Почему необходимо перенести столицу из Москвы

В российской прессе спорадически звучат голоса о необходимости переноса столицы России в другой город. Мысли на эту тему высказывают лидеры политических партий, писатели, ученые, руководители регионов. К сожалению, эти предложения часто носят декларативный характер, и в них отсутствует систематическое историческое или социальное обоснование. В некоторых случаях мысль о переносе столице звучит не как насущный конструктивный план, а как некая заведомо неосуществимая эксцентрическая или эпатажная идея.

В данной статье я попытаюсь наметить некоторые составляющие этого проекта и выступить с его историческим и экономическим обоснованием, опираясь на некоторые статистические выкладки, техники стратегического экономического анализа и опыта переносов столиц, которые сравнительно недавно были осуществлены в других государствах.

 Постановка проблемы: немного статистики

Москва представляет собой сегодня самую крупную из мировых столиц, но только седьмой по величине город мира (1). Москва не знает себе равных в Европе ни по плотности застройки, ни по плотности населения, ни по уровню цен (даже после падения рубля она остается самым дорогим городом в Европе, а в Азии уступает только японским городам, где в результате падения курса доллара поднялись сравнительные показатели) (2). В противоположность большинству прочих городов мира из первой 20-ки Москва является столицей демографически затухающего региона. Темпы роста населения российской столицы обратно пропорциональны темпам роста населения страны в целом.

С точки зрения мировых стандартов, в том числе и в сравнении со многими азиатскими странами, Москва лишена многих самых базовых компонентов инфраструктуры (адекватных парковок и автотранспортных магистралей, зеленых зон, и т.п.). Согласно недавним опросам компании Mercier, в которых было использовано 39 различных параметров, по качеству жизни Москва заняла 166 место из 215 городов, расположившись между Манагуа в Никарагуа и ливийским Триполи (3). Кроме того, в перспективе международных экологических стандартов, Москва входит в число десяти наиболее смертоносных мировых метрополисов (4). По степени дружелюбности Москва замыкает список европейских городов, находясь в самой последней тройке, что является в какой-то степени следствием эмоциональных перегрузок и неудобства инфраструктуры (5). Таким образом, российская столица соединяет в себе сомнительную репутацию одного из самых дорогих и в то же время одного из наиболее низкокачественных городов планеты.

Функции, которые выполняет в России Москва, в других развитых странах обычно распределены между четырьмя-пятью городами или дублируются другими центрами. Москва является одновременно деловым, финансовым и административным центром, местом пребывания правительства и парламента, транспортным хабом, центром развлечений, резиденцией патриарха, городом музеев, столицей высшего образования, будучи в то же время исторической имперской и национальной столицей России.

Москва и европейские столицы

Нам могут возразить, что в европейских странах большинство столиц по-прежнему закреплено в старых густонаселенных исторических центрах. Это в целом справедливое возражение не учитывает целого ряда факторов. Во-первых, Москва по большинству своих характеристик – развитие инфраструктуры, плотность населения, структура занятости, тип застройки, экологические показатели, качество товаров и услуг, источники городского бюджета – отнюдь не европейский город и имеет гораздо больше общего не с европейскими, а с азиатскими столицами (6). Но наиболее кардинальным отличием Москвы от всех без исключения дорогих городов мира является колоссальный разрыв между ценами на недвижимость, товары и услуги и стоимостью рабочей силы. Характер и порядок перегруженности европейских столиц совсем иной, и они не сталкиваются даже с толикой тех проблем, с которыми имеют дело жители российской столицы. В-вторых, сама мысль о том, что европейские столицы однозначно расположены в исторических центрах нуждается в серьезных оговорках и уточнениях. Наконец, в-третьих, в отличие от Москвы большинство стран Европы являются частью более крупного образования, Европейского Союза, столица которого расположена в Брюсселе, куда все-таки делегированы некоторые столичные полномочия. Разберем некоторые из этих аргументов подробнее.

В сравнении с Москвой Париж и Лондон – сравнительно небольшие города, несмотря на кажущуюся многолюдность. Согласно данным МВД России, фактическое население Москвы составляет 20 миллионов человек (7). Население собственно Парижа составляет всего 2.2 миллиона человек. Население собственно Лондона – 7.5 миллиона человек. Плотность населения Лондона и Парижа, а также пропорция населения столицы по отношению к общему населению страны совершенно несопоставимы с соответствующими российскими показателями, не говоря уже о соотношении площадей. Плотность населения Лондона 4 761 человек на квадратный километр; плотность населения Москвы 9 722 человек на квадратный километр (для сравнения: плотность населения Лондона – самая высокая из всех европейских городов; в азиатских мегаполисах таких как Джакарта, Тегеран, Манила и Бангалор плотность населения составляет около 10 000 человек на квадратный километр, что гораздо ближе к показателю Москвы). Сравним Лондон и Москву только по одному кардинально важному параметру инфраструктуры – средствам общественного транспорта. Лондонский метрополитен располагает 275 станциями и перевозит около миллиарда человек в год. Московский метрополитен располагает 170 станциями и перевозит 3.3 миллиарда человек в год. Каждый день Москву посещает около 2 миллионов человек. Посещаемость Лондона не превышает 300-400 тысяч человек в день. Интересно взглянуть и на структуру "гостей" британской и российской столиц. Доля иностранных туристов в случае Лондона – 30 миллионов человек в год; в случае Москвы – только 4 миллиона. Нетрудно показать с цифрами в руках, что иностранные туристы дают гораздо больше дохода городской казне и создают пропорционально меньшую нагрузку на городскую инфраструктуру. Не удивительно, что в случае Лондона и Парижа туризм составляет большую половину городского бюджета.

