Правящая группа находится в глубоком психозе

В нынешней фазе мутации режима Путина больше ничего интересного или шокирующего нет. Впереди более важный этап, когда начнут отрубать интернет и похищать людей на улицах. Но это, согласно моей теории, неизбежные и необходимые стадии десоветизации, пусть и сопряженные с большими рисками для жизни и благополучия активных граждан. На нынешнем, еще «вегетарианском» этапе инволюции политсистемы РФ мы наблюдаем саморазрушение конструкций «хилого закоса» под государство, начавшееся в 1993 году и продолжающееся в наши дни.

Сегодня, на мой взгляд, гораздо интереснее изучать механизмы саморазрушения не государства Путина, а построссийского общества в его актуальном формате. Вот навскидку несколько важных признаков социально-культурной энтропии:

1. Отказ от политического, социокультурного и этносоциального выбора (самоопределения) привел к исторической неопределенности, когда общество как бы «зависло» в процессе социополитической трансформации. Последствия этого состояния очевидны: значительная часть общества погрузилась в мифологические бездны и проявляет агрессивность в отношении любых изменений и озлобленность на окружающий мир за границами постсоветской мифологии.

2. Правящая группа находится в глубоком психозе, который проявляется в неадекватном реагировании на рост политической и социокультурной неоднородности общества, в придумывании фантомных врагов и в навязчивых желаниях «исправить историю» под собственные нужды.

3. Многие социальные группы воспроизводят стереотипные мнения о том, что РФ охраняет традиционные ценности от внешних посягательств. Формируются полусектантские установки «избранничества», духовно-нравственной чистоты и ответственности за мировой моральный порядок.

К сожалению, эти установки способствуют усилению фобий, ресантимента и фантомных болей в обществе, поскольку противоречат действительности. Несмотря на очевидные проблемы и срывы в социокультурной сфере западно -христианского мира, Европа и США в значительной степени остаются довольно традиционными и консервативными нациями, способными (на сегодняшний день!) справляться с различными вызовами.

Например, еще пять лет назад наши СМИ предрекали гибель Европы от мигрантов. Сегодня эта проблема ушла из списка первоочередных угроз, в отличие от ситуации в РФ. Так же обстоят дела и с движением «me too»: постепенно накал страстей снижается и ситуация возвращается к норме. Скорее всего, западные общества абсорбируют угрозы BLM, новой этики и cancel culture.

Уровень религиозности во многих странах Запада несравнимо выше, чем в РФ. Даже если мы говорим не о воцерковленных людях, а о заурядном обрядоверии. Проблема безбожия, которая сегодня скрывается под маской «обязательного почитания православных традиций», досталась нам в наследство от СССР. Мои ровесники, которые имели возможность общаться в рамках дозволенного с иностранцами, помнят, что те просто шалели от тогдашнего «древнеримского разврата» в обществе, где «секса не было». Это на Западе были антиклерикальные движения, протесты против традиционных запретов и так далее. В СССР ничего подобного не было. Однако неосознанная сексуальная революция в СССР в 70-80-е довольно негативно отразилась на психическом состоянии современников Мизулиной и других представителей ее поколения прото-бумеров. Именно они сегодня уверяют нас, что твердо стоят на защите традиционной семьи.

Такие же странные представления у активных лоялистов в отношении авторитаризма, консерватизма и реакции. Революционный невроз, смешанный с лицемерным пафосом сектантов, они принимают за консерватизм, патриотизм и традиционализм.

Это только некоторые черты современного построссийского общества, которое будет порождать новых Ельциных и Путиных, если не саморазрушится в течение 10-15 лет. Сам факт его саморазрушения граждане не заметят; просто новые поколения принесут с собой новую эстетику и политические практики.