Катынь и восточные кресы
Весной и в начале лета 1940 года в Катынском лесу и других районах на западе Белоруссии и Украины было расстреляно больше 20 тысяч польских офицеров. Это преступление сталинского режима аукнулось спустя три года – тоже весной.
В 1940 году Советский Союз дружил с Германией, и считал, что польское государство не имеет права на существование. Польское правительство в изгнании, естественно, не признавал. И занимался «зачисткой» восточных кресов, территорий, перешедших под его контроль. Поляков оттуда депортировали в Сибирь и Казахстан, а тех, кого считали непримиримыми врагами ‒ уничтожали.
После 22 июня 1941 года ситуация круто изменилась. Красная армия отступала, страна нуждалась в любых союзниках. В том числе в Польше. Для этого пришлось пересмотреть территориальный передел в сентябре 1939 года. Во всяком случае, пообещать это сделать. В советско-польском соглашении 30 июля 1941 года было отмечено, что Советский Союз «признает советско-германские договоры 1939 года касательно территориальных перемен в Польше утратившими силу».
Народный комиссар иностранных дел Вячеслав Молотов писал: «…мы стоим за создание независимого польского государства в границах национальной Польши, включая некоторые города и области, недавно отошедшие к СССР, причем вопрос о характере государственного режима Польши советское правительство считает внутренним делом самих поляков».
О советско-польских отношениях в первые военные годы рассказывается в моей книге «Верхом на тигре. Дипломатический роман в диалогах и документах». Сейчас обозначу только некоторые моменты.
Оба правительства негласно договорились отложить публичное обсуждение чувствительной территориальной проблемы. Действительно, глупо было заниматься этим в обстановке, когда Западная Украина и Западная Белоруссия находились у немцев.
Однако по мере того, как Красная армия наращивала свою мощь и росла международная поддержка СССР, Москва чувствовала себя все увереннее, и все меньше хотела ставить под вопрос свои территориальные приобретения. Нелегко было расстаться с землями, которые уже успели включить в состав Украинской и Белорусской советских республик. К тому же поляки безумно раздражали. Возмущались условиями жизни депортированных (многие из них умерли в пути), задавали неудобные вопросы о своих соотечественниках, которых не могли отыскать.
Премьер-министр Владислав Сикорский, командующий польской армией Владислав Андерс и польский посол Станислав Кот не раз пытались выяснить судьбу польских офицеров – у Сталина, Молотова и заместителя главы НКИД Андрея Вышинского. Им отвечали однотипно – офицеров освободили, и точка. Но документальные доказательства освобождения (постановления, списки, справки и т.д.) представить не могли. В разговоре с Андерсом Сталин предположил, что польские офицеры скрылись в Манчьжурии ‒ это прозвучало как издевка.
Могло советское руководство ответить по-другому, признать свою вину? Ради сплочения антигитлеровской коалиции, ради будущих отношений с Польшей. Едва ли. Во-первых, советские власти всегда отрицали свои преступления. Во-вторых, пришлось бы назвать виновных. А это главные руководители государства. В-третьих, признание неизбежно заставило бы усомниться в правомерности всех действий СССР на «польском фланге» в период советско-германской дружбы.
Недоверие усиливалось, и армия Андерса ушла сражаться не на восточном, а на западном фронте. Москва обиделась и взялась прессинговать поляков. Польские организации, которые действовали на территории СССР, закрывали, их сотрудников обвиняли в шпионаже (не уточнялось в пользу кого). Поляков не выпускали из страны, принудительно заставляли принимать советское гражданство.
Словом, назревал конфликт, который Москве в целом был выгоден. Рассорившись с поляками, можно было исключить возвращение к территориальной проблеме. Никаких компромиссов. Как говорил персонаж «Золотого теленка» Полыхаев, деливший имущество «Геркулеса», «ни кроватей не дам, ни умывальников».
Нужен был лишь спусковой крючок, и он появился в виде катынского дела, преданного огласке гитлеровцами 13 апреля 1943 года. Было бы странно, если бы они не воспользовались «подарком чекистов» в своих интересах.
События развивались стремительно. 16 апреля было опубликовано заявление министра национальной обороны Польши Мариана Кукеля: «Мы привыкли ко лжи германской пропаганды и понимаем цель ее недавних откровений. Но ввиду детальной информации, данной немцами… возникла необходимость, чтобы обнаруженные общие могилы были подвергнуты обследованию и факт подтвержден соответствующим международным органом, таким как орган Красного Креста».
19 апреля в Правде появилась передовая статья «Польские сотрудники Гитлера». В ней говорилось, что «обращение польского министерства национальной обороны к Международному красному кресту не может расцениваться иначе, как прямая и явная помощь гитлеровским провокаторам в деле фабрикации подлых фальшивок…».
21 апреля Сталин информировал Черчилля о разрыве отношений с правительством Сикорского. Официальную ноту Молотов передал польскому послу 25 апреля. Теперь, разругавшись с поляками, советское правительство могло считать себя свободным от любых обязательств перед ними.
Молотов уверял англичан и американцев, что конечной целью поляков было вернуть Западную Украину и Западную Белоруссию. Они, дескать, использовали «немецко-фашистскую провокацию по поводу убитых гитлеровцами в районе Смоленска польских офицеров, с целью вырвать у Советского Союза территориальные уступки за счет интересов Советской Украины, Советской Белоруссии и Советской Литвы». Но с польской стороны связь между катынскими расстрелами и территориальным вопросом если и просматривалась, то опосредованная. А вот с советской стороны она была «весомой, грубой, зримой». «Польские сотрудники Гитлера» не имели морального права претендовать на то, что утратили в сентябре 1939 года.