Следует также иметь в виду, что сами столицы Европы внутренне дифференцированы. В Германии можно говорить об оси Берлин-Бонн-Карлсруэ, между которыми распределены различные правительственные, судебные и законодательные функции. Конституционный Суд находится в Карлсруэ, судебные власти – в Бонне. При этом население Берлина составляет всего 3,6 миллиона, а плотность населения – 3 800 человек на квадратный километр. Сходная ситуация – в Швейцарии. Здесь существует ось Лозанна-Берн и работает множество действительно автономных региональных административных центров. Официальная столица Голландии находится в Амстердаме, но резиденции разных властных структур располагаются в Гааге.

Наиболее близким к России по уровню централизации власти является Франция. При этом уровень централизации этой страны является в Европе уникальным и подвергается интенсивной и неустанной внутренней критике. Кроме того, даже при этом уровне централизации здесь существуют важные международные (а не национальные) центры – Страсбург, одна из столиц Евросоюза, Лион, международная столица Интерпола, международные порты, курорты и развлекательные центры – Марсель, Канны, Ницца… Но даже в отсутствие этих центров абсурдно сопоставлять достаточно компактное централизованное европейское государство и его столицу Париж с Россией и ее столицей Москвой, которая продолжает монополизировать политический, экономический, социальный и культурный капитал всей страны. В сверхцентрализованной Франции население Парижа составляет всего 3,6% от общего населения государства. В Москве, которая является столицей несопоставимо более крупного федерального объединения, сосредоточено около 14% населения страны, а в Москве и Московской области – около 18%.

Конечно, было бы заблуждением считать, что проблемы перенаселения Москвы являются сколько-нибудь уникальным российским явлением. Все мегаполисы мира решают сходные проблемы экспоненциального роста, вызывающие значительные негативные социальные и экономические последствия, и доля населения земли, проживающая в мегаполисах, постоянно растет. Не нужно быть последователем Жана-Жака Руссо, чтобы опознать эти универсальные урбанистические проблемы. Подобно Москве Париж и Лондон занимают очень низкие позиции по критерию дружелюбности. Более половины жителей Лондона выказывают беспокойство по поводу темпов роста города и около 75% британцев выражают недовольство по поводу чрезмерной роли Лондона в жизни страны, а около трети считают необходимым перенос столицы в другой город. Тем не менее, мало где социальные и экономические проблемы мегаполиса проявляются в такой острой и патологической форме как в Москве.

Рассмотрим только один из критериев эффективности мегаполиса. Еще в 50-е годы эксперты в области планирования городов пришли к выводу о том, что существуют оптимальные размеры мегаполиса, которые определяются несколькими экономическими параметрами. Само существование мегаполиса с его неизбежным клубком социальных проблем может быть оправдано только экономическими критериями. Главным и по существу единственным рациональным фактором, который оправдывает финансовые, антропологические и эмоциональные издержки мегаполисов, является их значительная экономическая продуктивность, связанная с эффектом единовременной доступности крупного объема квалифицированной рабочей силы (8). Консенсус урбанистов состоит в том, что мегаполисы представляют из себя прежде всего унифицированные рынки труда. При этом международный критерий эффективности и интегрированности мегаполиса требует, чтобы достижение любой точки города, где предлагается работа, занимало не более часа (9). В противном случае рынок труда считается фрагментированным и, соответственно, неэффективным. Этот фундаментальный закон мегаполиса уже давно не соблюдается в Москве. Среднее время необходимое москвичу для достижения своего места работы составляет один час пять минут (10). При этом данная цифра даже не принимает в расчет жителей Подмосковья, которые составляют очень значительную долю московского рынка труда (уже не говоря о некоторых жителях примыкающих областей). Для сравнения можно привести некоторые показатели для других мегаполисов мира. В пятерку худших городов США входят Нью-Йорк (34,2 минуты), Вашингтон (33,4 минуты) и Атланта (31,1 минуты). Среднее время в Соединенных Штатах – 25 минут (11). В Лондоне, худшем из европейских городов по данному показателю, среднее время составляет 50 минут. Причем этот показатель за последние годы постепенно снижается. На противоположной стороне спектра - один из наиболее удобных европейских городов в отношении транспортной доступности рабочих мест - Барселона, где 60% населения города живет на расстоянии не более 600 метров от станции метро.

Экономика переноса столицы

В одном из своих выступлений (дело было в 2002 году) тогдашний мэр столицы России Юрий Лужков оценил стоимость переноса столицы в 150 миллиардов долларов. Подразумевалось, что такая сумма неподъемна для российского бюджета.

Вероятно, Лужков исходил из того, что проект переноса относится к расходным статьям бюджета – и это является одной из наиболее частых ошибок в дискуссиях о переносе столицы, – что отражает реальную экономическую природу этого проекта с точностью до наоборот. Перенос столицы необходимо рассматривать не в качестве очередной расходной статьи, но в качестве инвестиции и капитального проекта, который кроме всего прочего имеет внутренний ресурс финансирования. Перенос столицы позволит значительно сократить расходы на содержание огромной армии чиновников и может дать повод для сокращения кадрового состава российских министерств и ведомств (всякий переезд дает повод избавиться от излишнего скарба) (12). При условии, что бюджет переноса не будет хищнически разворован, экономическая эффективность этого проекта не будет уступать его политической важности, а возможно и значительно ее превзойдет (хотя, конечно, политическая значимость вообще с трудом поддается количественному учету).

Москва многократно увеличивает себестоимость и делает нерентабельными самые элементарные бизнес-проекты и бизнес-модели, которые легко работают в других городах. Это значительно затрудняет возникновение новых предприятий и создание новых рабочих мест. Свежие возможности и невысокая стоимость недвижимости в новой столице привлекут туда пассионариев и дадут толчок новому витку социальной мобильности. В числе не очень желательных, но неизбежных последствий переноса столицы окажется и передислокация в новую столицу значительного числа крупных бизнесов, которые привлекут в новый город значительные инвестиции. Необходима будет также стимулирующая инвестиции налоговая политика. В период затяжного финансового кризиса такой публичный проект в духе кейнсианской экономической модели дал бы дополнительные стимулы российской экономике (и такие прецеденты уже существуют в экономических практиках других стран).

