Бороться, чтоб не напороться

«Единая Россия» создаёт «Народный фронт» и планирует возглавить борьбу против всего, с чем сама же ассоциируется в народе

 

  
Инициированный Путиным «Объединённый народный фронт» определился с главными проблемами современной России. В пятницу появилась декларация нового движения. Бороться станут за построение сильной демократической России, опирающейся на здоровую рыночную экономику, поддержку предпринимательства и интересов трудящихся.
 

«Объединённый народный фронт» не планирует регистрироваться как политическая партия, и это очень удобно, ведь освобождает от любых бюрократических препон, связанных с исполнением законов о «Политических партиях» и «Выборах депутатов в Государственную думу РФ». Елена Дубровина, член ЦИК ОНФ сказала, что объединение сможет заниматься агитацией, будучи вне избирательной кампании. «Если он не будет политической партией, то он не подпадёт под закон о равном доступе политических партий к эфиру. Они вообще будут в свободном плавании»,— отметила она. В это же время глава Межрегионального объединения избирателей Андрей Бузин полагает, что ОНФ будет участвовать в предвыборной гонке, и естественно станет агитировать за «Единую Россию». В этом предположении нет ничего удивительного, ведь премьер на встрече с членами координационного совета, прошедшей 7 мая сообщил, что ведущая партия России нуждается в притоке новых сил и идей.

Тогда в своём приветствии Владимир Путин сказал: «Я предложил назвать это объединение Общероссийским народным фронтом. Вы знаете, что эта формулировка применялась в разное время и разными политическими силами — и левыми, и либеральными, и патриотическими, и националистическими. Это просто слова, важно — что мы вкладываем в ту формулу, которая предлагается. А предлагается следующее: предлагается, чтобы на этой площадке собирались люди, неравнодушные к судьбам России, и на равных — вот я хочу это подчеркнуть — вне зависимости от так называемых политических мускулов и количества членов организации, на равных обсуждали бы проблемы страны и подготовку к выборам в парламент России». Отдельным общественным наблюдателям его речь напомнила призыв к революции, почему-то…

fritzmorgen

«Коротко о главном. Главный, как вы уже наверняка знаете, создаёт сейчас новое политическое объединение: «Народный фронт». Цитирую:

«Предложение заключается в том, чтобы создать общественное объединение на основе тех общественных организаций, политических партий, граждан, которые разделяют общие ценности, связанные с любовью к Отечеству, с ростом благосостояния людей, с укреплением могущества нашего государства, с поиском справедливых решений в социальной сфере».

Если «фронт» — значит собираемся воевать. Если «народный» — значит воевать собираемся не против традиционной оппозиции, типа КПРФ, СР или ЛДПР, а против неких внешних врагов. И если объединение политическое, значит и воевать будем на политическом поле. То есть, будем бороться за власть внутри страны.

Таким образом, «Народный фронт» явно создаётся как средство против оранжевой чумы. И если наши враги попытаются повторить в России тунисский или египетский сценарий — «Народный фронт» будет наготове.

На мой взгляд, идея очень здравая. Мощная волна революций идёт сейчас по всему миру, поэтому риск появления оранжевой молодёжи на Красной Площади весьма велик. Особенно если учесть, что протестные настроения сейчас в стране довольно сильны.

Собственно, даже мне уже сильно надоели лживые морды у власти. Чтобы далеко не ходить за примерами: руководство Петербурга, две зимы подряд не справляющееся с уборкой города, явно пора менять. Пора менять, даже рискуя получить при этом мыло взамен шила.

Тем не менее, хоть моё сердце и хочет присоединиться к сладким песням про раскулачивание «жуликов и воров», голова таки помнит ещё историю родного города.

В 1915-м году население Петрограда составляло солидные 2 миллиона 300 тысяч человек. Через два года — в 1917-м году — город потрясли две революции. Ну а ещё через три года в Петрограде осталось… 722 тысячи человек. Две трети жителей Петрограда исчезли в чадящем сумраке революции.

Целенаправленно большевики расстреливали офицеров, царских чиновников и священников. Простых горожан убивали не всех: только тех, кто попадал под горячий маузер. Однако многие погибли во время грабежей, а многие умерли от болезней. В знаменитом труде Новосельского сообщается, что в 1919-м году умерли девять (!) из каждых ста петербуржцев. Это, для справки, примерно соответствует смертности во время массового голода или жестокой эпидемии холеры.

Впрочем, разумеется, причиной сокращения населения Петрограда стало ещё и бегство его обитателей. Многим удалось уехать из города живыми, кое-кто сумел даже выбраться за рубеж. Во время первой волны эмиграции Россию покинуло несколько миллионов человек. Были среди этих нескольких миллионов и беженцы из Петрограда.

Точного процентного соотношения — сколько тогда народу было расстреляно, сколько умерло от болезней, а скольким удалось бежать — я не знаю. Но даже имеющейся информации хватает мне за глаза и за уши, чтобы понимать: ничего хорошего от революции нормальным людям ждать не стоит.

О голоде 1921—1922, о Гражданской войне и о прочих событиях первых послереволюционных десятилетий рассказывать, пожалуй, даже не буду. Ограничусь констатацией факта: лучше и сытнее после революции жить не стал никто.

Более-менее восстановиться стране удалось только в брежневские годы. Да и то, даже тогда, глядя на полки магазинов, родившиеся до революции советские люди с грустью вспоминали царский режим.

Конечно, вы можете сказать мне, что сейчас не 1917-й, а 2011-й год, что сейчас если революция и произойдёт, то она будет мирной и бескровной, что на столбах вешать если кого и будут, то только тех, кто и в самом деле заслужил… но, знаете, я ни разу не готов рисковать.

Уж на что паршивой была ситуация в Советском Союзе в последние годы его существования, а ельцинские годы оказались ещё более тяжёлыми. И пример наших узкоглазых соседей ясно показывает, по какому пути мог бы пойти СССР, если бы у Горбачёва хватило силы и смелости провести в стране полноценные экономические реформы.

Может быть, конечно, очередная революция станет для России счастливой. Бизнес внезапно расцветёт, преступность сама собой исчезнет, судьи и полицейские перестанут брать взятки. На экспорт нефти за рубеж будет наложен мораторий, а бензин начнёт продаваться по 15 рублей. При этом в бюджете останутся деньги и на западные зарплаты врачам, и на королевские пенсии пенсионерам…

 

Вот только почему-то я не верю, что после оранжевой революции — даже если её удастся провернуть бескровно и даже если по её итогам к власти, паче чаяния, придёт независимый от Запада кандидат — хоть что-нибудь изменится в лучшую сторону.

Наверное, если бы я жил в другой стране, мне было бы любопытно взглянуть, как Россия будет выкручиваться из очередной передряги. Но — так уж получилось — я живу в России и не собираюсь никуда отсюда уезжать. Поэтому всех певцов революций я воспринимаю однозначно: как опасных врагов.

Повторю, на всякий случай, ещё раз. У меня накопилось много вопросов к нынешнему режиму. Мне не нравится ни наше феодальное чиновничество, ни наше карательное правосудие, ни наша средневековая полиция. Мне не нравится давящий бизнес бюрократический пресс, мне не нравится проржавевшая насквозь неповоротливая вертикаль.

Но я в упор не верю, что хотя бы одну из этих проблем можно решить оранжевым путём. Сахарный диабет не лечится приседаниями и пареной уриной. А экономические и социальные проблемы не лечатся революциями».