Что касается коммунистического правительства Польши, то оно не рисковало и заикаться о катынских расстрелах и восточных кресах. Президент Болеслав Берут в официальных документах обращался к Сталину не иначе, как «Великий и дорогой Иосиф Виссарионович», выражая тем самым всю глубину своей преданности.
Прошло около полувека, и СССР публично признал свою вину «за злодеяния в катынском лесу». Это сделал 13 апреля 1990 года Михаил Горбачев. Это подтвердили Владимир Путин и Дмитрий Медведев ‒ опять-таки в апреле. Похоже, что весна играет особую роль в российско-польских отношениях. Но до весны в них пока далеко.
Комментарии
"В этой связи принято решение о размещении на официальном сайте Федерального архивного агентства электронных образов, подлинников документов о Катыни, которые хранятся у нас, в Российском государственном архиве социально-политической истории", - добавил глава Росархива.
Речь идет о знаменитых документах из пакета №1, который десятилетия хранился в закрытом архиве Политбюро ЦК КПСС на правах особой важности, рассказал Артизов.
"Там были обнаружены записка народного комиссара внутренних дел Берии от марта 1940 года с предложениями о расстреле и ликвидации военнопленных польских офицеров. На этой записке имеются подлинные резолюции Сталина и ряда других членов Политбюро, то есть Ворошилова, Молотова, Микояна. Там же, в этом пакете, находится текст постановления Политбюро от 5 марта 1940 года, где выражается согласие с предложениями Берии о расстреле польских офицеров", - рассказал Артизов.
Он пояснил, что, как следует из записки, "в лагерях для военнопленных содержались всего, не считая солдат и унтер-офицерского состава, 14 736 бывших офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, жандармов, тюремщиков, осадников, разведчиков, по национальности свыше 97 процентов - поляки".
"Из них идет перечень, - какие звания кто имеет, и дальше сообщается: предложить НКВД дела находящихся в лагерях военнопленных в количестве 14 700, а также дела других арестованных рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания - расстрела.
По его словам, в пакете этих секретных документов есть и рукописная записка от председателя КГБ Шелепина, датированная 1959 годом, "где он информирует руководство партии об уничтожении дел на расстрелянных польских офицеров".
"Все эти документы уже опубликованы, опубликованы в текстовом варианте. В октябре 1990 года, по поручению президента РФ Ельцина, копии этих документов были переданы президенту, тогдашнему президенту республики Польша Валенсе, и, естественно, они опубликованы и в Польше", — пояснил глава Росархива.
Расстрелы, в соответствии с постановлением Политбюро от 5 марта 1940 года, проводились в трех местах: в Пятихатке под Харьковом, Катыни и в Медном в Тверской области. и.
"И когда нам говорят о том, что это фальшивки, то если в Катыни и Пятихатке немцы были, и, например, в Катыни действительно есть свидетельства, что в 41-м году немцы проводили расстрелы, значит, действительно, какой-то немецкий след можно найти, то что же делать нам с Медным, где никогда
По его словам, Катынь является трагическим местом не только для поляков, но и для российских, бывших советских граждан.
"В катыньских рвах лежит намного больше расстрелянных представителей партийной, советской, хозяйственной, как тогда принято было выражаться, номенклатуры, то есть советских граждан, да и просто обычных советских граждан. Их лежит около 10 тысяч, которые были расстреляны в 36-м, 37-м, 38-м году в этом месте, а потом уже по тем же технологиям, по тем же методикам такое преступление было совершено в отношении польских военнопленных", - сказал глава Росархива.27 сентября 1990 года Главная военная прокуратура приступила к расследованию уголовного дела по факту убийств в Катыни, которое получило порядковый номер 159. В ходе ведения дела действия ряда высокопоставленных должностных лиц СССР были квалифицированы по пункту «б»
Демагогия — (др. греч. буквально «вести народ») набор ораторских и полемических приёмов и средств, позволяющих ввести аудиторию в заблуждение и склонить её на свою сторону.
»
Если тебя прижали к стенке, демонстративно зевни и скажи: «Всё это полная чушь. Я считаю, что…». Аргумент «всё это чушь» принципиально неопровержим.
Фраза: «Оппоненты так и не привели никаких доказательств» — лучший друг демагога. Не бойся использовать её, даже если неопровержимые доказательства были в каждой строке. Оппоненты всё равно ничего не смогут на это возразить.
Осенью 1943 года в Катыне был установлен плакат:"Здесь в Катынском лесу осенью 1941 года расстреляли гитлеровские изверги 11000 военнопленных польских солдат.
То, что было признано в 1992 году, тогда России диктовали условия МВФ и США смешно считать за истину.. Все законы и Конституция были написаны для России спецами МВФ.
А кто хочет оспорить Нюрнбергский процесс, попробуйте. Это действительно был самый честный суд над фашистами.
Это было однозначно воспринято за пределами СССР как «молчаливое признание советской вины».Аргументы адвокатов Геринга, по Тейлору, «дали удовлетворительные доказательства того, что никто не мог правдоподобно обвинить немцев в Катыни». Это обстоятельство, однако, не помешало советской пропаганде утверждать, будто Нюрнбергский трибунал признал немецкую сторону ответственной за Катынский расстрел.
Комментарий удален модератором