Для возможных оценок стоимости проекта можно обратиться к опыту Германии, где на перенос столицы из Бонна в Берлин – при значительно более высокой стоимости рабочей силы – было потрачено 11 миллиардов долларов бюджетных средств. Перенос столицы оказался под силу и гораздо более скромному по сравнению с российским бюджету Казахстана. На этот проект ушло приблизительно 2 миллиарда долларов бюджетных средств плюс примерно 4 миллиарда из фондов частного бизнеса. Перенос столицы также оказался по плечу таким небогатым государствам как Турция, Пакистан, Бирма, Индонезия, Венесуэла, Боливия, (13) располагающим гораздо менее эластичным бюджетом и возможностями по сравнению с российским, и даже африканским (Нигерия) и среднеазиатским (Киргизия) государствам. Этот опыт других государств (и может быть не в последнюю очередь также и негативный опыт) должен быть учтен, и наличие такого многообразного опыта дает России дополнительные экономические преимущества. Уже сегодня мы можем идентифицировать лучшие практики в области переноса столиц, оптимальные сроки и параметры, состав команд, наиболее эффективные юридические мероприятия, политические стратегии и тому подобные показатели.

Кроме того, в самом бюджете Москвы существуют значительные резервы, которые можно использовать для проекта переноса столицы. По некоторым оценкам, московский бюджет вполне сопоставим с бюджетом крупнейших городов мира: Нью-Йорка, Лондона и Парижа. Но даже по сравнению с этими богатыми бюджетами в московском бюджете есть статьи, которые выглядят весьма экстравагантно – например, бюджет на озеленение города (в 2008 году на программу озеленения было выделено 18 млрд рублей) (14), на отлов бродячих собак (2 млрд рублей), на строительство дирижаблей (100 млн рублей), а есть еще и такие статьи как строительство Домов Москвы, гостиниц и домов отдыха в разных городах мира. Эти средства без заметного ущерба для Москвы можно было бы перенаправить на более приоритетный национальный проект переноса столицы.

Безусловно, в атмосфере коррупции существует ощутимый риск того, что большая часть фондов от такого широкомасштабного проекта может быть самым вульгарным образом разворована чиновниками. Вероятно, пессимистический вариант такого сценария уже был заложен Лужковым в его мрачный 150 миллиардный прогноз (к сожалению, мэр не расшифровал компоненты и составляющие этой суммы). Если бы финансово такой проект осуществлялся под эгидой и прямым контролем международных организаций и с привлечением зарубежных строительных концернов, названную сумму, вероятно, удалось бы значительно сократить.

В общем и целом финансовый аргумент против переноса столицы – вне зависимости от чисто экономических возражений, которые были приведены выше, – напоминает ситуацию тяжелобольного человека, который отказывается от курса лечения, ссылаясь на дороговизну лекарств. Поэтому ссылки на высокую стоимость проекта переноса следует отставить как несостоятельные.

Почему следует перенести столицу: некоторые итоги

Подведем некоторые итоги и представим реестр причин переноса столицы России в другой город в более систематическом виде.

Итак, в числе слабостей современной российской столицы бросаются в глаза отсталая инфраструктура, ограниченные возможности для дальнейшего роста города, сверхцентрализация. Разберем эти слабости более подробно. Последовательность в списке не обязательно отражает порядок ценности и значимости.

1. Отделение бизнеса от государства. Симбиоз бизнеса и власти, который воплощает современная Москва (и подтверждается списком российских миллиардеров), является главным тормозом для экономического и социального развития государства. Одной из наиболее насущных задач страны в этих условиях является отделение бизнеса от политики и политики от бизнеса. Пространственное оформление этого разделения может быть первым шагом к реальным преобразованиям в российской экономике. Эта задача кажется более критической для России даже по сравнению с отделением религии от государства в эпоху буржуазных революций в Европе. Конечно, перенос столицы не сможет снять эту проблему – для этого необходим целый комплекс мероприятий, – но, безусловно, будет весьма способствовать борьбе с коррупцией, которая закрепляется пространственной близостью чиновничества к бизнесу и вживлением механизмов непотизма в ткань государства. Пространственная близость бизнесов и чиновничества всегда была и остается самой благоприятной средой для развития коррупции, постоянно подпитывает ее и создает условия для ее непрерывного воспроизводства. Было бы наивно ожидать, что простая рокировка столиц уничтожит эту проблему, но перегруппировка сил, пускание корней, рекогносцировка коррумпированных элит займет время, и это даст какой-то шанс позитивным переменам.

2. Социальная мобильность населения России и формирование нового поколения лидеров. На сегодняшний день Москва представляет собой единственный город для полноценной самореализации большинства россиян почти во всех профессиональных областях (науке, бизнесе, политике, культуре, индустрии, спорте), но уже не предоставляет достаточных условий для вертикальной мобильности населения России главным образом из-за беспрецедентных цен на жилье. Такая система в целом не дает достаточных стимулов для развития экономики и демократических свобод. Масштаб заявленных политических и экономических реформ в России никак не соответствует структуре и происхождению современных российских элит. В противоположность другим странам Восточной Европы процесс реформ не сопровождался здесь вытеснением из политической и экономической жизни старой элиты и возникновением кардинально новой системы лидерства. Перенос столицы неизбежно будет стимулировать появление новых элит, необходимых для развития страны, и создаст новые условия и предпосылки для социальной мобильности.

3. Развитие инфраструктуры. В Москве нет достаточных условий не только для вертикальной социальной мобильности, но и для простой физической мобильности. Как мы могли убедиться на основании цифр, по большинству инфраструктурных показателей Москва уже не в состоянии выполнять не только функции и задачи столицы, но и функции экономически эффективного мегаполиса. По подсчетам специалистов, только естественный рост парка московских автомобилей полностью парализует движение в городе в течение ближайших 3-х лет (15). Дороговизна и низкое качество жизни являются естественным следствием внеэкономических факторов, которые определяют повседневную жизнь в городе и усугубляются его статусом столицы. Движение кортежей московских чиновников может блокировать движение на уже и без того предельно перегруженных ключевых транспортных магистралях столицы на несколько часов (16). Хотя общее состояние инфраструктуры и жилищно-коммунального хозяйства Москвы значительно улучшились за последние 10 лет, с точки зрения любых международных стандартов их можно считать катастрофическими. По мнению многих специалистов, технический и инженерный потенциал укрупнения и перепланировки Москвы в значительной степени исчерпан.

