Вирус предательства — с детства

Вирус предательства — с детства ЕЖЕДНЕВНО с болью в сердце сталкиваешься с трагическими последствиями разрушения нашей прекрасной страны — Советского Союза. Не истощаются у народа гнев и презрение к предавшим её и также продолжающим сегодня мазать чёрной краской её историю. Поэтому беседа Виктора Кожемяко с доктором исторических наук Владиславом Гросулом, опубликованная в первом номере «Правды» за этот год («Когда Горбачёв стал предателем?»), не оставила меня равнодушным. Она заставила глубже осмыслить происшедшее и роль «предателя №1» в этой трагедии. Можно говорить об этом много, но я скажу только об одном указанном в беседе факте, который поразил меня. Владислав Гросул приводит свидетельство одного из работников кино, снимавших когда-то документальный фильм о Горбачёве в его родном селе. Кинодеятеля заинтересовал помещённый в семейном альбоме снимок юного «героя» на немецком танке. «Не подбитом, а вполне готовом к бою». Мать Горбачёва простодушно пояснила: «У нас в доме жили немцы, так Мишенька потрошил им кур и гусей, носил водичку из ключа, а они его угощали шоколадками…». Дело в том, что в детстве и мне пришлось пережить оккупацию, поэтому я хорошо знаю, как фашисты относились к советским детям, тем более к подросткам. Уж вовсе не дружелюбно! На станцию Дурово Смоленской области завоеватели вошли в октябре 1941 года, и наша семья оказалась на оккупированной территории. Мне в это время шёл пятый год, брату тринадцатый. Оккупанты расквартировались в наиболее просторных домах, в том числе поселились и у нас. А в марте 1943 года жителей посёлка погнали на запад. Полгода мы под дулами автоматов находились в пути, а затем до июля 1944 года — снова на оккупированной территории, теперь в Белоруссии.
Не буду здесь подробно вспоминать, что пришлось пережить в эти годы мне и моему брату. Одно только слово «немцы» застав­ляло нас сжиматься в смертельном страхе. И подойти подростку к вражеской военной технике можно было только с риском для жизни! За детьми старшего возраста велась особенно пристальная слежка. А у Миши Горбачёва, выходит, совсем иные отношения были с завоевателями?! Как-то мой брат взял у соседа ненужную безделушку, сделанную из обоймы и гильз. Её увидели наши квартиранты, так как она очень напоминала само­дельную вилку для радиоприёмника. Начался допрос: «Где взял?» Было всем известно, что за хранение радиоприём­ника или слушание радио Москвы следовал расстрел на месте. Как ни испугался брат, но стоял на своём: нашёл — и всё тут. Когда, взяв автомат, немец повёл его во двор, мать упала фашистам в ноги, умоляя и убеждая, что сын не виноват. Посовещавшись между собой, немцы с явной неохотой оставили брата в покое. А ведь он был буквально на краю гибели! Вскоре у населения окончательно истощились продовольствен­ные запасы. Сначала оккупанты уничтожили всю живность во дворах, а затем добрались и до подполов. Наши непрошеные квартиранты быстро сожрали всю картошку и все ово­щи, заготовленные на зиму. Не представляю, чтобы мой брат или его ровесник потрошил для врагов кур и гусей, отобранных ими у голодных соседей. Думаю, ответ на вопрос о том, был ли 13-летний подросток Горбачёв завербован немецкими фашистами, будет со временем найден. Но я уверен, что вирус предательства у будущего «лучшего немца» был заложен ещё в годы его детства.