Тайна Великого Инквизитора и королевы Изабеллы

Эпохи прошлого ушли в небытие. От них осталось нам совсем не много. Но даже то, что записали летописцы, не может часто истиною быть. Писалось многое ведь, по приказам власть имущих, чтоб приписать себе военные заслуги, чтобы прославиться в веках, даже если славы не было и вовсе. Писалось многое, чтоб доказать потомкам древность и правильность своих родов, чтобы наследие престолов доказать любой ценой. И даже если вдруг была подмена, ее старались все сокрыть. Поэтому история такая получилась... Политикой писалась, тщеславием и властью. А где осталась истина? Теперь ее практически не сыщешь…

Ведь множество родов ведут историю свою по тем написанным страницам. И если выйдет на поверхность истины крупица, то вздрогнут троны. Но мир и династические роды хотят спокойствия и власти. И так от века в век…

История по-своему хранит рассказ про старых королей. Они известны миру, и даже не подумать, что может быть, все было по-другому. Ведь тайны у престолов всегда хранимы были. Интриги, смерти, отравленья, перевороты – все это было под покровом тайн, лишь иногда вдруг становившись откровеньем под видом вымысла в романах.

Но многое так и осталось спрятано в веках. К примеру, жизнь королевы Изабеллы времен кровавых инквизиции испанской. История писаний всех официальных ее винит во многих ужасах того столетья и ставит на одну ступень с Великим Инквизитором. Но что там было истинно, давно забыто. И только в записи пространства все беспощадно записалось. Но толку с этого… Наука не признает никогда такой носитель информации и люди не поверят в эти «сказки». Хотя возможно, кого-нибудь задуматься заставит знание то, если его поведать.

Итак, сегодня будет сказ о королеве Изабелле и мрачном инквизиторе Томазо Торквемаде.. 

И, разумеется, все это будет выглядеть для многих, сказкой, ведь артефакты все сокрыты давно за множество веков. А эта информация пришла через сновиденье из неведомых науке «информационных полей». Поэтому верить ей или нет – личное дело каждого. Но пусть хоть в виде «сказки» просветит этот мир она, и хоть частично смоет потоки грязи, клеветы и обвинений...

Тусклый каменистый путь вел к старому храму. Где-то вдали уже замаячил правильный крест на шпиле высокого готического сооружения. Но сильнейший ливень не давал разглядеть подробности. Дорога мощеная булыжником была скользкой и наполовину залитой огромными лужами. Мощные стены здания резко проявились во мгле влажного тумана и резко уходили вверх, где-то там превращаясь в сказочное кружево тончайших сводов и арок. Многоцветный узор витражных окон казался поблекшим под потоками проливного дождя, но все же был прекрасен и гармоничен.

Вдруг раздался стук копыт по мокрой мостовой, и из тумана вынырнул всадник в железных доспехах, облепленный мокрым белым полотнищем плаща, на котором красовался огромный равносторонний крест. Он снял с головы подобный ведру тяжелый шлем с прорезями для глаз, и его лицо оказалось до боли знакомым. Длинная седая борода контрастно отсвечивала на сером металле кольчуги, а ясный взгляд пронзил насквозь.

Каким-то невообразимым образом мы оказались на закованном в латы коне вдвоем и понеслись… сквозь стены здания, сквозь деревья и преграды, будто стали призраками…

Сознание внутри утверждало что это Сен Жермен.

«Сен Жермен в си годы не рожден еще был» - вдруг пронесся в сознании знакомый бархатистый мужской голос. «Меня тогда звали иначе», продолжал он. «И тело мое земное тоже уже было потеряно в огне инквизиции более чем за сто лет до ее расцвета в Испании».

«Тогда мое имя было Жак де Моле, и был я последним магистром ордена тамплиеров. Но не об этом я сегодня скажу, и не об этом ты вспомнишь, а совсем о другом…»

И тут мы оказались в небольшой келье с высоким сводчатым потолком и лепным равносторонним крестом на стене. Конь магистра куда-то исчез, а сам он подошел к тяжелому столу, на котором горела толстая свеча в массивном бронзовом канделябре, а рядом стояла прозрачная сфера из горного хрусталя. Она таинственно мерцала в неровном пламени свечи и манила в свои глубины.

… «Смотри в глубины этой сферы, и ты многое вспомнишь, а что не знала, узнаешь. Все, что люди укутывают тайнами и прячут, возможно спрятать только от других людей, но мирозданье помнит все и видит все дела людские» - проговорил старый рыцарь, не разжимая губ.

И вот какой то свет вспыхнул внутри сферы, и она как бы открылась в какие-то огромные глубины пространства. В глубокой синеве вдруг стала проступать другая жизнь, как будто, в некотором проекторе или на экране. И вот она все ближе и ближе, как в каком-то холодном тумане проявляется все четче и четче.

…Темная келья … и свеча танцует пламенем и тенью. Тень неровная бежит по древнему распятью. Монах, одетый в черное до пят сжимает в руке серебряный кубок. Перед распятьем на коленях маленькая девочка, закутанная в покрывало. А поодаль какая-то знатная дама в богатых расшитых одеждах. Ее роскошную диадему покрывает синий шелк покрывала, тянущегося до полу....

… Ave Maria, gratia plena… Dominus tecum – пронеслись незнакомые слова в монотонной речи монаха. И вот он уже накладывает руки свои на голову девочки. И снова старая латынь оглашает своды, но теперь не робко, а как-то пафосно и угрожающе - Gloria Patri, et Filio, et Spiritui Sancto… и еще что то, а потом громогласное Amen!

Но вот за всем этим вдруг снова слышен голос рыцаря, стоявшего у стола с шаром.