4. Перенос столицы, очевидно, сам по себе также не сможет разрешить проблем социальной справедливости, которые весьма остро стоят в России, но будет способствовать созданию нового контекста для их разрешения. Исторически Москва функционировала не только (и даже не столько) как город, который обеспечивает возможности самореализации и карьерного роста энергичных и амбициозных провинциалов, как это характерно для других мировых мегаполисов, сколько как зона особых привилегий, обеспечивающая ее жителям дифференцированный доступ к национальным ресурсам страны. (Московский бюджет в пересчете на одного москвича в настоящее время в 8-10 раз превышает бюджет многих регионов России.) Уже в советский период скрытая классовая и имущественная сегрегация дополнялась и усугублялась пространственной сегрегацией. Тем самым Москва объективно консервировала и продолжает консервировать многие феодальные или крайне отсталые институты и элементы отношений, которые существовали в СССР (например, институт прописки, городскую "дедовщину", культ социальных дистинкций, которые возникают на почве принадлежности к привилегированному пространству – например, категории лимитчиков и гастарбайтеров, жителей Подмосковья, провинциалов, которые могут маркировать людей в качестве социально неполноценных). Поэтому – по аналогии или скорее даже контр-аналогии с Китаем – Москву можно смело назвать "особой внеэкономической зоной" (само сочетание качеств самого дорогого и самого низкокачественного города уже, казалось бы, указывает на невосприимчивость городских цен к рыночным сигналам). Перенос столицы в какой-то мере способствовал бы преодолению этого социального дисбаланса и возникновению новых возможностей развития гражданского самосознания.

5. Москва перегружена советской символикой, которая дает ложные идеологические импульсы и ориентиры. Простое переименование улиц не изменило этой ситуации. Старая советская идеология доминирует во всем визуальном ряде города, присутствуя не только в названиях, памятниках, геральдике и памятных досках, но и сохраняется в латентном виде в общей топографии города, его моноцентрической структуре, конфигурации зданий, цветовой гамме, общем настроении и атмосфере. Перенос столицы смог бы по-новому поставить вопрос о преемственности между современной Москвой и ее политической ролю в российской истории (в частности в подавлении свободных республик Новгорода и Пскова и выхолащивании местного и исторического самосознания в крупных русских центрах, в том числе и фальсификация или уничтожение Москвой исторических хроник удельных княжеств). Многие истории России на самом деле написаны не с позиций России как таковой, а с позиций интересов московских князей. Москва возвысилась в период экспансии киевских славян на Восток, во времена покорения угро-финских и тюркских племен, на границе с Великой Степью. Эта роль фронтира на пути освоения русскими восточных земель сегодня ушла в прошлое.

6. Перенос столицы поможет самой Москве разрешить многие старые и новые проблемы: сократить население города, сохранить остатки старых московских памятников архитектуры и сбалансировать и оздоровить городской бюджет. Уже в 70-е годы в официальный генплан Москвы была заложена идея о том, что оптимальные размеры города для комфортного проживания не должны превышать 7 миллионов человек (17). Удобная радиально-кольцевая структура идеально приспособлена для нормальной жизнедеятельности такого количества людей. Приближение численности населения Москвы к этой оптимальной точке приведет к тому, что квартиры станут более доступными, разгрузятся транспортные артерии, город станет более привлекательным для туристов. Было бы наивным ожидать, что Москва сможет стать конкурентом Нью-Йорка, Лондона или Парижа по притоку туристов, но с падением цен город сможет мобилизовать свой колоссальный туристический потенциал и хотя бы удвоить объем приезжающих в Первопрестольную иностранных гостей. Такому развитию событий может весьма способствовать юридическая мобильность иностранных туристов, жителей СНГ и субъектов российской федерации (в настоящее время такая мобильность крайне затруднена в результате уже упоминавшихся полуфеодальных установлений вроде прописки и обязательной регистрации, но это тема отдельного разговора). Это позволит Москве найти свою новую идентичность и более надежные и долговременные источники для пополнения бюджета. Напомним, что более половины бюджета таких городов как Париж или Лондон составляет туристический доход.

7. Вряд ли существует какая-то корреляция между "охотой к переносу столиц" и демократическим характером общества. В современном мире столицы переносились в таких откровенно диктаторских или не вполне демократических государствах как Бирма, Малайзия или Венесуэла. Тем не менее, есть основания полагать, что в условиях жесткой моноцентрической модели перенос столицы может способствовать демократизации и либерализации страны. Демократическое развитие государства во многом состоит в создании институтов, которые служат балансами и противовесами и уравновешивают различные интересы, социальные и территориальные. В этом смысле размещение столицы можно рассматривать в качестве административно-территориального аспекта степени демократичности общества и его стабильности. Вопреки распространенному представлению, моноцентрическое господство Москвы, которая не знала себе никаких реальных конкурентов и могла безнаказанно представлять свои собственные московские интересы в виде интересов общенациональных, было и остается источником нестабильности. В широкой исторической перспективе сверхцентрализация всегда была причиной чрезвычайной уязвимости и политической нестабильности цивилизаций. Эта уязвимость могла обнаружить себя в результате природных и социальных катаклизмов, интервенции соседних государств, возможностях быстрой узурпации политической власти. Наиболее известными и яркими примерами хрупкости таких цивилизаций являются Древний Египет и цивилизации майя и ацтеков.

