«Певцы» монархии или фальсификаторы истории?

Продолжающая литься с телеэкранов откровенная ложь о мифических «успехах» царской России времён последних Романовых сродни тем самым западным фальсификациям истории, против которых эти псевдопатриоты якобы борются.

В современной России уже стало законом: чем ближе очередные выборы и чем неувереннее в их преддверии чувствует себя власть, тем сильнее и разнузданнее становится антикоммунистическая и антисоветская пропаганда.

В нынешнем же году эта неуверенность и нервозность особенно ощутимы — видимо, коронавирус и вызванный им экономический кризис настолько подкосили и без того убогое благосостояние большинства россиян, что власть явно опасается неприятных для себя сюрпризов.

Отсюда и волна репрессий против активистов левопатриотической оппозиции, оттого и повышается градус антикоммунистической пропаганды.

И одним из её традиционных штампов было и до сих пор остаётся всяческое превознесение «успехов» царской России в годы правления последних Романовых.

На полном серьёзе с телеэкранов на головы зрителей льётся уже даже НЕ просто ложь, а откровенный бред о том, что в романовской России чуть ли НЕ вообще всё было идеально, а уж в плане экономических «успехов» — так тем более.

И вот эти-то «успехи», это якобы «триумфальное развитие» как раз и были-де «прерваны».

Кем? Конечно же, «зловредными большевиками».

На государственных каналах центрального телевидения эту жёваную-пережёваную жвачку регулярно выдаёт нашим гражданам буквально прописавшаяся на различных ток-шоу практически одна и та же очень бойкая команда.

И в который уже раз мы обращаем внимание на абсолютную, могущую показаться кому-то удивительной смычку в этом вопросе бородатых (в прямом смысле слова) «певцов» романовской монархии с лощёными прозападными либералами.

На самом деле ничего удивительного здесь НЕТ: представители двух лагерей буржуазии — кондового националистического и космополитического, в других случаях, враждующих между собой, на этой ярко выраженной классовой и имеющей чёткую антикоммунистическую направленность позиции полностью сходятся.

Два отряда злобных антисоветчиков и антикоммунистов сливаются в своей зоологической ненависти к советскому строю точно так же, как это уже было в нашей истории и в 1918-м, и в 1991 году, и забывать об этом мы не имеем права.

Поэтому и штампы у них общие.

В романовской России якобы было достигнуто «хлебное изобилие», позволявшее-де «кормить Европу».

И вообще в Российской империи были, мол, невероятные темпы роста и общеэкономические «достижения».

Носители самых реакционных, пещерных, как говорят в народе, «отмороженных» взглядов транслируют откровенную с точки зрения фактов ересь, при этом в основном ограничиваясь громкими декларациями и хитро избегая конкретных цифр и данных.

И это не случайно: весь мир давно уже — и как раз с цифрами и фактами в руках — убедился, что к революционным событиям в нашей стране привели именно полные провалы как внутренней, так и внешней политики царизма.

Примечательно, и при этом весьма показательно, что с безграмотными с точки зрения элементарной экономики «певцами империи» недавно солидаризировался не кто иной, как регулярно подчёркивающий свой статус кандидата экономических наук один из главных путинских пропагандистов В. Соловьёв.

В своей передаче он фактически присоединился к тенденциозным оценкам одного из ярых антикоммунистов — митрополита Псковского и Порховского Тихона (Шевкунова) относительно «успехов» экономики царской России в период империалистической войны, в том числе в области военной промышленности.

Сами по себе антикоммунистические настроения г-на Соловьёва никого НЕ удивляют, но как может называющий себя кандидатом экономических наук человек НЕ знать, например, такой факт: хотя по количеству лёгких артиллерийских орудий царская армия была примерно сопоставима с кайзеровской Германией, однако по тяжёлым (в том числе осадным) орудиям — носителям основной огневой мощи того времени — уступала главному противнику почти в 9 (!) раз?

Это последнее обстоятельство оказалось буквально гибельным для царской армии в катастрофическом для неё 1915 году, о чём «Правда» не раз писала.

А взять ещё такой просто убийственный факт: созданное накануне войны новое мощное оружие — миномёт в царской России не производилось вообще ни в начале войны, ни к февралю 1917 года; кайзеровская же армия получила за годы войны 12 тысяч (!) миномётных стволов.

Вот тебе и «успехи в военной промышленности»!

Ну и как, спрашивается, при таком реальном техническом отставании можно сегодня всерьёз говорить о якобы тогдашней «готовности» царского командования «поставить германцев», а заодно и всех их союзников «на колени»?

