Давка во время похорон Джугашвили

 



«Москве надолго запомнится новая Ходынка, устроенная в честь величайшего прохиндея всех стран и народов мира». 9 марта 1953 года во время похорон Джугашвили случилась страшная давка, из-за которой умерло от нескольких сотен до 2-3 тысяч человек (разные источники упоминают различные цифры).

То, что похороны Сталина стали причиной множества смертей, официальные власти предпочитали замалчивать. Точное количество погибших засекречено до сих пор.

Иосиф Сталин умер 5 марта 1953 года, на следующий день его тело выставили для прощания в Колонном зале Дома Союзов. Давка, которая началась во время прощания с вождем, унесла сотни, а может и тысячи жизней. Трубную площадь в Москве, эпицентр катастрофы, народ надолго переименовал в Трупную.

Новость о смерти Джугашвили распространилась с невероятной скоростью. О том, что на мертвого Сталина можно будет смотреть с 6 по 8 марта к ночи знала уже вся Москва. Вечером в центр города начал стекаться народ. Многие надеялись встать в очередь скорбящих заранее и утром быстро попасть в зал для прощания. Первые признаки будущей трагедии, по свидетельствам очевидцев, были заметны уже тогда. Предполагалось, что все знали — в Колонный зал буду пускать только на следующий день, но в толпе ходили слухи, что зал открыт и вечером 5 марта, вспоминает студентка Лариса Беспалова:

«Мы пошли уже глубокой ночью, часов в 12, а то и после 12-ти. Думаю, это было 5 марта. Идти нам было недолго. Мы шли с начала Первой Мещанской [теперь проспект Мира] до Сретенского бульвара. Весь путь от начала Мещанки до бульвара занял минут 15–20. Шла не очень плотная толпа, но у бульвара образовался некоторый затор. Мы там некоторое время постояли. Больше всего мне запомнилось, что на бульваре собралось много людей, в основном это были люди молодые ... В это же время на какую-то бочку или что-то в этом роде вскарабкался милиционер и стал кричать: ͟«͟к͟у͟д͟а͟ ͟в͟ы͟ ͟и͟д͟е͟т͟е͟,͟ ͟т͟а͟м͟ ͟л͟ю͟д͟е͟й͟ ͟в͟ы͟н͟и͟м͟а͟ю͟т͟ ͟и͟з͟ ͟т͟о͟л͟п͟ы͟ ͟б͟е͟з͟ ͟п͟о͟з͟в͟о͟н͟о͟ч͟н͟и͟к͟о͟в͟!͟». И вскоре мы повернули обратно. Скорби никакой на лицах я не заметила».

6 марта к москвичам присоединились желающие проводить Джугашвили из ближнего и дальнего Подмосковья. Для того, чтобы не создавать давку и избежать паники, маршрут предполагалось разделить на части, которые должны были слиться в один поток на подходе к Колонному залу. Основной путь пролегал по Бульварному кольцу через Трубную к Пушкинской площади, и далее по Большой Дмитровке и Тверской на Охотный Ряд.

Врач Пинхас Подрабинек, отец известного российского журналиста и бывшего советского диссидента Александра Подрабинека, с дочерью пошел на прощание, так как хотел стать свидетелем исторического события:

«Площадь Свердлова запружена народом. Люди добирались сюда колоннами, но здесь, на подступах к колонному залу Дома Советов, где покойник, смешались в толпу. Идут теснясь, переступая шаг за шагом. Две цепочки конных милиционеров отжимают народ к центру, освобождая проход, легион пеших милиционеров оттесняет его от домов, пробки толкают людей вперед. Точечное множество голов и гул слившихся голосов завораживают как морской прибой. На мгновение ослабляю внимание, получаю толчок, пальчики Сусанны вырываются из моей руки, и она уже плывет рядом, отдаляясь. Бешено прорываюсь к ней поперек потока, упираясь в подбородки, отталкиваясь от задов, отдавливая ноги, получая тумаки и проклятия. Когда ее рука снова в моей, протискиваемся ко входу в метро. Здесь между стеной и гранитной колонной подобие ниши, в которую просовываю Сусанну и загораживаю ее собой. Отдышавшись, пробираемся к метропоезду опять против потока пассажиров, вопреки правилам. На том кончается поездка в Москву. Через несколько дней до нас доходят слухи ͟о͟ ͟с͟о͟т͟н͟я͟х͟,͟ ͟п͟о͟ ͟д͟р͟у͟г͟и͟м͟ ͟–͟ ͟т͟ы͟с͟я͟ч͟а͟х͟ ͟з͟а͟д͟у͟ш͟е͟н͟н͟ы͟х͟ ͟в͟ ͟д͟а͟в͟к͟е͟,͟ ͟з͟а͟т͟о͟п͟т͟а͟н͟н͟ы͟х͟ ͟н͟о͟г͟а͟м͟и͟,͟ ͟п͟р͟о͟в͟а͟л͟и͟в͟ш͟и͟х͟с͟я͟ ͟в͟ ͟о͟т͟к͟р͟ы͟т͟ы͟е͟ ͟л͟ю͟к͟и.