В Египте все властные полномочия и весь массив культуры был сконцентрирован в руках жрецов. Падение этого класса, сосредоточенного в культовых и религиозных центрах, привело мощную египетскую цивилизацию к немедленной гибели. Тайна крайней уязвимости майя состояла в сверхцентрализации всех форм власти и культуры в одном историческом центре и отсутствии всяких демократических компонент в трансляции культуры. Захват конкистадорами исторической столицы Мексики привел к немедленному падению майя, которые располагали огромным численным превосходством. История знает и другие примеры того, как, напротив, умелое и своевременное перенесение столицы и создание новых автономных центров, пусть и со значительно иной системой ценностей, давало новый импульс государственности и позволяло спасти цивилизацию от внешней угрозы. Наиболее ярким примером такого рода является перенос столицы Римской Империи в Константинополь, который продлил существование империи на тысячу лет.

8. Наконец, перенос столицы позволит значительно сократить расходы на чисто административные функции и оздоровить бюджет и политическую архитектуру современной России. В настоящее время огромная "голова", потребляющая около 80 процентов всех финансовых потоков, стоит на непропорциональном карликовом экономическом фундаменте в лице всей остальной России, который лишен доступа к финансовому кровоснабжению. Развитие экономики требует перераспределения этих финансовых потоков. Если финансовые потоки сравнивают с кровеносной системой экономики, то требования физиологии требуют обеспечить кровоснабжением все участки организма.

Краткий исторический экскурс

Перенос столицы государства был и остается чрезвычайно распространенным или почти рутинным явлением в политической практике. Перенос столицы осуществлялся 7 раз в истории Польши, 12 раз – в истории Персии, 15 раз – в истории Армении, 18 раз – в Китае. Внутренняя динамика развития наций и государств связана с конкуренцией старых и новых столичных городов: Москва – Санкт Петербург, Токио – Киото, Мадрид – Толедо, Краков – Варшава, Иерусалим – Тель-Авив, Филадельфия – Вашингтон, Пекин – Нанкин.

Для англо-саксонского мира наиболее характерным являлся перенос столиц в относительно небольшие города. Примерами таких столиц могут служить Вашингтон в США, Оттава в Канаде, Канберра в Австралии. Региональные столицы прагматичного англо-саксонского мира тоже расположены в небольших городах различных штатов: в Остине – в Техасе, Сакраменто – в Калифорнии, Талахасси – во Флориде. В большинстве европейских стран столицы находятся в крупных мегаполисах, но и здесь сегодня ставится вопрос о перенесении столиц в не самые броские города. В Великобритании обсуждаются кандидатуры Ноттингема или города в одном из центральных графств. Вопрос о переносе столиц активно обсуждается в Иране, Венесуэле, Египте, Монголии, Японии, Киргизии и многих других странах. Процесс переноса уже активно осуществляется в Южной Корее.

Несколько упрощая реальную ситуацию, можно выделить следующие исторические и актуальные мотивации для переноса столиц и выбора нового места для ее утверждения (во многих случаях перенос столицы мотивировался сразу несколькими причинами).

1. Военно-стратегическая угроза: угроза нападения и разорения страны со стороны внешних завоевателей. Перенос столицы связан с физической уязвимостью старой столицы, ее географической близостью к потенциальному фронту военных действий и постоянной внешней опасностью. Эта мотивация характерна для большинства переносов столиц в истории Китая (Кайфын, Нанкин, Ханьчжоу, Пекин и обратно), Персии, Польши (угроза со стороны германских княжеств). Южнокорейские политики мотивируют перенос столицы опасной близостью к северокорейской столице.
2. Угроза природных катаклизмов. Примерами такого рода могут служить Малайзия, где угроза наводнений и тайфунов вызвала необходимость переноса столицы вглубь полуострова, и Иран, где сейсмическая угроза в районе Тегерана стимулирует правительственные дебаты.
3. Компромисс двух частей государства и двух систем ценностей, которое служит национальной консолидации. Примеры такого рода дают США и Канада. Вашингтон находится на границе исторического Севера и Юга и представляет собой своего рода законсервированный компромисс эпохи Гражданской войны. В Канаде Оттава стала компромиссом между англоязычным Торонто и франкофонами Квебека. Канберра – тоже своего рода пространственный компромисс между двумя крупнейшими городами – Мельбурном и Сиднеем. В Румынии в качестве нейтрального города по отношению к старым столицам княжеств Валахии и Молдовы был выбран Бухарест, находящийся как бы на стыке двух княжеств. В Нигерии перенос столицы в Абуджу был попыткой найти политически нейтральный город, который бы устроил различные этнические и религиозные группы. Столица Евросоюза Брюссель расположен на границе галльского и германского миров, а внутри самой Бельгии – на границе франкофонов и фламандцев. По той же причине столицей Священной Римской Империи был избран Аахен, столица Карла Великого. Компромиссом между Нижним и Верхним Египтом стала древнеегипетская столица Мемфис.
4. Оживление национальных символов и исторической памяти и отдаление от столиц, учрежденных колонизаторами или захватчиками. Примерами такого рода можно считать выбор Афин в качестве столицы Греции или Рима – столицей Италии (вместо Флоренции). Пример этого же рода – перенос столицы Индии в Дели из Калькутты, где находилась британская колониальная администрация. Или перенос столицы в Иерусалим в Израиле в противовес сионистскому и модернистскому Тель-Авиву. Сюда же можно отнести планы Монголии по переносу столицы в древнюю столицу Чингисхана – Каракорум. В государствах третьего мира в целом часто существовало и еще существует скрытое противостояние и соперничество между новыми колониальными и старыми королевскими столицами.
5. Взращивание и инкубация новых элит, ориентированных на новую систему ценностей. Примерами такого рода могут служить Эхнатон и Петр I. В Древнем Египте фараон Эхнатон перенес столицу из Фив в Ахетатон, чтобы осуществить свои религиозные реформы и преодолеть препятствия со стороны старого государственного аппарата. Можно спорить о том, что в первую очередь побудило Петра перенести столицу в Санкт-Петербург – удержание новых земель, новая ориентация России на Европу или создание новых элит, – но, мне кажется, главным в этой радикальной смене вектора российской политики была попытка ухода от старой боярской парадигмы мышления, которая господствовала в Москве. Масштаб преобразований Петра требовал новой элиты и нового пространства для этих возможностей.
6. Комплекс проблем, связанных с перенаселенностью старой столицы, которая порождает множество социальных проблем и дисбалансов. Примерами такого рода являются Стамбул, Каир, Лондон, Токио, Сеул.
7. В некоторых случаях ссылки на перенаселенность сочетаются с мотивом освоения внутренних районов страны и перераспределения миграционных потоков. Такая мотивация сбалансированного развития была характерна для проектов в Бразилии, Танзании, Береге Слоновой Кости.
8. Мистически мотивированные переносы столиц. Редкий пример такого рода дает Бирма. Военное правительство Мьянмы решило перебраться из прибрежного Рангуна в далекую Пьинману, построив совершенно новый город на основании астрологических предсказаний. Одним из мотивов была также стратегическая безопасность и угроза предполагаемой американской интервенции.

