Картина преткновения

Картину не вернем, нам она самим нравится. Примерно так можно воспринять позицию Русского музея – а теперь, как выясняется, еще и Конституционного суда.

Это работа Карла Брюллова. Впрочем, когда последний владелец ее покупал, полной уверенности в авторстве у него не было. Для подтверждения и привез картину в Россию – конкретно же, в Русский музей.

История эта давно на слуху. Я и сама еще несколько лет назад писала о ней подробно (желающие могут посмотреть здесь). Коротко же: первый владелец приобрел картину непосредственно у художника. Позже вывез ее за границу (это все происходило, как вы догадываетесь, еще в XIX веке). Далее работа находилась в семье, много позже (в начале ХХ века) наследники передали ее церковному приходу. Прошло еще время – и приход картину решил продать.

Покупатель нашелся, но для подтверждения авторства решил обратиться к экспертам. Российским – посчитав их в данном деле более компетентными. В декларации временного ввоза на территорию РФ указал «неизвестного художника» (что логично – укажи он Брюллова, а тот бы не подтвердился, проблемы могли бы возникнуть тоже. Иные, и даже, вероятно, меньшие, но тем не менее).

Вот когда специалисты авторство Брюллова подтвердили, дело и завертелось. С обвинением в контрабанде на основе указания в декларации «заведомо недостоверных сведений» (дело тянулось добрых десять лет и было прекращено за истечением срока давности). С объявлением брюлловской работы то вещественным доказательством, то, напротив, орудием преступления. С многочисленными исками уже самого владельца. С неоднократным вынесением судами разной инстанции (российскими!) решений о возврате имущества владельцу. С протестами прокуратуры и утверждением решения о конфискации Верховным судом.

На финальном этапе владелец картины обратился в Конституционный суд.  Где его жалобу отвергли, поскольку – цитирую – «она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона «О Конституционном суде РФ», в соответствии с которыми жалоба в Конституционный суд РФ признается допустимой».

И вот теперь Русский музей, в лице своего главного хранителя, сообщает, что для экспонирования картины (раньше она находилась в музее только на так называемом «временном хранении») препятствий более не имеется. Картина включена в государственную часть музейного фонда.

Что-то мне подсказывает, что это все равно не финал…