МЕТКА НА ДЕРЕВЕ.

Две винтовочные“трещины” нарушили тишину дикой местности, протянувшейся одной почти непрерывной линией от пиков Аллегани и Блу-Ридж до реки Огайо. Эти выстрелы эхом разнеслись по широкому пространству рек Канава и Огайо, потому что выстрелы прозвучали вблизи слияния двух потоков-выстрелы прозвучали так почти одновременно, что оба они казались почти одним выстрелом.

Затем, прежде чем дым от ружей лениво закручивался в воздухе спиральными кольцами, в густом подлеске раздался треск, и на маленькую открытую поляну—творение рук мастера Природы—выскочил благородный самец. Красная струйка, бьющая из раны за плечом и окрашивающая в багровый цвет блестящую коричневую шкуру лесного владыки, ясно говорила о том, что он смертельно ранен.

Олень добрался до середины поляны, затем его шаг ослабел; рывок через чащу был последним отчаянным усилием бедного животного убежать от невидимых врагов, чьи смертоносные пули пронзили его бок.

Издав стон боли, почти человеческий по своему выражению, самец упал на колени, затем мертвый перекатился на бок.

Зверь упал рядом со стволом большого дуба—дерева, отличавшегося от своих соседей гербом на боку, на котором какой-то одинокий охотник грубо вырезал свое имя.

Едва предсмертное блеяние оленя пронзило тишину долины, как из леса выскочили двое мужчин, каждый из которых жаждал первым поймать добычу.

Один из них был примерно в двадцати ярдах впереди другого и достиг тела мертвого оленя как раз в тот момент, когда его соперник вышел из зарослей.

Поставив ногу на оленя и ружье в руке, он приготовился спорить о добыче со вторым охотником, так как оба человека—незнакомые друг другу—стреляли в одного и того же оленя.

Охотник, стоявший ногой на олене, с гордым вызовом перезарядил на бегу ружье и приготовился защищать свое право на дичь до конца.

Сам охотник был мускулистым, хорошо сложенным мужчиной, ростом около шести футов. Не неуклюжий великан-переросток, едва способный нести собственный вес, а человек гибкий и подвижный, как пантера. Он был одет в охотничью рубаху из оленьей кожи и леггинсы, сшитые на индейский манер, но отличавшиеся от этой моды в одном отношении, а именно в том, что одежда не была украшена яркими украшениями. На ногах охотника были мокасины. Шапка, грубо сделанная из куска оленьей шкуры и украшенная маленьким плоским хвостом животного, довершала наряд охотника.

На лицо этого человека было странно смотреть. Черты лица были крупными и четко очерченными. Холодный серый глаз, широкий лоб и массивный, четко очерченный подбородок говорили о бесстрашной храбрости и железной воле. Ужасный шрам тянулся от виска до подбородка на левой стороне лица.

Охотник был довольно молод—не старше двадцати пяти, хотя на лице его пролегли глубокие морщины заботы.

Второй охотник, вышедший из густых зарослей, но остановившийся на краю небольшой лощины, увидев угрожающую позу охотника, который стоял, наступив ногой на оленя, был человеком, видевшим, вероятно, лет сорок. Он тоже, как и тот, был мощного телосложения, и его мускулистое тело обещало большую силу.

Он был одет, как и первый, в лесную одежду из оленьей шкуры, но его платье было украшено веселой бахромой.

В руке он держал длинное ружье, столь обычное для пограничных поселенцев того времени, ибо наш рассказ относится к 1780 году.

Ясные голубые глаза второго охотника мгновенно оценили ситуацию. Он с готовностью понял, что человек, который так вызывающе стоял рядом с оленем, не был расположен уступить свои права на животное без борьбы. Поэтому второй охотник решился на переговоры.

- Привет, незнакомец! Я думаю, мы оба охотимся за одним и тем же существом, - сказал охотник, стоявший на краю небольшой поляны.

“Да, это груши, - ответил другой, стоявший рядом с оленем.

Что-то в голосе последнего пришедшего произвело на первого благоприятное впечатление, потому что он опустил приклад ружья на землю, хотя все еще держал ногу на туше оленя.

- Ну, незнакомец, мы не можем играть вдвоем. Я думаю, что ударил его, и, конечно, так оно и есть, но натрал, ты тоже так думаешь. Так что, я думаю, нам лучше выяснить, кому из нас он принадлежит, потому что он мне не нужен, если мой мяч не прикончил его, и, конечно, он не нужен вам, если он мой по праву, - сказал второй охотник, бесстрашно приближаясь к другому.

- Вы правы, клянусь гуком! - воскликнул тот, поддаваясь влиянию добродушного тона собеседника.

“Позвольте представиться, незнакомец, потому что вы, кажется, новичок в хайере,-сказал старый охотник. - Меня зовут Дэниел Бун, возможно, вы слышали обо мне.”

“Ну, думаю, что да! - удивленно воскликнул тот. - На границе мало людей Тара, кроме тех, что слышали о тебе. Я очень рад тебя видеть, курнел.”

