Кант.

Итак «человеческий ум как во сне предавался метафизическим грёзам, не давая и не спрашивая отчета об их возможности», в то время как такой отчет необходим. В противном случае «в метафизике можно беззаботно врать всякий вздор, не опасаясь быть уличённым во лжи». Но занятия естествознанием привели Канта к «коперниканскому перевороту в философии», начинался второй период его творчества. Второй период творчества Канта не противопоставляется первому, а вытекает из него и называется критическим. Главный труд Канта «Критика чистого разума» (1781) есть обоснование новой «естественной» метафизики, свойственной природе человека. Термин «критика» у Канта означает рассмотрение, исследование. Суждения Кант делит на аналитические, которые выводятся чисто логически, до всякого опыта, то есть априорно. Например, «все тела протяжённы», «если число четное, то оно делится на два» и т.п. И синтетические, дающие новое знание, но требующие обращения к опыту, апостериорные. Например, «некоторые тела тяжелы». Но если существуют истинные знания в математике, физике, то нужно показать как возможны синтетические суждения априори, истинные, информативные, причем имеющиеся у нас до опыта. С помощью обоснования таких суждений Кант и отвечает на вопрос о том, «как возможна метафизика в качестве науки». Чувственно познать мир можно только таким, каким он является для нас («феномен»), а не таким, как он существует как «вещь-сама-по-себе» («ноумен») это нам неизвестно. Разум играет активную роль в познании и организуется наше знание через априорные категории чистого разума, такие как пространство, время, причинность, необходимость и др. По мнению Канта они не зависят от опыта, но без них опыт не может быть осмыслен. Они организуют наш опыт, с их помощью мы можем получить достоверное знание. Так возникает априорный синтез. Исследование его Кант называет трансцендентальным синтезом /от лат.: transcendens - выходящий за пределы, перешагивающий/. «Я называю трансцендентальным всякое познание, которое занято не столько предметами, сколько способностью нашего познания предметов, поскольку таковое может быть возможно a priori». По Канту для науки открыт только критический путь: ничего не следует принимать за истину до полной проверки исходных принципов. Кант называет свою философию трансцендентальной. Это было откровением для современников, которые думали что «субъект прозрачен» и наука может непосредственно познавать «законы природы» в чистом виде. Кант же верил в возможность достоверного знания благодаря доопытным (априорным) категориям чистого разума, упорядочивающими наш опыт. Следовательно, ярлык «агностик» надо бы с Канта снять. Его можно назвать априористом. В достижимости достоверного истинного знания о мире для нас он не сомневался, он лишь отрицал возможность достижения «абсолютной истины» о мире самом-по-себе. И с этим трудно не согласиться. Кант принимал термин «метафизика» рассуждая о том, как она возможна, это была новая метафизика, в которой предпосылки знания основываются на человеческих формах априорного знания, а не на фантазиях о потустороннем мире и мистическом Абсолюте. Если Кант в своей вере в непогрешимость Ньютона с его ошибочном пониманием пространства как вместилища, а времени как длительности и сделал некоторый шаг назад по сравнению со скептиком Юмом, то в целом его идеи открывали новые пути развития философии вплоть до современных направлений феноменологии, экзистенциализма, критического рационализма и научного материализма XXI века, которые уже не абсолютизируют мощь рационального знания, а осознают его границы. Этика Канта. В книге «Критика практического разума» (1788) Кант приводит моральные резоны для веры и разрабатывает мотивационную «этику долга». Категорический императив его этики гласит: «поступай по такому правилу, которое ты бы хотел иметь в качестве всеобщего законодательства и так, чтобы ты всегда относился к человечеству и всякому человеку как к цели и никогда только как к средству». Правило хорошее, но в практическом применении получается, что если человек счастлив – он не совершает никакого морального усилия и поступка, и только когда во имя Долга он подавляет свои желания – он его совершает. Скажем, если муж любит свою жену и верен ей – морального поступка здесь нет, а вот если он полюбил другую женщину, но во имя Долга остаётся верен жене, то такой поступок морален. Такую теорию иногда называют «этикой несчастного сознания». В философии политики Кант разоблачал бессмысленность войн и обосновывал необходимость мира, международного сотрудничества и торговли, выступал за организацию всемирного правительства, считая неразумной политическую раздробленность мира, постоянно приводящую к конфликтам и войнам, поскольку различные государства зачастую имеют противоположные интересы.