Если задуматься над этим списком, то можно увидеть что выбор местоположения новой столицы либо отражает вектор развития страны, либо обнаруживает среднее арифметическое ее составляющих (компромисс), либо представляет видение (и воображаемую реактивацию) национальной идентичности. Этому соответствует ориентация страны на будущее, настоящее и прошлое. Местоположение столицы также отражает характер господствующих элит, которые подготавливают этот перенос. Если выбор столицы мотивирован военно-стратегическими причинами, то характер элит чаще всего военный. В случае столиц-компромиссов - это элиты коммерческие. Наконец, национально-романтические элиты возвращают столицы в старые центры.

Попробуем также спроецировать эти мотивации на российский контекст.

Военно-стратегические соображения не играют существенной роли в российских дискуссиях о переносе столицы. В некоторых случаях необходимость вживления столицы в Сибирь оправдывается демографической угрозой Китая на востоке или упоминанием об экспансии НАТО глубоко в Восточную Европу, но эти мысли носят достаточно маргинальный характер. Не существует в России и дуализма между двумя политическими, этническими или религиозными партиями или лагерями внутри страны, который мог бы стимулировать концепции столицы как баланса и компромисса между ними. Элементы концепции центра как компромисса, конечно, присутствуют в российских дискуссиях. Например, Екатеринбург или Аркаим могут предлагаться как находящиеся на границе Европы и Азии и таким образом как бы примиряющие две части России. В одной из дискуссий Тверь также упоминалась как город, находящийся между Петербургом и Москвой и, таким образом, представляющий собой компромисс между питерскими и московскими ценностями. Тем не менее, этот тип аргумента не особенно популярен и вряд ли особенно релевантен для российских дискуссий. Гораздо более узнаваемыми в российском контексте кажутся мотивации 6 и 7.

При желании этот список из восьми категорий можно сократить до четырех:

· актуальная или воображаемая угроза внешних социальных и природных катаклизмов;

· угроза перенаселенности, которая делает существование столицы и мегаполиса в целом неэффективным и создает социальное напряжение внутри системы;

· необходимость компромисса в ситуации противостояния двух частей страны;

· смена ориентиров, которая вызвана необходимостью освоения новых земель или колонизации, утверждения национальной идентичности или новых ценностей, которые требовали новой элиты и системы лидерства.

Первые две можно рассматривать как негативные мотивации (опасности и угрозы); вторые – как позитивные мотивации (новые возможности). В целом вопрос о переносе столицы укладывается в сетку категорий стратегического анализа деятельности корпораций, который принят в практике консалтинговых компаний (SWOT analysis – strengths, weaknesses, opportunities, threats). Эта схема анализа (силы, слабости, возможности, угрозы) дает удобную и точную перспективу понимания проблемы и позволяет исчерпывающе описать все возможные соображения, связанные с переносом столицы. Но это тема отдельной работы. Здесь мы используем только общую схему анализа для выработки критериев оценки сложившейся ситуации.

Краткий обзор российских дискуссий: утопии нового государства

Как мы уже говорили, необходимость и неизбежность переноса столицы России сегодня очевидна многим политическим группам и движениям, как оппозиционным, так и находящимся у власти или симпатизирующим ей. Рекомендации по переносу столицы высказывали представители "Единой России", КПРФ, ЛДПР, СПС, ПД, национал-большевиков (18) и евразийцев. Попытаемся дать краткий обзор существующих проектов такого переноса. Оговоримся, что в большинстве случаев о них вряд ли можно говорить как о полноценных проектах, так как во многих из них отсутствует серьезная аргументация, и сами предложения часто носят или крайне идеологический, или местнический характер. В большом количестве случаев сторонники переноса столицы указывают на разрыв между Москвой и провинциями по уровню жизни и системе ценностей. Упоминается угроза демографической экспансии Китая в Сибири и на Дальнем Востоке. Подчеркивается отрыв населения России от большей части ее территории. Поэтому, как правило, речь идет о переносе столицы России на Восток – как в качестве антизападного жеста, так и в контексте освоения Сибири и восточных земель.

Все эти проекты условно можно разделить на четыре группы. В первой группе инициаторами проектов являются руководители регионов, которые ратуют за перенос столицы в свой край или область. В этом контексте речь заходила о таких городах как Екатеринбург, Красноярск, Иркутск, Владивосток, Нижний Новгород, Ярославль, Санкт-Петербург. В числе активных приверженцев переноса из этой группы можно назвать Хлопонина и Матвиенко (а ранее – Яковлева). Бывший губернатор Свердловской области Эдуард Россель выступил с идеей превращения Екатеринбурга в главный город не только России, но и будущей Евразии. Депутат ярославской областной думы Сергей Замораев предложил сделать столицей России свой город, связав перенос столицы с тогда еще грядущим 1000-летием Ярославля.

Вторую группу представляют проекты евразийского толка: перенос столицы на восток диктуется геополитическими соображениями евразийского порядка и прежде всего необходимостью возрождения тюрко-славянского военно-стратегического союза. Ярким примером такого подхода может служить специальный манифест Александра Дугина "Третья столица", посвященный Казани, полный романтического задора и евразийского пафоса (19).

