Спортивная травма души

На модерации Отложенный

   

Ну как я мог не написать об этом, о том злополучном бое, в котором мне секундировал сам Лев Сегалович, в прошлом шестикратный чемпион Союза по боксу и выдающийся тренер.

Было это давным-давно на первенстве Москвы среди мальчиков. Тренером вообще-то у меня был не он, а Енов Олег Петрович, но секундировал мне в тот раз Лев Маркович. Во Дворце тяжелой атлетики на Цветном бульваре, где я занимался боксом, он был среди тренеров старший и возглавлял нашу команду на первенстве.

Достался мне парень как парень, ничего особенного, но жесткий, напористый, а мой козырь был в технике, именно за это меня в нашей секции похваливали, в том числе Сегалович.

Но тут, как уже бывало со мной, я уступал напору, агрессивности противника. Надо было найти какие-то заветные слова, чтобы подстегнуть меня, заставить остановить его…

Но, увы, знаменитый тренер, воспитавший столько блестящих боксеров, среди которых олимпийский чемпион, прославленный Вячеслав Лемешев, призер первенства Союза Лев Эстрин, – не нашел этих слов для меня.

Ничто во мне не рвануло, не накачало энергией, злостью, чтобы победить. И даже после его наставлений в перерыве между раундами я продолжал лишь безуспешно отбиваться, так и не сумев переломить ход боя.

Через многие годы я пронес эту боль поражения. И только теперь понимаю: Сегалович был слишком добр и педагогичен для меня, а мне нужен был злой и бесцеремонный армейский старшина, который бы грубо рявкнул: «Ни шагу назад! Хоть умри, но добей его!» Нужно было предельно жестко, непреклонно мне сказать: «Если не выиграешь, больше не приходи. Нам такие интеллигентики не нужны…» Ну, что-то такое, резкое, приказное…

Только так меня можно было встряхнуть и заставить по-настоящему драться за победу.

Да и потом, уже повзрослев, я не раз убеждался в том, что от всех этих добреньких и сердобольных ничего хорошего не жди. Добиться чего-то стоящего в жизни можно только на пределе своих сил, без пощады к себе… Во всяком случае, таким неженкам, как я.

Но, увы, понял я это только много лет спустя.

А перед Львом Марковичем, уже давно покойным, мне до сих пор стыдно.