Под хмурой башней замка Зенда

Я сел и прожил очень спокойную жизнь в маленьком домике, который снял в деревне. Обычные амбиции и цели людей в моем положении кажутся мне скучными и непривлекательными. Я не питаю особого пристрастия к светской суете и совсем не люблю толкотни политики. Леди Берлсдон совсем отчаялась во мне; соседи считают меня ленивым, мечтательным, нелюдимым малым. Но я человек молодой, и иногда мне чудится-суеверные назвали бы это предчувствием,-что моя роль в жизни еще не вполне сыграна, что, так или иначе, я не знаю, что это значит. настанет день, и я снова буду участвовать в великих делах, я снова буду крутить политику в напряженном мозгу, сопоставлять свой ум с умом моих врагов, напрягать мускулы, чтобы сражаться хорошо и наносить сильные удары. Такова ткань моих мыслей, когда я бреду с ружьем или удочкой в руке по лесу или по берегу ручья. Исполнится ли фантазия, я не могу сказать, и еще меньше-будет ли истинной сцена, которую я, ведомый памятью, готовлю для своих новых подвигов. Мне нравится снова видеть себя на многолюдных улицах Стрельзау или под хмурой башней замка Зенда.

Ведомые таким образом, мои размышления покидают будущее и возвращаются к прошлому. Передо мной встают длинные ряды фигур-первая дикая пирушка с королем, бросок с моим храбрым чайным столом, ночь во рву, погоня в лесу: мои друзья и мои враги, люди, которые научились любить и чтить меня, отчаянные люди, которые пытались убить меня. И из среды этих последних выходит тот, кто один из всех еще ходит по земле, хотя куда, я не знаю, но замышляет (в чем я не сомневаюсь) зло, но обращает женские сердца к мягкости, а мужские-к страху и ненависти. Где же юный Руперт из Хентцау? .. мальчик, который был так близок к тому, чтобы избить меня? Когда его название приходит мне в голову, я чувствую, что мои силы сжатия и кровь быстрее двигаться по венам и намек судьбы-предчувствие-похоже чтобы стать сильнее и определеннее, и шепот настойчиво мне на ухо, что у меня есть еще козыри в рукаве с молодой Руперт, поэтому я упражняюсь в оружия и стремиться положить горами тот день, когда силы молодежь должна оставить меня.

Каждый год в моей спокойной жизни наступает перерыв. Затем я отправляюсь в Дрезден, где меня встречает мой дорогой друг и компаньон Фриц фон Тарленгейм. В прошлый раз пришла его хорошенькая жена Хельга, и с ней похотливый кукарекающий ребенок. И в течение недели Фриц и Я вместе, и я слышу все, что выпадает в А по вечерам, когда мы гуляем и курим вместе, мы говорим о Занте, о короле и часто о юном Руперте; а когда часы становятся короче, мы наконец говорим о Флавии. Ведь каждый год Фриц возит с собой в Дрезден маленькую коробочку; в ней лежит красная роза, а вокруг стебля розы клочок бумаги со словами, написанными: “Рудольф-Флавия-всегда.” И то же самое я посылаю обратно через него. Это послание и ношение колец-все, что теперь связывает меня и королеву Руритании. Куда более благородная, как я ее называю, она последовала туда, куда вел ее долг перед родиной и Домом, и является женой короля, объединяя его подданных той любовью, которую они питают к ней, отдавая мир и покой тысячам людей своим самопожертвованием. Бывают моменты, когда я не смею думать об этом, но бывают и другие, когда я поднимаюсь духом туда, где она всегда обитает; тогда я могу благодарить Бога за то, что люблю самую благородную даму в мире, самую милостивую и прекрасную, и что в моей любви не было ничего такого, что заставило бы ее не выполнить свой высокий долг.

Увижу ли я снова ее лицо- бледное лицо и великолепные волосы? Об этом я ничего не знаю; у Судьбы нет намека, у моего сердца нет предчувствия. Я не знаю. В этом мире, возможно-нет, скорее всего-никогда. И может ли быть так, что где-то там, где наши связанные плотью умы не имеют никаких предчувствий, она и я снова будем вместе , и ничто не встанет между нами, ничто не помешает нашей любви? Этого я не знаю, и не знаю более мудрых голов , чем мои. Но если это никогда ... если я никогда больше не смогу сладко беседовать с ней, или смотреть ей в лицо, или узнавать от нее ее любовь, тогда почему?, по эту сторону могилы я буду жить так, как подобает человеку , которого она любит; а по другую сторону я должен молиться о сне без сновидений.