К третьей группе принадлежат более прагматически ориентированные проекты, которые имеют в виду определенные идеологические конструкции, но предполагают более конструктивный и менее романтический подход. К этой группе можно отнести идею переноса столицы в Новосибирск, высказанную Глебом Павловским и лидерами проправительственного движения "Россия молодая". Идея переноса столицы была также озвучена Борисом Немцовым. Много интересных мыслей и дельных инициатив по поводу переноса столицы были сформулированы губернатором Московской области Борисом Громовым. Интересные, но не вполне реалистические идеи о распределении столичных функций сразу между несколькими российскими городами, высказывались политическими аналитиками и публицистами (20). Лидер "Партии развития" Юрий Крупнов выступил с идеей превращения России в преимущественно тихоокеанскую державу и перенесения столицы во Владивосток (21).

Наконец, четвертую группу составляют мистически окрашенные проекты, которые руководствуются эзотерическими критериями (и иногда также пронизанные евразийскими обертонами). Так группа астрологов выступила за перемещение столицы России в сакральный город Бологое. Относительно переноса столицы в Нижний Новгород высказался известный российский астролог Павел Глоба в своем прогнозе социальных изменений на ближайшие 10 лет. Другой проект этого рода предполагает перенос столицы России в недавно раскопанный город Аркаим (под Челябинском), который авторы считают "энергетическим и сакральным центром мира". Эта идея была озвучена лидером Евразийского союза молодежи Павлом Зарифуллиным. Один из его сподвижников художник и архитектор Алексей Беляев-Гинтовт видит эту новую столицу в Аркаиме полностью деревянной, с деревянными небоскребами на окраине, Кремлем в центре и русскими теремами (22). Существуют и эзотерические последователи Дмитрия Менделеева, озабоченные поисками географического (если не геометрического) центра России, который из крупных городов должен находится в максимальной близости к Омску. При этом они ссылаются на прозрения знаменитого русского химика в его работе "К познанию России" (23).

В древнем Китае существовали традиции геомантии, которые позволяли выбрать наиболее благоприятное место для строительства дома, павильона или храма предков на основании расположения по сторонам света, присутствия духов, правильных потоков ветра и энергии и других мистических факторов. Поиски представителей четвертой группы в наибольшей степени соответствуют практикам китайских геомантов. Логика их рассуждений созвучна представлениям диктатора Бирмы, который в выборе новой столицы руководствовался именно астрологическими представлениями и прогнозами. В целом представители этой группы, которая кажется наиболее многочисленной, предоставляют крайне богатый и насыщенный материал для изучения утопического и мифологического сознания.

К сожалению или к счастью, у меня нет никаких конкретных и окончательных кандидатур на роль новой столицы России. Мне кажется, столица могла бы разместиться в непосредственной близости к одному из районных центров средней полосы России, где уже есть минимальная инфраструктура и население. Выбор конкретного населенного пункта должен учитывать десятки различных параметров и критериев. Принятие решение здесь может быть двухэтапным. Первый этап – экспертная оценка. Второй – решение на уровне национального референдума. В идеале различные pro и contra должен проанализировать междисциплинарный коллектив, состоящий из экономистов, урбанистов, архитекторов, политических аналитиков и других специалистов. Этот коллектив должен учесть соотношение всех комплексных показателей. Я позволю себе только высказать несколько предварительных соображений, преимущественно критического характера в отношении уже существующих проектов и дискуссий.

В настоящее время, как мы уже могли убедиться на некоторых примерах, многие проекты переноса столицы искусственно перегружены метафизическими смыслами, геополитической мистикой и оккультными спекуляциями. Главный недостаток этих проектов состоит в излишнем акцентировании символических измерений в ущерб рациональным соображениям. Эмоциональная компонента переноса столицы, безусловно, является чрезвычайно важной в таком огромном национальном деле, но это только один из множества факторов, причем такой, который подлежит квантификации наряду с другими, более прозаическими. В глазах тех, у кого есть потребность в такой мистике, всякое рациональное решение обрастет нужной символикой само собой без специального участия инициаторов и идеологов этого проекта.

Нет никакой объективной необходимости в переносе столицы за пределы европейской России – наиболее густо заселенной части страны и исторической цитадели российской государственности. Идея переброса столицы на восток исходит из ложной презумпции о необходимости баланса между географией и демографией, "сбалансированности территории и управленческих ресурсов". Однако такой баланс нигде не является критерием эффективности и, вопреки представлениям некоторых участников дискуссии, не представляет собой уникально российского явления. Этот дисбаланс существует в таких странах как Дания (если учитывать Гренландию), Канада и Австралия, но никак не беспокоит датчан, канадцев и австралийцев и не препятствует экономическому и социальному развитию этих стран. Но, прежде всего, в России на настоящий момент отсутствуют не только кадры, но и необходимые демографические ресурсы для освоения огромных пространств Сибири и Дальнего Востока, и такие ресурсы вряд ли появятся в ближайшее время. Климат Сибири и состояние инфраструктуры не позволяют говорить о миграции туда значительных масс населения. Кроме того, учитывая реалистические потребности коммуникации и уровень российской бюрократии, было бы опрометчиво располагать столицу в такой значительной пространственной удаленности от района компактного проживания основного населения страны. Следует учитывать также, – и это действительно важно, – что парадоксальным образом сама средняя полоса России еще не достаточно освоена в экономическом и культурном плане и во многих отношениях представляет собой экономическую и политическую целину. Это освоение средней полосы, если подойти к делу серьезно, займет десятилетия. В запустении находится большинство городов в нечерноземной полосе России, причем даже многие области непосредственно примыкающие к Москве. Стоит ли говорить о деревнях. Достаточно привести такую статистику: общее количество населенных пунктов в России – 157 895, из них более 30 000 до сих пор не имеют телефонной связи, а свыше 39 000 не имеют и жителей. Львиная доля этих населенных пунктов находится именно в средней полосе. В такой ситуации освоение Сибири, Дальнего Востока и Арктики должно быть поставлено в реалистический контекст системы приоритетов. Две новых столицы: федеральная столица и столица собственно России, могли бы несколько оживить этот регион, где отсутствуют необходимые природные ресурсы для развития добывающих отраслей экономики. Таким городом мог бы быть, например, Лебедянь или Касимов.