Он считал, что человек свободен, но свобода предполагает разум и ответственность. Человек не свободен посягать на ответственную свободу других. Религия и мораль. Кант утверждал, что вопрос о существовании Бога является «явно синтетическим и требует расширения нашего знания за пределы возможного опыта». Но «условий для такого расширения нет», попытки доказывать принципиально недоказуемое «бесплодны, никчемны, и не ведут ни к какой теологии» Последовательно и скрупулёзно анализируя все возможные попытки рационального доказательства бытия бога и бессмертия души, Кант показывает, что все они приводят к неустранимым логическим противоречиям – антиномиям. Следовательно, рациональное доказательство существования Бога в принципе невозможно. В то же время Кант полагал, что сакральные понятия о Боге как некоторой святыне должны служить обоснованием обращённого к человеку требования выполнять моральный долг и потому являются необходимыми. «Моральный аргумент не должен служить объективно значимым доказательством бытия Божия. Цель этого аргумента показать, что желающий мыслить морально должен включить признание Бога в число максим своего практического разума» Таким образом Кант находит место Богу в этике. (См. гл.4-4; 7-2). Насколько это обоснованно – другой вопрос, ведь среди верующих грешников не меньше, чем среди атеистов. Во всяком случае, Кант не отодвинул, как иногда пишут, а поднял знание, чтобы дать место вере. Если Бог не может быть воспринят в опыте и не принадлежит миру явлений, то и никакое доказательство его существования невозможно. Поэтому религия становится предметом исключительно веры, а не науки. Не был Кант агностиком, не был он и верующим. В «Критике чистого разума» он доказал логическую несостоятельность всех доказательств бытия Бога: . И грамотные клирики после Канта перестали такие доказательства строить. А сказать, что наука доказывает существование Бога – означает продемонстрировать своё невежество, как научное, так и религиозное, т.к. в таком случае сакральный образ сразу же превратится в профанный объект и становится предметом научного исследования. В последний период жизни Канта политическая обстановка в Кенигсберге была напряженная. В 1760 году русская монархия старательно спасала прусскую монархию, русские войска вошли в Берлин. Но для Канта ничего не изменилось, он Кант замкнулся в своём железном распорядке дня. Последнее десятилетие его жизни совпало с французской революцией и усилением реакции в Пруссии. В 1786 году на престол вступил откровенный насильник Фридрих Вильгельм II. Он ввёл жестокую цензуру, а затем и религиозный эдикт, который обязывал чиновников приносить клятву на Евангелии и доказывать свою религиозную благонадёжность. В такой обстановке лицемерия Кант публикует свою последнюю книгу "Религия в пределах только разума" (1793), возможно, стремясь найти хоть какой-то компромисс с властью. Философ оставлял место религии в пределах только разума в качестве основы для существования нравственного «императива» - формы безусловного нравственного веления, заставляющего действовать даже вопреки собственной выгоде. «Действуй по такому правилу, относительно которого ты мог бы желать, чтобы оно стало всеобщим законом», чтобы каждый твой поступок мог быть положен в основу всеобщего законодательства, чтобы человечество и каждый человек «был бы для тебя целью и никогда – только средством». Но в ответ Канту пришел грубый указ «его величества» Вильгельма, в котором было выражено недовольство книгой и статьями, требовался немедленный отчет и обещание «впредь не совершать подобных поступков, в противном случае…» - далее следовали угрозы. Кант не был героем, врожденное чувство законопослушного немца вошло в резкое противоречие с его желанием служить истине. Он послушно ответил, что «отныне я буду совершенно воздерживаться от всякого публичного выражения как в лекциях так и в сочинениях своих мнений, касающихся религии…» Кант перестал писать, и последние семь лет его жизни превратились в медленное умирание. Казалось бы, ничтожество победило титана. Но разве сравнить влияние на дальнейшее развитие цивилизации Канта, совершившего, как справедливо принято считать, «коперниканский переворот в философии» с влиянием какого-то там Вильгельма?