СВОБОДА ВЫБОРА ПУТИ

Атеизм, будучи возведенным в ранг государственной идеологии, настолько изменил ландшафт общественного сознания, что и теперь, спустя двадцать лет с момента его низвержения, российское общество все еще не способно в полной мере осознать смысла свободы вообще и свободы выбора, в частности.

Итак, можно ли быть свободным от общества? И что вообще означает это сладкое слово свобода? Интуитивно свобода осознается возможностью совершать действия, желательные с точки зрения субъекта свободы. Но в том-то и дела, что наша свобода заканчивается там, где начинается свобода других.

Понятно же, что действия (бездействие) одних членов общества могут входить в противоречие с интересами других. Профилактике такого рода противоречий и должны послужить законы, поскольку они обязательны для всех членов общества.

Государство, которому мы поручаем контролировать соблюдение законов на территории своей страны, превыше отдельно взятых граждан. Менее очевидно то, что общество превыше государства, поскольку де-факто является его учредителем.

Но ведь общество наше разнородно. Есть в нем и верующие, и атеисты. Все они сравнительно свободны. Но если свободу атеиста ограничивают совесть и закон, то свободу верующего еще и заповеди Создателя, который превыше общества, поскольку Он Всевышний по определению.

Кроме внешней свободы, существует свобода внутренняя. Она предопределяется мировоззрением, а оно, в свою очередь, культурой. Но, как это ни странно, даже культурологи не способны дать более или менее сносное определение культуры.

Это объясняется, с одной стороны, трудностью описания того, внутри чего ты пребываешь, а с другой стороны, незнанием основ кибернетики. Между тем, культура присуща всякому кибернетическому устройству.

Неотъемлемой частью такого устройства является нормальный элемент или, по-другому, внутренний стандарт. Сравнивая с этим элементом состояние внешней среды, кибернетическое устройство устраняет нежелательные расхождения собственных параметров с состоянием внешней среды.

Так вот, культура субъекта – это своего рода аналог внутреннего стандарта. И когда у нас возникают противоречия с внешним миром, свои решения мы принимаем, сравнивая состояние этого мира со своими параметрами…

А еще следует отличать свободу души или духа от свободы тела. Понятно, что несвобода тела никоим образом не ограничивает свободу души, которая обретает полную свободу, покидая наше бренное тело, которое уже ничто не способно предохранить от всепроникающей энтропии.

Следует также различать свободу гражданина от свободы человека. И если свобода гражданина регулируется законами государства, то свобода человека – заповедями Творца или, если угодно, нормами нравственности и морали.

Права гражданина основываются на законе. Однако право и справедливость – это далеко не одно и то же. И если критерием права служит соответствие закону[1], то для справедливости таковым является субъективная оценка названного соответствия.

Можем ли мы, например, считать справедливым тот приговор, который Совет Европы вынес креационизму, заявив, что «если мы не будем осторожны, то креационизм может стать угрозой для прав человека»? [2]

Так кто же и на каком основании может взять  на себя смелость оценивать те или иные действия (бездействие) на предмет их соответствия правам человека? Да, Европейский суд по правам человека это делает. Но, строго говоря, безосновательно. Если только он не располагает лицензией, которой его наделил Творец, даровавший человеку его права.

А можно ли признать справедливым выговор, вынесенный профессору Пермской медицинской академии Надежде Гаряевой лишь за то, что она призывала студентов не замыкаться на догмах материалистической идеологии? Читая лекцию о происхождении человека, профессор апеллировала к креационной теории, которая, с точки зрения ректора ПГМА, не просто аморальна и псевдонаучной, но и противоправна[3], то есть противоречит закону. Хотелось бы узнать, какому именно закону она противоречит.

Здесь уместно будет сослаться на так называемый «обезьяний процесс» 1925 г. Тогда американского учителя Д. Скопса (г. Дейтон, штат Теннеси) обвинили в преподавании эволюционной теории, приговорив к денежному штрафу[4].

Право государства контролировать исполнение законов мы не оспариваем. Но у него нет и быть не может правовых оснований поддерживать (или подавлять) сторонников (или противников) той или иной парадигмы.