И, наконец, следует отметить, что сохранение столицы в средней полосе России не отменяет качественного скачка в развитии автономии регионов. Во многих дискуссиях проводится дихотомия между деловой и административной столицами России: столица переедет в другое место, а Москва останется главным деловым центром. Этот подход сужает перспективы поиска. В России должно возникнуть сразу несколько различных специализированных деловых центров, и они будут некоронованными столицами целых индустрий. На примере США в качестве прототипов таких специализированных деловых центров можно назвать Хьюстон (столицу мировой энергетики и второй после Нью-Йорка город по количеству штаб-квартир Fortune-500 компаний), Детройт (столицу автомобилестроения), Сан-Диего (одну из мировых столиц мобильных коммуникаций и фармацевтической промышленности). Существуют и альтернативные специализированные финансовые центры, которые дублируют Нью-Йорк. Это, например, Чикаго или Даллас. В Германии такими городами выступают, например, Штутгарт, Франкфурт, Лейпциг, Мюнхен, Гамбург. В Россию на эту роль могли бы претендовать Красноярск, Иркутск, Самара, Краснодар, Ростов, Новосибирск, и для этого вовсе не обязательно наделять эти города какими-то формальными столичными полномочиями, даже чисто региональными. В этом же духе и на основании развития автономии регионов может происходить децентрализация высшей школы и приближение центров производства специалистов к рынкам спроса на них. В Москве проживает почти миллион студентов. Однако цены и темп жизни Москвы отнюдь не располагают к учебе и научной работе, которые требуют неспешности и удаленности от шумных и дорогих метрополисов. Русские Гарвард, Стэнфорд и Йель могли бы находиться в таких живописных старинных русских городах как Елец, Кимры и Елабуга, которые гораздо больше располагают к ученым занятиям. То же самое в еще большей степени относится ко многим чисто исследовательским учреждениям. Именно такая традиция размещения научных центров и университетских кампусов вне пределов крупных городов существует в ведущих научных державах – США, Великобритании и Германии. В этих странах важнейшие научные центры находятся в таких небольших, но всемирно известных городах как Оксфорд, Йель, Мичиган, Паоло-Альто, Беркли, Гарвард, Гейдельберг, Констанц, Фрайбург и другие.

Заключение

Вопрос о переносе столицы появился на повестке дня российских интеллектуальных дебатов еще в советское время, и многие из упомянутых в статье аргументов, цифр и тенденций достаточно известны. Преимущества и насущность переноса столицы обсуждались еще советскими социологами, которым столичный статус Москвы уже тогда казался досадным анахронизмом. Естественно возникает вопрос: в чем же причины чрезвычайного консерватизма российских властей в вопросе о новой столице? Вероятно, помимо очевидных корыстных соображений чиновников и банальной инерции, причины бездействия лежат в каких-то глубинных ментальных структурах: доиндустриальных представлениях о том, что единство страны может быть обеспечено только за счет силы центра, что устойчивость и стабильность могут быть гарантированы консолидацией и концентрацией во всех областях, неотрефлексированных убеждениях в том, что главный плацдарм деловой активности может находиться только в цитадели политической власти, что исторический центр (Кремль) должен совпадать с актуальным центром. Приверженцы идеи Москвы как безусловной и априорной столицы нередко руководствуются в своих выводах особого рода мышлением и особыми категориями. Прибегая к этим специфическим категориям – "исконности", "эонов" и "катехонов", – они могут быть невосприимчивы к рациональным аргументам и изъясняются магическими формулами или заклинаниями (24). Причиной консерватизма в этом вопросе также являются длительная политическая нестабильность и восприятие чиновничеством своих властных полномочий в качестве краткосрочных. Отсюда нежелание инвестировать в крупные стратегические проекты с более далекими горизонтами прибыли на затраченный капитал. Но даже совершенно коррумпированная элита, понимающая свои интересы и убежденная в долгосрочной перспективе своей власти, должна быть кровно заинтересована в смене столицы.

На основании всего вышесказанного создается впечатление, что трудности сегодня возникают не только на уровне выработки достойного ответа на сложившуюся ситуацию, но и на уровне грамотной поставки самого вопроса и формулировки проблемы. Во многих государствах, где вопрос переноса столицы гораздо менее актуален и болезнен, чем в Москве, дело давно уже сдвинулось с уровня праздных или дилетантских (а иногда и шарлатанских) разговоров и пафосных манифестов. В этих странах уже давно существуют детальные планы переноса, с графиком, сметой и жесткими сроками, работают группы специалистов, которые включают в себя правительственных чиновников, юристов, частные корпорации, международных консультантов и архитекторов, так как этот процесс требует длительной подготовки и тщательного планирования.

Обсуждая вопрос о движущих силах истории, известный английский историк Арнольд Тойнби пришел к выводу, что история культур и государств развивается по схеме вызов-ответ. В цивилизациях Междуречья таким вызовом было внезапное изменение климата (недостаток дождей), что дало импульс развитию сельского хозяйства; в Греции – рост населения и недостаток пахотных наделов, что вызвало необходимость колонизации; в Китае – осушение земли. Тойнби считал, что те цивилизации, которые не в состоянии справиться со своим вызовом, сходят со сцены истории. В России на данном этапе одним из главных вызовов стала проблема сверхцентрализации. В скрытом виде в этом вопросе уже содержатся все прочие вопросы – вопрос о гражданском обществе, об отделении бизнеса от государства, вопрос о ценностях социальной справедливости, успехе экономических реформ – вопросы будущего России.