«Это маленькая Изабелла, будущая королева испанская. Ее мать привела к своему духовнику Томазо Торквемаде, чтобы он принял дочь под свое покровительство.  Она верила Томазо, и считала, что только церковь и ее падре защитят дочь от всех напастей этого мира и дворцовых интриг.

Она надеялась, что чаша сия минует ее дочь и та останется в тиши от склочного двора и войн за власть.

Но судьба распорядилась по-своему. И ее повороты умел предвидеть монах.

Томазо был посвященным в тайное общество, внутри доминиканской братии. И поклонялся своему богу – Люциферу. Хотя он искренне верил в то, что Люцифер не есть Сатана, а что он и есть на самом деле Бог Отец, принесший в жертву своего единственного сына Иисуса руками людскими ради спасения мира и человечества, ради избавления мира от греховности людской, ради установления великого божественного Порядка на обломках изначального Хаоса Мира.

Он был фанатик этой веры. Он был уверен истово и рьяно, в незыблемость сей истины и ждал когда-нибудь открыть ее для христиан. Но знал и то, что Папа Римский расценит это лишь как ересь, разумеется, публично. Ведь в глубине своих познаний и папы все считают Люцифера Богом. Так думал Торквемада, и был не очень он далек от истины, увы.

Как знали члены тайного собранья,  - нельзя такое говорить народу, да и не нужно многое из этого услышать королям.

Но тайное познанье передавалось лишь посвященным, как и уменье древнее, принятое от магов Вавилона просматривать сплетения судеб и воплощать свое видение в реальность.

И тайное собранье давно приметило  принцессу и ее дочь.  Ведь мама будущей королевы, королевой не была. Там были свои  родственные на то причины, и о них известно все в истории у вас.

Но вот ее дочурку приметил Торквемада, и решил использовать в целях тайного собранья и в своих личных, чтобы властью обладать в Кастилии.

Ведь до прихода матери и дочери провел обряд он тайный темный с прядью из волос юной Изабеллы, чтобы судьба сложилась только так, как было нужно тайному собранью и лично ему самому.

Конечно, до его мечтаний и целей тайного собранья еще было уж очень далеко. Но он уж начал деятельность бурную свою.

И день за днем  был рядом с Изабеллой, пронзая ее ум и память каждый раз своими поученьями и толкованиями мира. И годы так летели в забытьи…

И девушка не замечала, как всю судьбу ее плетут в тиши глубоких келий. И многое что ей казалось случаем тогда, на самом деле подстроено все было ловко. 

За чтением молитв монах тот самый, Торквемада внушал неспешно все, что сам хотел в сознание молодой принцессы. Он заручился в своем тайном обществе поддержкой сил могущественных. И сам архиепископ толедский стал строить судьбу ее с подачи Тарквемады.

Интригами опутаны те дни были тогда. И царствующий сводный брат ей предлагал в супруги в отцы годившихся мужей, хоть даже и один из них был королем.

И под таким давленьем случайно якобы монах проворный подстроил встречу с принцем Арагона. И молодость и главное судьба, не писанная Торквемадой, сплелось все в узел прочный. Ведь настоящая любовь двух душ родных там вспыхнула тогда.  И ловкий Торквемада еще надежнее в доверие втереться смог, он стал вместо отца для Изабеллы в эти дни. И мог с ее умом, что пожелаешь делать. Ведь именно с его посланья архиепископ из Толедо венчание устроил Изабелле с Фердинандом, несмотря на то, что  против был тот самый царствующий брат.

За этот тайный брак, за счастье которым  Торквемада заманил душу Изабеллы в свои сети, он стал святым в глазах принцессы, учителем, отцом духовным. Она безмерно стала верить каждому его не то что слову, но даже каждому намеку и каждому жесту.

И он продолжал завораживать воображенье Изабеллы и ее мужа своей неподкупностью и реальным отвращением к стяжательству материальных благ. Ведь при всей его изощренной натуре, его целью было не злато, а власть над душами, служение Люциферу в его великом, как он считал строительстве нового Порядка, в победе над первозданным Хаосом. Он истово считал, что для создания этого порядка нужны жертвы, страдания, муки многих людей. Он считал что изменение Мира возможно только такой ценой, ведь именно так считали члены того общества, куда он входил. Ведь по их понятиям ради этого великого дела даже сам Создатель Порядка из Хаоса, которым они и считали Люцифера, отдал в жертву на муки своего единственного сына Иисуса. И что якобы через такие жертвы и совершенствуется мир.

Так же целью учения того тайного общества, которому он принадлежал было исправление душ, спасение их путем очистительного жертвоприношения их физических тел. То есть они считали, что пройдя через страдания, душа обязательно спасется. Эти фанатики мечтали из чисто благих побуждений, обуреваемые лжемудрствованием и ложным иллюзорным пониманием истин, спасать души, так называемых, грешников из гиены огненной, то есть из жерла великого Хаоса. Именно так им представлялся мир. Они так же считали что прижизненные самоистязания тела, разные запреты и обеты, связанные с ограничением и муками физического тела освободят душу и принесут энергии нужные Люциферу для обуздания Хаоса.

Либо человек должен истязать себя, но тогда это малая жертва, либо он должен приносить в жертву многих и тем самым очищать их души. Это считалось величайшей миссией. Такое вот совершенно жуткое, ложное понятие о святости и помощи Создателю в сотворении миропорядка, такое вот понятие своей как ему казалось Великой но тайной миссии.

Эта миссия была сокровенной и тайной, ведь официально церковь признавала Люцифера дьяволом, а отнюдь не Богом. Но такая таинственность и такое дерзновение ради якобы победы сил света и созидания мира для Торквемады и его общества было очень притягательным и всепоглощающим. И ради этой миссии он был готов на все. И ему действительно были не важны все богатства мира, и все его золото. Он был обуреваем совсем иной жаждой.