Поклонись собаке!

          Я всегда так начинаю свой рассказ. Это то, что вы называете двуногими у нас, собак, это означает” Здравствуйте“,  
"Доброе утро” и многое другое, иногда это означает “Берегись!” Видите ли, у нас так много способов сказать это!

Может быть, когда-нибудь я расскажу вам, как понять, что мы имеем ввиду, когда говорим “поклон!”, вот так,
быстро и дружелюбно, что мы имеем в виду, когда мы произносим это медленно и хрипло, глубоко в горле.

А потом ещё и “вау!”. “Вау” отличается от " ну-ка”. “Бай-бай” - это всё-таки другое. Но ведь это не моя история, не так ли?

Конечно, вы не сказали, что хотите, чтобы я рассказал вам свою историю, но я почти уверен, что знаете.
Я думаю, вам понравится, потому что я очень хороший рассказчик... для собак. В своё время я много чего повидал.

Вы не будете возражать, если я время от времени буду вилять хвостом?
Собаке очень трудно рассказывать сказку, не виляя хвостом.
Некоторые люди говорят, что собака разговаривает с его хвостом. Хотя он этого не делает; не совсем.
Он просто использует свой хвост, как вы, двуногие, используете свои руки, чтобы заставить других понять
лучше то, что вы говорите. Когда вы рассказываете историю, вы всегда должны начинать с самого начала.
начало, и это то, что я собираюсь сделать.  Первое, что я помню, было, когда мне было около двух недель.
Я уверен ты не можешь вспомнить, когда тебе было две недели.  Я думаю что это очень важно
умно с моей стороны, не правда ли? Это показывает, какая у меня прекрасная память.
 Я лежал в клетке, сделанной из перекрещенных проволок. На полу валялись опилки.
Всего нас было четверо, потому что у меня было две сестры и один брат. Мою мать звали Гретхен а отца Фриц.
Меня назвали в честь моего отца. Кроме того, у него было ещё два или три имени, но их очень трудно произнести, так как он немец.
Видите ли, мои отец и мать родились в Германии и приехали в эту страну когда они были очень молоды и, конечно, очень хорошо говорили по-немецки.
Но они никогда не учили меня этому. Наверное, не было времени. Есть так много, очень много вещей, которые щенок должен выучить.
Я не часто видел своего отца, когда был маленьким щенком. Иногда он подходил к клетке, где мы сидели,
жили, он лизал нам носы через провода, но он был очень занятой собакой, и у него было много дел.

Моя мать была очень красива, с прекраснейшими мягкими карими глазами, самыми длинными шелковистыми ушами и самыми кривыми передними ногами.
Никогда не видел лучше. (Видите ли, в моей семье кривыми передними ногами очень восхищаются.)
Мы все очень любили её, но, боюсь, причинили ей много горя, беды. Но она очень любила нас и очень гордилась нами.
Иногда Я жалела, что она так тщательно следит за нашей чистотой, потому что много раз, когда я хотела поиграть с братом и сёстрами,
я не могла, потому что ей приходилось мыть меня всю. Видите ли, щенки не больше вас любят, когда их моют, и я слышала, как вы сегодня утром ужасно суетились!

Несколько недель мы жили в клетке очень счастливо. Мы ели, спали и играли, но больше всего мы ели и спали.
 Поначалу должно быть забавно было видеть, как мы пытаемся ходить, потому что наши ноги были так слабы, что они просто растягивались под нами,
когда мы хотели ими воспользоваться.

Но вскоре мы уже могли бегать и прыгать сколько угодно. Я была самая большая и сильная из нас всех, и я думаю, что моя мать была
она любила меня ничуть не меньше, чем двух моих сестер и брата, но мне казалось, что я получил большую часть наказания. Может быть, я тоже был
самым непослушным!

Когда мы становились старше и сильнее, наша мать оставляла нас одних на некоторое время, понемногу каждый день, и поначалу нам это совсем не нравилось.
Мы раньше она скулила, плакала и чувствовала себя очень одинокой, пока не вернулась. Но она всегда возвращалась, и довольно скоро мы узнали, что она
будет, и поэтому мы не так уж сильно возражали. Мы чудесно порезвились, мы ...щенки. Мы делали вид, что очень сердиты, и кувыркались
друг с другом в опилках, и кусали друг друга за уши, за лапы, за ноги, рычали такие смешные маленькие рычания!

За нами присматривал человек по имени Уильям. На нём были кожаные гетры. На вкус они были очень хороши. Мама сказала, что он был кучером. Он был очень добр к
нам и приносил нам еду и воду для питья и ласкал нас много. Потом был еще один человек, который приходил к нам всего несколько раз.
Он нам не очень нравился. Он был врачом и пах лекарствами. Он приходил к нам один раз, когда заболела моя сестра Фрейя, и один раз, когда
у меня была ужасная боль внутри. Это было позже, когда мы вышли из клетки и бегали по двору. Это было, когда я съел жгут мыла.
 Мама потом говорила мне, что есть было ошибкой любое мыло. Думаю, она была права.

Тогда, конечно, был и хозяин, и хозяйка, и, самое лучшее всё, ребёнок. Она точно не была ребёнком, потому что ей было почти два года.
Ей было много лет, но все называли её малышкой. Мы все очень её любили много. Она брала нас одного за другим и целовала в носы.
называла нас “болванами” и обнимала. Иногда она так крепко обнимала  больно, но мы никогда не позволяли ей узнать об этом.
У неё были золотистые волосы, голубые глаза и две пухлые Красные щечки, и она всегда смеялась. Её настоящее имя  Милдред.
Хозяин был очень большим человеком, таким большим, что я мог только когда я была маленькой, подсмотрила за верхом его сапог для верховой езды.
 У него был очень низкий, грубый голос, и он называл нас “эти маленькие негодяи!” Но мы знали, что он  не хотел этого, и он нам понравился.
Но больше всего нам нравилась малышка, а после неё-хозяйка, которая была матерью малыша. Она была совсем маленькой для взрослого,
и у неё был такой приятный голос, что мы любили его слушать, бежали бы все к передней части клетки или к забору двора, когда она пришла.

Всю семью мы называли хозяином, хозяйкой и ребёнком. Семья жила за городом в красивом белом доме с зелёными стенами жалюзи, которые стояли на вершине небольшого холма с деревьями и полями  вокруг. Там же был пруд и ручеёк, который вытекал из него. Там жили утки. Утки - очень забавные существа. Позже я расскажу тебе кое-что о них.
Кроме того, там была конюшня, и снаружи конюшня представляла собой двор, тоже огороженный проволочной сеткой, а в углу двора находилось то, что они называли конурой.
Там я и родился. Двор был довольно большой,и после того, как нам разрешили побегать по нему, я сказал: мы прекрасно провели время.
Отсюда было на что посмотреть: и на дом, и на море - Утиный пруд, и проселочная дорога, по которой проезжали люди, на которых надо было
лаять, и место, где Уильям мыл экипажи, когда налетал ветер или стояла прекрасная погода и многое другое. Кроме того, на деревьях были белки и птицы.
***