И удивляться этому НЕ приходится.

Элементарное сравнение экономических и непосредственно военно-технических потенциалов России и других участников войны как раз и показывает всю лживость утверждений о якобы «грандиозных успехах» Российской империи при последних Романовых.

Возьмём такой базовый показатель, как производство чугуна и стали — «хлеба войны».

Да, накануне 1914 года царская Россия по этому показателю несколько обгоняла отсталую Австро-Венгерскую империю, однако уступала своим союзникам — Франции и особенно Великобритании (более чем вдвое), а Германии — главному сопернику —почти в 4 раза.

На что можно было рассчитывать при таком отсталом потенциале?

И о таких элементарных фактах просто НЕ могут не знать сегодняшние «певцы монархии»!

Вообще российская промышленность, да и экономика в целом были чрезвычайно уязвимы.

И причина этого хорошо известна: вступив после отмены крепостного права на путь ускоренного капиталистического развития (обременённого при этом многочисленными остатками заскорузлого феодального строя), романовская Россия оказалась в положении подчинённого партнёра по отношению к более развитым западным державам (Что-то очень знакомое по дням сегодняшним, не правда ли?).

И этот факт опять-таки никак НЕ замолчать и НЕ переврать новоявленным монархистам!

ТАК, по данным специалистов Кембриджского университета, в течение последней трети XIX — начале XX века социально-экономическое отставание царской России от её основных западных, как сегодня модно говорить, партнёров НЕ только НЕ удалось преодолеть — напротив, оно лишь увеличилось.

Если подушевой национальный доход (в постоянных ценах) в 1861 году (год начала отмены крепостного права и начала реформ Александра II) в России отставал от аналогичного показателя в США в 6,3 раза,

в Великобритании — в 4,5 раза,

в Германии — в 2,5 раза,

во Франции — в 2,1 раза,

то в 1913 году — накануне Первой мировой войны — эта разница увеличилась и составляла, соответственно, 8,7 раза, 4,9 раза, 3,1 раза и 2,5 раза.

И это кто-то хочет выдать за «успехи» и «рост благосостояния» россиян!

Зато по масштабам и особенно по результатам проникновения иностранного капитала романовская Россия могла дать фору кому угодно.

Так, если в 1890 году (то есть ещё в царствование Александра III) приток иностранного капитала в Россию составил около 215 миллионов рублей, то через 25 лет, к началу Первой мировой войны, он увеличился более чем в 10 раз и составил гигантскую по тем временам сумму в 2,2 миллиарда рублей.

При этом на долю французского капитала приходилась 1/3 всех вложений, на долю британского — порядка 23 процентов.

Поразительно, на первый взгляд, что в первой тройке инвестирующих в огромную Россию была маленькая Бельгия: на её долю приходилось 20 процентов иностранных вложений в нашу страну.

Впрочем, это только на первый взгляд: на самом деле хищническая политика бельгийского империализма в то время никого НЕ удивляла и была продемонстрирована всему миру хотя бы на примере зверской колониальной эксплуатации гигантской территории на западе Африки, получившей название Бельгийского Конго.

Ещё более впечатляющими были качественные результаты западного проникновения в царскую Россию и его направленность.

В руках иностранного капитала фактически оказались такие стратегические отрасли промышленности, как угольная, нефтяная, металлургическая и электротехническая.

И уже одним этим всё сказано!

В частности, ему принадлежало до 90 процентов (!) российских шахт, 3/4 предприятий чёрной металлургии и больше половины предприятий химической промышленности. Французско-бельгийский капитал владел всеми крупнейшими металлургическими предприятиями юга страны, включая Донбасский регион.

Понятно, что при таких условиях из России активно вывозились НЕ только необходимые для успешного развития материально-вещественные ресурсы, но и — в больших объёмах — капитал в виде прибыли.

И столь же понятно, что западные хозяева менее всего были озабочены устойчивостью российской экономики и страны в целом.

Это проявлялось, в частности, в том, что при первых же признаках приближения кризисных явлений французские, британские, бельгийские и прочие зарубежные толстосумы предпочитали выводить капиталы, никак НЕ беспокоясь о том, что это может попросту обрушить российский рынок.

Разумеется, это сразу же отражалось и на финансовом секторе.

При этом если столичные банки, «особо приближённые к власти» (опять-таки что-то очень знакомое по ситуации в современной России!), ещё были способны демонстрировать хоть какую-то относительную устойчивость, то даже крупнейшие провинциальные банки (а соответственно, «завязанные» на них промышленные предприятия) несли наибольшие потери от кризиса.