͟М͟о͟с͟к͟в͟е͟ ͟н͟а͟д͟о͟л͟г͟о͟ ͟з͟а͟п͟о͟м͟н͟и͟т͟с͟я͟ ͟н͟о͟в͟а͟я͟ ͟Х͟о͟д͟ы͟н͟к͟а͟,͟ ͟у͟с͟т͟р͟о͟е͟н͟н͟а͟я͟ ͟в͟ ͟ч͟е͟с͟т͟ь͟ ͟в͟е͟л͟и͟ч͟а͟й͟ш͟е͟г͟о͟ ͟п͟р͟о͟х͟и͟н͟д͟е͟я͟ ͟в͟с͟е͟х͟ ͟с͟т͟р͟а͟н͟ ͟и͟ ͟н͟а͟р͟о͟д͟о͟в͟ ͟м͟и͟р͟а».

Самая страшная часть давки произошла на Трубной площади. Вдоль бульваров выстроились грузовики с песком. Они должны были перегородить улицы и создать коридор для очереди в Дом Союзов. Оповещения о маршрутах движения не было, огромные потоки людей шли навстречу друг другу и сталкивались, зажатые оцеплением, которое никто не решился снять.

Как вспоминает редактор Екатерина Старикова:

«Площадь была заполнена толпой, которая одновременно вся как-то медленно качалась. Хотя это было 9 марта, но был морозный вечер, никакого снега в Москве не было, совершенно чистый асфальт, чистые мостовые, и морозный пар от дыхания толпы поднимался вверх цельным клубом, вместе с качанием толпы. Вот это качание мне показалось очень страшным».

Переводчик Елена Сергеева в марте 1953 года была студенткой. Они с подругой и ее мужем пошли на прощание больше из любопытства:

«Люди все прибывали на Сретенский бульвар, толпа продолжала крутиться в водовороте, увеличивая темп. Меня прижало спиной к чугунной решетке ограды бульвара. Я почувствовала, что вот-вот у меня переломится позвоночник. Наверное, я кричала. Муж моей подруги потянул меня за руку, и мы каким-то чудом вывалились в проход (разрыв) в ограде. Нас сбили с ног, мы ползли под ногами людей, поднимались и снова падали, но наконец мы очутились на другой стороне Сретенского бульвара и какими-то подвалами (улицы были непроходимыми из-за толпы) добрались до Колхозной (Сухаревской) площади».

Проживающие в соседних домах москвичи оказались блокированными в своих квартирах, потому что по проезжей части двигалась плотная нескончаемая колонна людей. Жители нижних этажей слышали не только крики задавленных, но и какой-то скрежет, хруст костей, от «которого волосы вставали дыбом».

Многие умерли от отсутствия какой-либо медицинской помощи – доставлять раненых в больницы по перекрытым улицам возможности не было.

Еще один москвич, политолог Юрий Бартко лично участвовал в оцеплении Трубной. Впоследствии он рассказал, что там происходило и как обеспечивалась безопасность в эти дни. 6 марта в давке погиб его родственник Анатолий. Крепкого 30-летнего мужчину так сильно придавили грудью к прутьям чугунной решетки, что кости не выдержали. Грудная клетка была буквально раскрошена.

Родные узнали о его смерти 7 марта. Когда они пришли в морг за телом, под дверями этого учреждения уже стояло в ожидании несколько десятков людей. Чтобы не афишировать количество погибших, власти дали приказ моргам выдавать фальшивые справки, в которых были указаны ненастоящие причины гибели.

В ночь с 6 на 7 марта милиции и военным, наконец, удалось восстановить порядок. Для этого надо было убрать оцепление из грузовиков и открыть станции метро. Этого не сделали сразу просто потому, что не «было такого распоряжения». Всю ночь дворники убирали улицы. Очевидцы рассказывали о грузовиках, набитых потерянной одеждой и обувью, и о трупах, которые лежали на лавочках и у стен домов.

Как вспоминала лаборантка Елена Делоне:

«Вечером следующего дня мама пришла с работы расстроенная и рассказала, что накануне, в день похорон Сталина, в толпе погибло много народу, все больницы забиты искалеченными. Потом я слышала, что как будто рано утром следующего дня после похорон чистили улицы и бульвары, по которым шла толпа. И оттуда грузовиками вывозили башмаки, галоши и всякую потерянную одежду. Передавали эти рассказы шепотом и только близким знакомым».

Историки, изучавшие катастрофу на Трубной, называют цифры погибших от 400 до 3800 раздавленных о борта грузовиков и стены домов, упавших и затоптанных толпой или провалившихся в открытые люки канализации. Всего по разным данным в прощании пытались принять участие от 2 до 2,5 миллионов человек.