Научные теории, наверное, могут быть истинными. Они могут быть и ложными. А вот правильными (или неправильными) они быть не могут, поскольку критерий правильности, понимаемый в качестве соответствия тому или иному закону, здесь не уместен.

В самом деле, ведь, казалось бы, истинные теории со временем оказываются ложными. Таковы, например, геоцентризм, кибернетика и т. д. Сказанное касается и вечного спора креационистов и эволюционистов. Ему не суждено разрешиться уж потому, что системы координат, в пределах которой апологеты этих теорий могли бы сразиться на равных, не существует.

Из сказанного следует, что и приговор креационизму, и выговор профессору, придерживающемуся этой теории, следует признать безосновательными и, следовательно, противоправными. И что каждый вправе не просто придерживаться того или иного учения, но и проповедовать его, поскольку это оно не признано незаконным, например, экстремистским.

Надо полагать, что в учебных заведениях может преподаваться и эволюционизма, и креационизма, так, чтобы у студентов была возможность выбрать то учение, которое им представляется наиболее подходящим.

Все мы и верующие, и атеисты обречены на сосуществование и, следовательно, на общежитиЕ. Но если для верующих необходимым и достаточным для этого условием служит соблюдение заповедей Творца, то общежитиЕ атеистов государство обеспечивает посредством контроля над соблюдением закона.

Ленин был прав, определяя государство, как аппарат насилия правящего класса над обществом. Но если раньше таким классом провозглашался пролетариат, то теперь им фактически служит союз олигархов с чиновниками.

Насилие это неизбежно в силу того, что атеисты, то есть отрицающие существование Бога и, следовательно, не признающие Его водительство, в большей степени подвержен соблазну толковать свободу в качестве абсолютной ценности.

Понятно, что ограничение негативных проявлений такой «ценности» достигается преимущественно под страхом санкций, обусловленных законом. Нет, мы не исключаем возможности самоограничения атеистов по нравственным основаниям. Однако атеисты, по крайней мере, самим себе должны ответить на вопрос об источнике своей нравственности…[5]

Наше будущее зарождается в настоящем, которое, в свою очередь, произрастает из прошлого.

И если мы в своем настоящем не заложим основы будущего, то едва ли сможем преодолеть кризис духовности, который испытывает наша Россия. Между тем, как полагают некоторые исследователи, Россия может прекратить свое существование уже в ближайшие десять лет.

Авторы настоящей статьи ценят свободу, и в то же время, будучи людьми верующими, считают себя рабами Божьими, вверяя себя Творцу, удивительным образом соединившему в нас бренные тела и бессмертные души.

Каждому суждено жить ровно до тех пор, пока его душа не покинет его тело, которое после этого ничто уже не сможет защитить от всепроникающей энтропии. Нечто подобное происходит со всеми субъектами. И если тот или иной субъект в силу сложившихся обстоятельств утрачивает свою духовность, он, конечно же, обречен на гибель.

Складывающиеся обстоятельства и предопределяют ту или иную ситуацию. В нашем обществе ее можно определить как системный кризис, угрожающий существованию всей цивилизации. Причина усматривается в гуманизме[6], в основе которого лежит антропоцентризм.

Апологеты гуманизма (не смешивать с гуманностью) считают, что человек создан, чтобы царствовать над природой. Достаточно вспомнить Мичурина, утверждавшего, что мы не можем ждать милости от природы... Такая позиция не оставляет никаких шансов на выживание.

В заключение о главном праве. И у цивилизации в целом, и у отдельно взятого человека есть право на выбор. Казалось бы, каждый волен выбрать тот Путь, который он для себя находит наиболее подходящим.

На самом деле выбор весьма ограничен: мы можем либо следовать Пути, предначертанному Творцом, либо избрать альтернативный путь. И никакие учреждения и организации, включая международные, не вправе воспрепятствовать нам в выборе своего Пути…

Сведения об авторах:

Погасий Анатолий Кириллович, кандидат исторических наук, доктор философии, магистр богословия, профессор кафедры социальной работы Казанского института Восточной экономико-юридической гуманитарной академии, ст. научный сотрудник Института религии и права.

Андурский Ефим Яковлевич, член российского Философского общества, член Международной федерации журналистов, правозащитник, общественный деятель.