки мне детство.
И написал стишок:

Я не встречал еще еврея
(по крови, а не по лицу),
чтоб тот до августа, лелея,
берег бы с Пейсаха мацу.

 

P.S. И пусть кто-нибудь скажет, что название не оригинальное, а история не душещипательная!

PPS. Вообще-то, за эти годы я обучил шахматам столько еврейских детей, что мне вполне могли бы отвести персональное место в синагоге.

12'08.2021 г.