А кризисы на романовскую Россию, усиленно пытавшуюся «встроиться» — подобно России нынешней! — в западное капиталистическое хозяйство, накатывали регулярно.

Возьмём для примера самый первый кризис XX века, разразившийся ещё в последний год века предыдущего — в 1900-й.

Так, если уже к следующему — 1901-му — году курс акций, например, столичного Петербургского международного банка упал на 46 процентов (то есть практически вдвое), то аналогичное падение акций Донецко-Юрьевского общества составило более 3 раз.

А в целом в результате упомянутого кризиса, длившегося в России в течение 1900—1903 годов, в стране закрылось около 3 тысяч предприятий, на улицу было выброшено свыше 100 тысяч рабочих. И это был отнюдь НЕ последний кризис.

Возвращаясь же к финансовой сфере, необходимо напомнить, как росла при последних Романовых зависимость самодержавия от иностранных займов.

Так, из общей внешней задолженности всех стран мира, составлявшей к началу 1914 года сумму в 6,3 миллиарда тогдашних долларов, на Россию приходилось почти 2 миллиарда долларов.

По тем временам — сама по себе гигантская сумма, равная нынешним сотням миллиардов «зелёных», но ведь это, как показывает элементарный подсчёт, ещё и означает, что романовская империя несла долговую ношу, превышавшую 31 процент (а это почти треть!) всей глобальной задолженности.

Что, хороша была «финансовая устойчивость» царской России накануне её втягивания в империалистическую бойню, господа монархисты?!

И не эта ли финансовая зависимость от западного капитала стала одной из главных причин такого втягивания, обернувшегося миллионными жертвами?

Что касается пресловутого «кормления Европы», то действительно благодаря освоению новых, поистине необъятных сибирских земель в ходе так называемой столыпинской реформы царская Россия в канун Первой мировой войны стала крупным производителем зерна — пшеницы и особенно ржи.

Но какова была эффективность всего этого производства?

Например, по урожайности пшеницы Россия была лишь на 15-м (!) месте, уступая всем развитым странам мира, причём не только Европе и Северной Америке, но даже и Японии.

Сказывалось то самое техническое и агрономическое отставание романовской империи, о чём её сегодняшние «певцы» предпочитают НЕ вспоминать.

В этих условиях то самое «кормление» зарубежья достигалось за счёт чудовищного обескровливания остающихся в стране запасов зерна.

В сочетании с частыми неурожаями это приводило к регулярному голоду.

Так, только лишь на одно предшествовавшее пресловутой «столыпинской реформе» пятилетие — с 1901 по 1905 год — пришлись два неурожайных года: 1901-й и 1905-й.

Но и последовавший за ним 1906-й — первый год этой самой «реформы» — был отмечен очередным, причём ещё более тяжёлым, неурожаем; авторитетный дореволюционный журнал «Промышленность и торговля» отмечал в том году, что «в значительной части России людям угрожает голод, а скоту — бескормица» (выделено мной. — О.Ч.).

Недобор зерна даже по сравнению с предыдущим неблагоприятным в целом периодом составил огромную в сопоставлении с общими урожаями того времени величину — свыше 600 миллионов пудов (то есть порядка 10 миллионов тонн. — О.Ч.).

В результате в той или иной мере пострадали 49 губерний как Европейской, так и Азиатской России.

И это, подчеркнём ещё раз, — сведения и данные официальной статистики царской России — их уже никак НЕ спишешь на «пропаганду большевиков»!

И уже на втором году «столыпинской реформы», в 1907-м, страну постиг по-настоящему общероссийский голод, от которого пострадали свыше 20 губерний.

Далее, в 1911—1912 годах, то есть сразу после убийства «реформатора»-вешателя П. Столыпина, на Россию буквально обрушился ещё один, более сильный голод, охвативший уже 60 губерний.

Тогда на грани голодной смерти находились 30 миллионов человек.

Сама природа как бы поставила оценку столыпинским псевдоуспехам, социальная цена которых оказалась просто страшной!

ВСЕ вышеприведённые, а также многие другие подобные цифры и факты просто НЕ могут НЕ знать люди, называющие себя историками и политологами.

Знают, но при этом продолжают бессовестно лгать нашим гражданам о мифических «успехах Российской империи».

Тогда чем же они отличаются от западных откровенных фальсификаторов истории, с которыми они якобы борются?

На деле они все одного — антикоммунистического и антисоветского — поля ягоды.

Олег Черковец,

доктор экономических наук