- Как я могу назвать ваше имя? - спросил Бун, которому сразу приглянулся мускулистый незнакомец.

—Это моя метка, моя рукоять,-сказал незнакомец, указывая на имя, вырезанное на стволе дерева, возле которого упал олень. - это я.”

Бун бросил взгляд на дерево.

"ЭЙБ ЛАРК ЕГО МЕТКА"
Такова была надпись, начертанная на стволе дуба.

“Видишь ли, курнель, олень, очевидно, решил, что его прикончила пуля из моего ружья, потому что он лег умирать прямо под моим именем, - сказал охотник со смехом.

“Эйб Ларк!” Бун вслух прочитал надпись на дереве.

“Да, это я, курнель, ваш приказ, - ответил охотник.

- Чужой в этих краях?” - спросил Бун.

“Да, - ответил тот, - я, шутя, приехал ссевера. Прошлой ночью я разбил лагерь в хайаре, а сегодня утром в шутку поставил на дереве свою метку, чтобы люди знали, что я здесь.”

- Очень рад с вами познакомиться, - и Бун тепло пожал незнакомцу руку. - И пока ты будешь в этих краях, просто займи свою каюту у меня. Я остановился там, в Пойнт-Плезант, в гостях у моих друзей.”

- Что ж, я не возражаю, Курнел; я приму ваше приглашение в том же добром расположении духа, что и вы, - сказала Ларк.

- Теперь олень, посмотрим, кому он принадлежит! - крикнул Бун, опускаясь на колени возле туши.

- Ну, курнель, я отказываюсь от всех претензий. Не мне спорить с Курнелом Буном! - воскликнула Ларк.

“Отказаться от своих притязаний?” изумленно воскликнул Бун. - Только не кувшином. Держу пари на свою винтовку против хлопушки, что ты стреляешь не хуже меня. Скорее всего, это будет твой олень, чем мой.”

Затем они вдвоем внимательно осмотрели труп. Следы двух пуль они нашли без труда: обе попали животному прямо за плечо, но с противоположных сторон. Трудно было определить, кто нанес ему смертельную рану.

“Ну, это озадачило бы любого адвоката,” пробормотал Бун.

- Предположим, мы поделим животное, поделим и поделим поровну, - сказала Ларк.

“Это квадрат,” ответил Бун. - Мы отвезем оленя в участок. Кстати, какие новости из верхних поселений?”

-Ну, ничего особенного, если не считать того, что красные дьяволы сейчас на тропе войны,” ответила Ларк.

Бун был поражен этой новостью.

-На тропе войны, а? Какое племя?”

“Шауни и вайандоты.”

“Шауни и вайандоты!” воскликнул Бун. - Тогда мы скоро увидим огонь и почувствуем запах пороха.”

“Не удивлюсь,” сказал другой.

- Что ж, я рад, что вы принесли известие. Мы сможем подготовиться к бесам.”

- Можете на это положиться, - сказал Ларк, - один мой друг побывал в стране Шауни. Они обрушиваются на поселения с большей силой, чем когда-либо прежде. Их разбудили англичане на границе. Я уже говорил, что британский губернатор согласен отдать столько-то за белые скальпы краснокожим дикарям.”

“Вечный негодяй!” возмущенно воскликнул Бун.

-Индейцы попытаются стереть с лица земли все поселения на реке Огайо. Это будет кровавое время, пока оно длится,-серьезно сказала Ларк.

“Придется смириться,” ответил Бун. - Твой друг слышал, какой вождь собирался возглавить экспедицию против нас на юге?”

- Да, Ке-не-ха-ха.”

“Человек-который-ходит,” задумчиво произнес Бун. - Он один из лучших воинов во всей стране Шауни. Кровь потечет, как вода, вдоль наших границ, я боюсь.”

- Да, а предатель, Саймон Герти, будет вести индейцев.”

“Если бы он хоть раз оказался в пределах досягаемости моей винтовки, он никогда бы не возглавил еще одну экспедицию индейцев в своей собственной плоти и крови,-сказал Бун, и его рука крепко сжала ствол винтовки.

- Я шутила по дороге в поселение в Пойнт-Плезант, когда сегодня утром пустилась в путь,” сказала Ларк.

- Что ж, я очень рад, что все произошло именно так, потому что не имел бы удовольствия встречаться с вами, - сказал Бун. - А теперь, может быть, мы повесим доллар на шест и отнесем его на станцию? Я разумно ожидаю, что там будут какие-нибудь белые лица, когда они услышат, что Ке-не-ха-ха и его Шауни, не говоря уже о Герти, вступили на тропу войны.”

- По всему Огайо должно быть достаточно хороших людей, чтобы разгромить любую силу, которую могут принести эти красные дьяволы, - сказала Ларк.

- Ну, они ужасно рассеяны, но я думаю, что теперь, когда мы знаем, что происходит, мы сможем собрать достаточно людей, чтобы дать шауни все, что они хотят.”

Затем они вдвоем повесили оленя на шест и отправились на станцию, известную как Пойнт-Плезант.